Он открыл ее на первой странице, не побеспокоившись заложить то место, на котором остановился Клокер, и начал читать, надеясь, что, возможно, найдет ключ к разгадке, почему так много людей волнуют приключения космического корабля "Энтерпрайз" и его экипажа. Через несколько абзацев чертов писатель уже углубился в мысли капитана Кирка, ту ментальную зону, которую Ослетт хотел бы изучать, разве что вместо этого должен был копаться в мыслях всех кандидатов в президенты на последних выборах. Он пролистал еще две главы и обнаружил, что снова погружается в размышления некоего Спока. Он пролистал еще несколько страниц и понял, что копается уже в голове Мак-Коя.
Раздраженно закрыв "Путешествие во Вселенную" или как там эта чертова серия называлась, он хлопнул ею по груди Клокера, чтобы разбудить его.
Гигант так резко сел прямо, что его шляпа съехала с головы и упала ему на колени. Он сонно произнес:
– Чего? Чего?
– Скоро приземляемся.
– Конечно скоро.
– Нас встречает связной.
– Жизнь – это связь.
Ослетт был в плохом настроении. Преследование убежавшего Алфи, мысли об отце, размышления о возможной катастрофе из-за Мартина Стиллуотера, эта дурацкая книжонка "Стар трек", да еще и новые криптограммы Клокера – вконец вывели его из себя.
– Или у тебя во сне текут слюни, или выводок змей прополз по твоему подбородку и залез тебе в глотку, – сказал он.
Подняв жилистую руку, Клокер вытер нижнюю часть лица рукавом рубашки.
– Этот связник, – продолжал Ослетт, – может быть, даст нам наводку на Алфи. Мы должны быть наготове и держать ухо востро. Ты уже окончательно проснулся или нет?
Глаза Клокера были затуманены.
– Никто, никогда не может полностью проснуться, – изрек он.
– Ой, ради Бога! Может, перестанешь нести эту чепуху. Я сыт по горло твоей мистикой, понял?
Клокер внимательно посмотрел на него и, помолчав, ответил:
– У тебя на сердце неспокойно, Дрю.
– Неправильно. В животе у меня неспокойно, оттого что приходится слушать эту чепуху.
– Внутреннее проявление слепой враждебности.
– Пошел ты!..
Шум мотора стал другим. Через несколько минут появилась стюардесса и, сообщив, что самолет вошел в зону аэропорта округа Орандж, попросила пристегнуть ремни.
Часы Ослетта показывали час пятьдесят две минуты ночи, но это было время Оклахомы. Когда самолет приземлился, он перевел стрелки на без восьми минут полночь. К моменту посадки понедельник кончился, и часы начали отсчет следующего дня, подобно тому, как часовой механизм мины замедленного действия отсчитывал минуту перед взрывом.
Связник, который оказался человеком около тридцати лет, ненамного моложе Дрю Ослетта, ожидал их появления у выхода пассажиров с частных рейсов. Он сообщил им, что его зовут Джим Ломакс, что скорее всего не соответствовало действительности.
Ослетт в свою очередь представил себя как Чарли Браун, а Клокер – Дагвудом Бамстердом.
Связник, однако, шутки не понял. Он помог им донести вещи до автостоянки, где вложил их в багажник зеленого олдсмобиля.
Ломакс был одним из тех калифорнийцев, которые, накачав свое тело, продолжали совершенствовать его по частям. Уже давно по всей стране проповедовались физические упражнения и здоровая пища. Некоторые американцы продолжали увлекаться жесткими булочками с изюмом и здоровым сердцем и стремились на дальние аванпосты заснеженного штата Мэн. Однако "Золотой" штат стал местом, где начали подавать морковный сок на коктейль, где был открыт первый бар. И до сих пор это было единственное место, где довольно много людей считали палочки сырого джикамо вполне подходящим заменителем жареного мяса, поэтому только определенные фанатически настроенные калифорнийцы имели достаточную решимость, чтобы идти дальше в структурных требованиях качка. Шея у Джима Ломакса была как гранитная колонна, плечи размером с дверной проем грудь могла служить опорой для корабельной мачты а его живот был, как каменная плита. Он, конечно здорово поработал над своим телом, превратив его в монолит.
Хотя ночью прошел дождь и воздух до сих пор был сырой и холодный, на Ломаксе были лишь джинсы и трикотажная рубашка с изображением рок-звезды – Мадонны с обнаженной грудью. Казалось, что стихия действовала на него так же мало, как на стены укрепленной крепости. Шел он с большим достоинством и важностью, каждое движение его было рассчитано на публику, и предполагалось, что люди должны оборачиваться, с завистью смотря ему вслед.
Ослетт подозревал, что Ломакс не просто гордый человек, а очень тщеславный, с признаками нарциссизма. Единственным богом, почитаемым в монолите своего тела, было его собственное я, которое обитало в нем.
Тем не менее парень понравился Ослетту. Самым приятным в Ломаксе было то, что в его компании Карл Клокер казался меньше. По правде, это было единственным, что понравилось Ослетту в этом парне, но и этого было достаточно. На самом деле Ломакс, возможно, был совсем ненамного крупнее Клокера, но явно мощнее и изящнее. В сравнении с ним Клокер казался неуклюжим, с шаркающей походкой, немолодым и рыхлым. Поскольку размеры Клокера давили на Ослетта, его порадовала мысль, что Ломакс может так же действовать на Клокера. Но, к разочарованию Ослетта, если это и было так, то любитель фантастического чтива не показал вида.
Ломакс сел за руль. Ослетт сел рядом, а Клокер забрался на заднее сиденье.
Выехав из аэропорта, они свернули направо, на бульвар Мак-Артура, и оказались в районе дорогих административных небоскребов и комплексов зданий, многие из которых являлись региональными и национальными штаб-квартирами крупнейших корпораций. Дома стояли отделенные от улицы большими и тщательно подстриженными газонами, цветочными клумбами, живой изгородью и стеной деревьев. Все это хорошо освещалось искусно расположенными прожекторами.
– Под вашим сиденьем, – Ломакс обратился Ослетту, – вы найдете ксерокопии отчета полиции Мишн-Виэйо об инциденте, случившемся в доме Стиллуотера. Не так-то просто было заполучить его. Прочитайте его прямо сейчас, потому что я должен взять его с собой и уничтожить.
К отчету была прикреплена авторучка с фонариком, при свете которого можно было видеть текст. Двигаясь по бульвару Мак-Артура на юг, а потом на запад, в сторону Ньюпорт-Бич, Ослетт изучал документ с возрастающим удивлением и отчаянием.
Выехав на главную магистраль, идущую вдоль тихоокеанского побережья и повернув в южном направлении, они проехали "Корона дель Map", прежде чем он закончил читать документ.
– Этот полицейский, Лоубок, – сказал Ослетт, взглянув на отчет, – он уверен, что это рекламные трюки и не было никакого взломщика?
– Это нам только на руку, – ответил Ломакс. Он заулыбался, что было ошибкой с его стороны, потому что сразу стал похож на мальчика с плаката, рекламирующего какое-то благотворительное общество, помогающее психически больным.
