Наверное, они считают, что я сопру одну такую и попытаюсь добраться к Кейси вдоль берега.
Может, Итан, которым я был раньше, до того дня, когда Родди швырнул меня на тротуар, так бы и сделал.
Я – нет.
Мой взгляд останавливается на «Песочнице», единственном здании на той стороне улицы. Мама рассказывала про него по дороге в город, так что я в курсе, что это продуктовый магазин. Но в витринах также видна весьма обнадёживающая реклама наборов для подводного плавания и ожерелий с акульим зубом, а вдоль тротуара разложены надувные игрушки для бассейна. Вот выходит женщина, придерживает дверь для двух ребятишек: мальчик и девочка, в руках по мороженому в вафельном рожке, облизывают, довольные.
Вдруг девочка спотыкается о выбоину, и её рожок летит на асфальт. Мальчик моментально приходит на помощь: подхватывает под руку, предлагает свой рожок, чтобы унять слёзы. Она утирает глаза и улыбается.
Вернувшаяся, словно бумеранг, боль внезапно пронзает меня, и я отворачиваюсь.
Я ведь не врал, когда говорил, что родителям не стоит беспокоиться. Я больше не попытаюсь сбежать.
Там, в Бостоне, я убегал, потому что хотел найти Кейси.
Если бы я смог её найти, я бы всё исправил.
Но теперь я знаю, что не смогу.
Потому что Кейси больше нет и мне никогда её не найти.
Глава 4.
Сюзанна
Проходит, кажется, целая вечность, пока мама с папой и примерно двадцатью пухлыми сумками на каждого наконец не появляются из магазина.
– Ой, Дейв, мы забыли взять что-нибудь от пауков, – говорит мама. – Не мог бы ты…
– Конечно, – бормочет папа, выстраивая сумки на краю тротуара у моих ног, и тащится обратно в магазин.
Мама нависает надо мной, приглаживает мою кудрявую чёрную шевелюру.
– Ну и что ты пока думаешь о…
– Лара? Лара Померой, это ты?
Я поднимаю глаза и вижу, что к нам направляется платиновая блондинка в обрезанных джинсах и майке. Длинные ноги, плечи и лицо розовеют ожогами, делая её похожей на гигантского фламинго.
– Грета? Грета Кэрроуэй? – неуверенно откликается мама.
– Надо же, вспомнила! – восклицает женщина, заключая её в объятия. – Лара Померой! Поверить не могу!
– Я теперь Трюитт. Муж в магазине, а это мой сын Итан. – И мама машет рукой, чтобы я поднимался. – Итан, это миссис Кэрроуэй.
– О, уже мисс Кэрроуэй, – растягивает слова женщина. – Мистер Кэрроуэй пару лет назад свалил на «грейхаунде»
[2] в Орландо.
Потом она протягивает холёную руку.
– Рада познакомиться, красавчик. Мы с твоей мамой вместе в школу ходили. А моя дочь Сюзанна… – Мисс Кэрроуэй оглядывается. – Сюзанна! Заканчивай уже болтать, иди поздоровайся.
Из-за припаркованной машины выходит девочка, её лицо наполовину скрыто телефоном, пальцы бегают по экрану.
– Что за манеры, а? – кудахчет мисс Кэрроуэй. – Сюзанна, это… эм… Идан?
– Итан, – коротко поправляет мама.
Трудно представить, что они с мисс Кэрроуэй ровесницы: седина и морщинки вокруг глаз делают маму старше.
Сюзанна в последний раз щёлкает по экрану, вероятно, нажав «отправить», потом наконец опускает телефон. «До чего похожа на куклу», – первым делом думаю я: аккуратно завитые светлые волосы вокруг личика-сердечка, глаза словно нарисованы небесно-голубой краской. На ней верх от купальника и белые шорты, через руку небрежно переброшено полотенце.
– Привет! – говорит она, оглядывая меня с ног до головы.
– Привет, – откликаюсь я, пугаясь собственного сиплого голоса.
– В каком Итан классе? – интересуется мисс Кэрроуэй.
– В седьмом. В следующий понедельник первый раз в новую школу.
– Ну разве это не отпад?! Сюзанна тоже в седьмом классе! – Мисс Кэрроуэй кладёт руку дочери на плечо. – И может с первого же дня подружиться с Игоном.
– Итаном, – повторяет мама.
– Итаном, точно. А ты чего вернулась? – спрашивает мисс Кэрроуэй, плотоядно облизнув губы. – Причина снова забраться в эту дыру должна быть чертовски веской.
Сердце на секунду останавливается. Мне совсем не нравится, как мисс Кэрроуэй смотрит на маму: словно та что-то скрывает. Но мама отделывается обычной отговоркой.
– Мы с Дейвом оба всё равно работаем дома, а папа с годами сдал, вот мы и решили, что помощь ему не помешает.
– Да уж я думаю. Знаешь, мы-то его и в городе-то почти не видим. Годами. С тех пор, как…
Но мама прерывает мисс Кэрроуэй, продолжая перечислять ложные причины, а я перевожу взгляд на Сюзанну, которая учится…
– Вы откуда переехали? – спрашивает она наконец.
– Из Бостона.
– О, это реально круто. – Она вскидывает бровь, как бы показывая, что впечатлена. – А я всегда здесь жила. К нам новенькие почти не приходят. Какой была твоя старая школа?
– Ну, знаешь… Скучной.
– Мне об этом не рассказывай, – закатывает глаза Сюзанна. – Но держу пари, у тебя там куча друзей была, правда? С первого взгляда видно.
Я не знаю, что на это ответить, и просто опускаю голову, но стразы на шлёпанцах Сюзанны блестят на солнце так ярко, что приходится щуриться. Отвожу глаза, пожимаю плечами – единственный ответ, который приходит в голову.
– Не беспокойся, – говорит она. – Уж я позабочусь, чтобы ты знал, с кем тусоваться. Можешь за обедом подсесть ко мне, я тебя всем представлю.
При мысли, что Сюзанна станет демонстрировать меня, как новую куклу в телерекламе, я скептически морщусь, но вовремя ловлю себя на этом и только неохотно бурчу: «Ладно», изо всех сил желая, чтобы папа наконец покончил с хозяйственными покупками и мы могли ехать домой.
И это срабатывает. Едва Сюзанна открывает рот, чтобы ответить, как я слышу мамин голос:
– А вот и папа. Пойдём, Итан.
– Приятно познакомиться. – Мисс Кэрроуэй протягивает руку, несмотря на то что обе папины заняты. Тот устало улыбается и пытается освободить от сумок хотя бы правую. – Мы с Сюзанной сейчас в бассейн. Присоединитесь?
– Спасибо, – качает головой мама. – Но нам действительно пора.
– До скорого, – говорит Сюзанна, растягивая в улыбке накрашенные губы. – Не забудь: в понедельник.
– Ага, – отвечаю. – Счастливо.
И только когда они разворачиваются и удаляются, покачивая бёдрами, я понимаю, что дрожу, что мама за всё время разговора так и не убрала руку с моей спины и что теперь она ведёт меня к машине.
