— Кир, — упираюсь ладонями в его грудь, прерывая очередной поцелуй. Отворачиваюсь и пытаюсь оттолкнуть парня, тихо ненавидя себя за несмелость. Но в первое мгновение он словно не слышит и не понимает, что я говорю. Оно и понятно, Дёмин заведен до предела, и об этом говорит явно упирающаяся мне в живот эрекция парня.
— Кир, не надо, — словно сама сомневаюсь в своем решении, устраивая внутреннюю борьбу с самой собой. Однако что-то меня все равно останавливает.
— Жень? — вопросительно смотрит он на меня, явно не понимая причину моей заминки. Кир медленно приходит в себя и ослабляет хватку.
— Я не хочу, — выбираюсь из-под него и пячусь от кровати, сгорая от проснувшихся внутри новых ощущений: вожделения вперемешку с паникой.
— Я что-то не так делаю? — подскакивает парень с кровать и убирает руки от меня, пряча в карманы. Взгляд растерянный, но ближе ко мне он не подходит.
— Просто… нет, все так, — выдыхаю, обхватывая себя руками. — Это… сложно, — прикусываю губу и пытаюсь подобрать слова. Щеки пылают уже не столько от возбуждения, сколько от стыда. Кир смотрит внимательно, постепенно сбрасывая остатки накатившего наваждения. — У меня никогда не было этого. Я боюсь, — ловлю его вмиг потеплевший взгляд и выбегаю, как ошпаренная, из его спальни, закрываюсь в своей. Сбегаю, как трусиха, и прячусь.
— Жень, — слышу вслед и потом уже у своей двери. — Жень, я не хотел тебя напугать, прости.
Молчу, потому что сказать нечего. Я хочу, тоже хочу перешагнуть эту грань. Ощущать единение полное и сжигающее, но не могу. Мне попросту страшно, что сделаю ошибку. Да и у Кира были десятки подружек, по сравнению с ними я абсолютно неопытна. Все мои знания о сексе ограничивались мелодрамами и любовными романами.
— Жень… открой, пожалуйста, — слышу тяжелый вздох и легкий стук пальцами по деревянной двери. — Я не знал. Прости, Жень.
Ну, глупо же, мне не пятнадцать лет, чтобы прятаться. Собираю остатки смелости и открываю дверь. Кир с абсолютно убитым видом топчется на пороге и, как только замечает меня, сгребает в охапку и крепко прижимает к себе.
Не знаю, сколько мы так, молча обнявшись, стоим, пока Кир, слегка отстраняясь, не поднимает мое лицо, едва касаясь подбородка, заставляя посмотреть ему в глаза.
— Мы не будем торопиться. Обещаю, что пока ты не захочешь, ничего не будет. Ладно?
Я молча киваю и, привстав на цыпочки, тянусь к губам парня.
— Хоть я и рискую воспламениться… — смеется Кир.
Я рада, что сегодня еще одной проблемой между нами стало меньше. В клубе надолго задержаться не получилось, это и к лучшему. Я сняла свое, по словам Кира, «запредельно сексуальное платье», переоделась в более привычные джинсы с толстовкой и, укутавшись в теплые куртки, в десятом часу мы, как два сумасшедших, поплелись в магазин за мороженым. Выходили из подъезда, по-доброму переругиваясь, и застыли, когда взору предстала прекрасная, умиротворяющая картина.
Снег. Первый в этом году. Он мягкими перьями кружился в небе и падал, насыпая потихоньку огромные сугробы.
— Вау… обожаю…
Договорить не успеваю, меня перебивает прилетевший по спине… снежок? Поворачиваюсь и встречаюсь с донельзя хитрым взглядом Дёмина, катающего в руках уже второй боезаряд.
— Ну, все, Дёмин, это война!
— Проигравший моет посуду, — смеется парень и запускает очередной снежок, от которого, ай да я — молодец — уворачиваюсь. Вот, так хохоча и извалявшись по самые уши в снегу, домой мы возвращаемся уставшие и без мороженого. До магазина так и не дошли. Уморились и разбрелись каждый в свою комнату. Как только голова касается подушки, проваливаюсь в крепкий и спокойный сон.
* * *
Утро встречает собачьим лаем и затекшими конечностями. Сначала понимаю, что не чувствую руки, потом проблемы с ногой, хочется верить, что с головой проблем нет. Пытаюсь повернуться на спину, но не могу. Потому что какой-то очень большой и наглый кот спит, прижавшись ко мне своей каменной грудью, и нагло тихонько посапывает над ухом. Крепко сжимая в стальном захвате, так что не убежишь. Джек скачет вокруг кровати и явно намекает, что нам пора бы с ним погулять. Смотрю на часы на тумбочке и понимаю, что в очередной раз рискую опоздать. Сегодня Устинова уже не будет так спокойна.
— Кирилл, — пытаюсь повернуться к парню лицом и просто удивляюсь, насколько у человека крепкий сон. Его абсолютно не тревожат звонкий лай любимого песеля и мои легкие постукивания по рукам.
— Дёмин! — уже громче, может, хоть так добужусь?
— М-м-м, Женек, еще пять минут…
— Да я бы с удовольствием тебе еще двадцать пять минут дала, но у тебя нет тренировки сегодня, а у меня, к несчастью, есть.
Кажется, моя многословная тирада достигает цели, захват ослабляется, и мне удается выползти из кровати. Кир с мученическими стонами переворачивается на спину и, видимо, собирается дальше спать.
— Кир.
— М?
— Ты ничего не попутал?
— Да нет, вроде все нормально, — приоткрывается один глаз, и парень морщится от яркого дневного света.
— Ты в моей комнате.
— Да? — обводит взглядом и ухмыляется, — походу.
— Как ты тут оказался? Я совершенно уверена, что засыпала одна.
— Легкая форма лунатизма.
Он даже умудряется пожать плечами в лежачем положении.
Смотрю на эту довольную, сонную мордаху и млею. Искушение забраться обратно, под бок к парню так велико, что я спешу сгрести вещи и в душ.
Наскоро завтракаю и уже в дверях вижу, как Кир выползает из спальни.
— Давай я отвезу тебя, две минуты и…
— Да нет, я пройдусь.
— До скольки тренировка?
— До четырех, — наматываю шарф, прикрывая горло, и беру варежки.
— Я заберу тогда.
— Договорились.
Чмокнув в небритую щеку, хватаю сумку с формой и коньками и вылетаю в сторону ледовой арены. На улице за ночь намело целые сугробы, которые сейчас днем устраивают причудливую игру света. Натягиваю шапку и вперед.
На арену прихожу даже раньше, чем планировала. Сталкиваюсь в фойе с парой парней из «Барсов», которые дружески улыбаются и здороваются. Необычно как-то, но классно.
* * *
Следующие дни прошли как на одном дыхании. Мы также вместе ездили на Арену и возвращались обратно. Могли забежать в кафешку для перекуса. Гуляли с Джеком и дурачились во время готовки совместного ужина. Но Кириллу предстояла поездка на сборы.
И вот я, целуя желанные и уже такие любимые губы, пытаюсь сдержать слезы, что готовы брызнуть из глаз.
— Всего пару дней, — шепчет на ушко Кир, целуя в шею, опаляя горячим дыханием.
— Эй, голубки, заканчивайте там, — подает голос Семеныч.
