– Я и сейчас хочу, только знаешь, в чем разница? Этого должна хотеть и ты, понимаешь? Не потому что я хочу, а потому что мы хотим. Но ты не хочешь, я же вижу.
– Дай мне шанс, – подходит со спины, обнимая за талию. – Мы проверимся, оба, чтобы наверняка исключить все. И тогда будем решать уже серьезно. Что тебе стоит? А?
– Хорошо, – сдаюсь, все еще не понимая, как быть.
– Я соскучилась, – тянется к пуговицам рубашки, но я отстраняю ее руки и отхожу в сторону.
– Не сегодня, Снеж.
Не сегодня, и не завтра, и вообще. Устал от всего и запутался вдобавок в своих же мыслях. Поэтому не выдержал и к концу второго выходного попросту сорвался из дома к ней. Только чего я хотел сделать, так и не понял. Просто подъехал к ее дому. Только увидев ее с ребенком, понял, что не могу просто взять и появиться. Поэтому просто проводил взглядом ее и, недолго думая, поехал к Женьке. Уж с кем с кем, а с ним можно поговорить по душам.
– Какие люди, – усмехается друг, завидев меня на пороге своего дома. – Неужто собаку надумал вернуть?
– Нет, за пса спасибо, только это девчонка вообще-то оказалась.
– Я думал, ты понял, – улыбается во все тридцать два мужик.
– Ага, понял, пока носом не ткнули, – вспоминаю тот самый случай.
– Ты по работе или поговорить?
– Поговорить.
– Тогда располагайся, – открывает перед носом дверь своего небольшого кабинета. – Я сейчас.
– Я за рулем, если что.
– Учту, – говорит мне и, прихрамывая, отправляется в глубь дома.
У Женьки уютно. Хоть и все по-простому. Нет вот этих вычурностей, за которыми гонится мода. И да, голос детей в доме. Лай собаки. И все время пахнет чем-то вкусным.
У нас же со Снежаной неожиданно вкусный запах еды воспринимается чужеродно.
– Ну, чего думаешь? – заходит в кабинет, внося поднос с чашками и бутербродами.
Я тут же подхожу, чтобы помочь, ставлю на стол.
– Сказал бы, помог, – возмущаюсь.
– Ага, только надоело чувствовать себя калекой, серьезно. Яся с меня пылинки сдувает, а я уже не могу сидеть, – возмущается он, присаживаясь на диванчик. – Ну, так что там у тебя стряслось? Давай, выкладывай.
– Да даже не знаю, с чего начать.
– С самого главного, – ухмыляется, берет кружку в руки и отпивает чай.
– Снежана о детях заговорила, – начал я не совсем с главного.
– О как, забавно, – усмехается. – Что ее толкнуло на такие мысли?
– Не понимаю пока.
– Слушай, – прищурился Женя. – У тебя, случаем, не появился ли кто? Ты же знаешь, бабы, они все чувствуют. А твоя так тем более. Вцепилась в тебя клещами, хрен отстанет.
На его замечание задумываюсь. Но ведь прошло-то времени нисколько, а она сразу заговорила.
– Так-так, а вот с этого момента поподробнее, – нахмурил брови. – Задумался, значит не все так гладко. Кто она?
– Новая домработница.
– О как! – присвистнул.
– Влип я, по ходу, по самое не балуйся, – я опустил голову, запустив в волосы пятерню.
– Все так серьезно?
– Все непонятно. Она замужем, у нее есть сын, понимаешь, и тут я. В общем, я запутался.
– Погоди, – потер бороду Жека. – Ничего же такого не случилось, чтобы так вот сразу убиваться.
– Случилось. Да, черт возьми, – смотрю на него, понимаю, что он все понял без слов.
Снова присвистнул.
– Знаешь, либо у нее все там так плохо, что она посмотрела в сторону, ну, или… – замялся.
– Она не такая, – тут же вставил я.
– Она не такая… а какая? Дем, я вот в первый раз вижу тебя таким взвинченным. Даже проблемы на работе тебя так не канают. Но если все так конкретно, то может, и свалишь от своей-то снежной королевы? А?
– Столько лет вместе, сам понимаешь, все непросто.
– Нет, не понимаю. Если захотел, то свалишь. А та, если не все равно, тоже все расставит по местам.
– У нее сын.
– Да, дети – это всегда камень преткновения. Из-за них многие считают нужным продолжать насилие над собой, во благо детям, в общем, вот. Не слушай меня. А делай так, как сам считаешь. Ты с ней-то разговаривал? Нет? Тогда поговори уже и реши для себя, чего ты хочешь.
На этом мы и закончили это разговор. Сказать, что мне стало легче? Нет, не стало. Но я хоть немного выговорился, а то же совсем мозг кипел. А сейчас… А сейчас, вернувшись домой, утром хотел задержаться, чтобы поговорить с Ветой. Потому что больше тянуть и ждать я не могу.
Вета
Ехала на работу с четким решением уходить. Пусть даже если мне не заплатят или удержат часть денег. Я готова была именно сегодня все это закончить. Отработаю день, и все. И я была готова на непонимание со стороны Снежаны. Но никак на то, что меня ждало по приезде.
У ворот две машины. Значит, оба дома. Я как можно тише прохожу в дом и так же быстро иду в свою комнату, переодеваюсь.
Первым делом отправляюсь в кухню. Там меня уже ждет немытая посуда. Кое-что заправляю в посудомоечную машину, что-то оставляю в раковине. Кружусь по кухне, прибираясь. Пока не налетаю на откуда-то вдруг появившегося Демида. Тут же отскакиваю от него.
Мужчина в черного цвета костюме с белоснежной рубашкой, ворот которой расстегнут на пару пуговиц.
– Здравствуйте, – здороваюсь и опускаю взгляд, чувствую, как начинаю краснеть.
– Здравствуй, – переходит он на “ты”, явно показывая этим, что все помнит. – Нам надо бы поговорить, – продолжает он.
– Я ничего никому не скажу, – поднимаю на него взгляд и тону в этой черной пропасти. Сглатываю от волнения. Мои ладони тут же холодеют. – Я ничего…
– Нам нужно поговорить. А лучше запиши мне свой номер, чтобы мы могли встретиться и все обсудить.
Я качаю головой, понимая, что нам видеться не стоит.
– Мы просто придем к одному знаменателю, Вета.
– Доброе утро, – в кухню вплывает его жена. Она быстро пробегает по нам своим взглядом. На лице белоснежная улыбка. Подходит к Демиду и льнет к нему, как кошка, целует.
Все это выглядит наигранным. Только вот мне на это смотреть не хочется.
– Кофе будете? – подаю голос, чтобы обозначить свое присутствие.
– Да, будь добра.
Я отворачиваюсь от них и принимаюсь за готовку напитка. Мои руки дрожат. И это выдает звон чашек, ложек. А как только кофе готов, ставлю его на стол перед парой. Кидаю взгляд на Демида, который отвернулся к окну. Снежана стоит у него за спиной, обняв его.
Я вылетаю из кухни, чуть не запинаясь о щенка, но умудряюсь поймать равновесие. Сердце бьется, как сумасшедшее, дыхание сперло. Закусываю щеку изнутри, чтобы хоть как-то привести себя в чувства.
