- Да не мать она ей и ты это знаешь! Вот только почему ты мне сразу все не сказала? Почему ты мне ничего не сказала, Вета?
- Вот только не надо делать меня виноватой! Не надо! - ее начинает трясти и вот-вот прольются слезы.
- Мама, - нас отвлекает детский голос. - Мам, кто этот дядя? - к ней подходит мальчишка. Я тут же его узнаю. Это ее сын. Ваня, кажется.
- Никто, - отвечает Вета.
- Не правда! Ты решила сдаться? Вот так просто?
- Я не сдавалась до последнего! - прорычала она, сделав пару шагов ко мне на встречу. - Я до последнего хотела ее забрать. Она моя. Но ты! Ты сбежал. Ты спрятал ее. Я ненавижу тебя! - первые слезы скатываются по ее осунувшимся бледным щекам и мне ничего не остается, как только схватить ее за руку и притянуть к себе, впечатывая в свое тело.
- Отпусти, - колотит меня руками. - Ненавижу, слышишь? Ненавижу тебя и твою жену, - продолжает вырываться, но я обвиваю ее руками, не желая отпускать. Глажу по спине, волосам, вдыхаю ее запах волос.
- Отпустите мою маму, вы ей не нравитесь, - заявляет пацан, который подходит чуть ближе.
- Отпущу, обязательно, но только если она разрешит подняться с вами домой и поговорить, - решаюсь на такой подлый шаг, действуя через ее сына.
- Мам, - тут же обращается он к ней. - Пойдем домой.
Вета затихает и я разжимаю свои руки. Она отступает на шаг и поднимает на меня свой потухший взгляд.
- Пойдем, - кивает сыну она, больше не обращая на меня внимание.
Я направляюсь следом за ними. В тишине поднимаемся на второй этаж. Кто-то из соседей попадается на пути и Вета здоровается, Ваня тоже.
Девушка открывает дверь квартиры, пропускает сына и заходит следом. Но дверь к моему счастью не торопится закрыть, и я вхожу следом за ней.
- Мам, я чайник поставлю, - тут же говорит сын, убегая видимо на кухню.
Вета, разувается и ставит на комод сумку. Оглядывается.
- Я надеюсь, это не займет много времени, - старается говорить безразличным тоном.
Киваю ей, а мысленно желаю задержать ее. Желательно чем ближе, тем лучше.
Она проходит в кухню и я следом за ней. Сажусь на стул, наблюдая, как суетиться мальчишка, разливая чай по чашкам. Ставит их на стол и одну передо мной. Тут же появляется вазочка с конфетами.
- Мам, если что, я в комнате, - говорит Вете, но проходя мимо меня, останавливается. - Пообещайте, что она не будет плакать. Потому что если вы заставите ее плакать, я вас сам выгоню отсюда.
- Я не хочу обижать твою маму, Ваня, - говорю серьезно, и мальчику это видимо устраивает. Потому что он кивает и оставляет нас одних.
- Не обольщайся, - ловит мой взгляд. - Говори, ты же так хотел что-то важное мне сказать, - говорит она.
- Алена, - произношу я. - Алена твоя дочь. Она жива и ты это знаешь, только стараешься об этом не думать, и я тебя понимаю.
- Понимаешь? - усмехается. - Ты понимаешь меня в том, почему я думаю, что моя дочь мертва?
- Она жива!
Она качает головой. Всхлипывает.
- Ты не представляешь, через что мне пришлось пройти.
- Если бы ты мне все рассказала, то ничего…
- Да? - смотрит на меня злым и колючим взглядом. - Ты бы мне поверил? Ты! Ты поверил ей! Ей! Кража? Господи, я никогда так мерзко себя не чувствовала. А потом она меня этим шантажировала. А их разговор, я же помню. Вспомнила, а как мне говорили, что мой ребенок умер? При экстренных родах. Я же упала, боже, как я сама ее не убила, малышку свою,- плачет она, отвернувшись к окну.
- Я иногда думаю, - продолжает говорить Вета, не обращая на меня внимания, как бы все сложилось, скажи я тебе. Я же не знала, что забеременела. Я всю беременность отрицала привязанность к малышке. Со мной обращались как с инкубатором, не больше. А ведь я могла ей сказать намного больше ласковых слов.
- Ты можешь ей сказать это сейчас, - подхожу со спины, приобнимая за плечи, но девушка быстро разворачивается ко мне лицом.
- Сейчас? - удивленно вскидывает брови. - Она с тобой?
- Она дома, с мамой моей, - говорю я и тут же вижу как, чуть приободрившись, она снова сутулится.
- Поехали со мной? К дочке? Я все сделаю для твоего и Ванькиного благополучия. Будем жить все вместе.
- Зачем? Нет. Я не буду с тобой жить, нет, - отталкивает, отступая.
- Хорошо, не сразу. Постепенно. Я не смогу тебя отпустить, потому что хочу, чтобы у дочери была полная семья, мама, папа и брат, понимаешь? Я обещаю, с моей стороны никаких посягательств на твое личное пространство. Я обеспечу нас всем, лишь бы вы были счастливы.
- Я не знаю, что из этого получится. И я не горю желанием возвращаться в город и тебя видеть я тоже не хочу. О какой семье ты говоришь? Хочешь вернуть дочь, так возвращай. Я заберу свою дочь, и сама сделаю для нее все, что потребуется.
- Ты серьезно? - настал момент злиться мне. - Ты за кого меня принимаешь? У одной отобрал, другой передал и пинком под зад. Ты думаешь, я могу просто взять и бросить своего единственного ребенка? Ты за кого меня принимаешь? Я люблю дочь и …
- И приведешь к ней в дом мать, настоящую. Молодец.
- Вета…
- Уходи.
- Вет, - пытаюсь ее образумить и донести то, что я хотел донести, а не то, что она себе надумала.
- Уходи немедленно, иначе я вызову полицию.
- Я уйду, только ты подумай, - выхожу из кухни и, обувшись, застываю у зеркала, на котором лежит ручка. Я тут же ищу хоть какую-нибудь бумажку по своим карманам, и на помощь приходит пацан, протягивая мне вырванный тетрадный лист.
- Вот, берите.
- Спасибо, - тут же записываю свой номер телефона и оставлю лист на комоде. - Я тут пробуду еще два дня. А потом поеду обратно домой. Позвони мне, если передумаешь. Я буду ждать, - протягиваю руку Ване и тот в ответ ее пожимает.
Вета
Он ушел, а я в окно наблюдаю, как выходит из подъезда и оглядывается на окна. А я как воришка, застуканная на месте преступления, прячусь за шторы. А когда Демид садиться в машину, снова выглядываю. Он уезжает, а я немного разочарованно выдыхаю. Но в то же время думаю, что поступила правильно.
- Мам, - входит Ваня. - Он номер телефона оставил, - протягивает лист бумаги, на котором размашистым красивым почерков написаны цифры. - Два дня он будет здесь. Мам, кто он?
Я смотрю на сына и не знаю, что сказать. Как объяснить.
- Я слышал, о чем вы говорили.
- Подслушивать нехорошо, разве не этому я тебя учила? - сорвалась на сына.
- Вы громко говорили, я не специально. Он говорил о дочке, мам? У меня есть сестренка? - смотрит в глаза выжидающе, словно надеясь на что-то. А как я могу ему врать? Сама же учила честности.
