Марина, разумеется, хотела выкинуть Куратора из головы. И он действительно выкинулся – только почему-то не из мыслей, а из памяти. О его глазах Марина помнила лишь то, что они у него были. То ли серо-голубые, то ли карие, то ли какие угодно ещё. Волосы тоже то ли светлые, то ли тёмные. Костюм? Классическая тройка; но лёгкий или тёплый, с узором или без?.. Голос она помнила чуть лучше – однако голос не нарисуешь.
В результате с бумаги на неё насмешливо глядел какой-то абстрактный денди. Он был похож на Куратора так же, как пингвин на павлина.
Не всякий художник мечтает стать живописцем и создавать шедевры. Более приземлённый и спокойный выбор – стать ремесленником. Но и ремесленнику больно падать со своей невеликой высоты – например, если однажды он поймёт, что разучился рисовать и теперь умеет только штамповать.
Марина поёжилась. Отложила портреты. И полезла в глубину ящиков за любимыми альбомами: посмотреть, что она могла когда-то, и проверить, что она могла сейчас.
Глава 5. Сны на продажу
Что подарить человеку, у которого всё есть? Раз в год этот вопрос вгрызался в мозг тем, кому повезло получить приглашение. На сей раз зубы вопроса были особенно остры: человек отмечал юбилей.
Праздник был обставлен тихо, по-домашнему: полдесятка шатров раскинулись в поле рядом с виллой. От парковки протянулась вереница личных водителей, они несли самые крупные и тяжёлые подарки.
Для подарков была отведена малая гостиная. Юбиляр собирался посмотреть их позже. Но одно подношение ему сунули-таки прямо в руки: давняя приятельница терпеть не могла поступать как все.
– Ну же, примерь! – она сияла. – Для звезды вечера – звёздный презент.
В нарочито простом футляре оказался браслет, составленный из пластинок почти не обработанного металла. Неровных, с шершавыми краями, соединённых шнурами из тонкой кожи.
Юбиляр удивлённо приподнял брови. Если он что-то подобное и носил, то в юности. Десятки лет назад.
– Это не какая-нибудь платина, это метеорит, – знакомая не спешила выкладывать все козыри сразу: она, смакуя, открывала их один за одним. – Тот же самый, из которого сделан похожий браслет для гитариста твоей любимой рок-группы.
– Для?.. – мало кто мог удивить его дважды за один день. Тем более подряд. Но она смогла. Причём удивление было приятным.
Приятельница удовлетворённо кивнула.
Легко подарить подарок, который будет дорого стоить; трудно подарить подарок, который будет дорогого стоить. Юбиляр небрежно закатал рукав шёлкового костюма и защёлкнул замок браслета. Эта побрякушка, чёрт возьми, действительно подняла ему настроение – больше, чем целая гора нарядно-безликих коробок, свёртков и чехлов, скопившихся в гостиной.
Он привык быть в центре внимания – и в свой День рождения, разумеется, ни на минуту не оставался один. Разве что в сортире. На обратном пути оттуда его перехватили: друг, с которым они конкурировали, или конкурент, с которым дружили, окликнул и протянул конверт. Ни надписей, ни рисунков – просто белая бумага.
– А вот и от меня кое-что, – друг-конкурент подмигнул. – И учти, это не шутка.
Такой конверт в таких обстоятельствах мог быть чем-то не предназначенным для чужих глаз. Юбиляр коротко кивнул и спрятал конверт за пазуху.
Праздник закончился. Разъехались приглашённые артисты, разъехались гости, даже службы кейтеринга уже отчалили. Юбиляр раздевался в своей спальне и наконец достал конверт, чтобы рассмотреть подарок.
Внутри оказалась открытка – одна из тех, которые продаются в любом магазине. Обычная пёстрая картонка. С обычными дурацкими поздравлениями… хотя нет. Типографский текст гласил: «Поздравляем! Вам подарили набор снов (5 шт.) на ваш выбор. Сегодня наш агент свяжется с вами, чтобы обсудить детали».
Кто из них двоих перебрал с выпивкой – юбиляр или друг-конкурент? Бред какой-то. Но юбиляр был достаточно опытен, чтобы не выбросить карточку с конвертом. Сделав мысленную заметку позже осмотреть те ещё раз, просканировать и, возможно, отдать своим ребятам на экспертизу, он убрал их в один из сейфов. А теперь можно было и отдохнуть.
* * *
– Вот раскадровка. Правда, сценарий не закончен, – призналась Марина.
– Давай поглядим… – Хлоя взяла у неё пачку листов.
Послушав совета главной Музы, на сей раз Марина не только записала сюжет придуманного сна, но и зарисовала. Так работать было привычнее: где не справлялись буквы, там на помощь приходили линии, штрихи, пятна.
На второй консультации Марина чувствовала себя увереннее. Ровно до тех пор, пока Хлоя не сняла очки и не начала протирать их платком; вид у неё был уж очень задумчивый.
– Что-то не так?
– Да нет, всё так, – откликнулась Хлоя. – Даже слишком так. Вымысел слишком похож на реальность.
– В смысле? То есть… кто-то реально дарит и продаёт сны? – похоже, Марина со своим сценарием изобрела велосипед, открыла Америку и разгадала секрет Полишинеля. Медаль ей за это! Из фольги. Или даже меньше, полмедали: сценарий-то недописан, история юбиляра и его подарка забуксовала, ведь Марина пока не продумала механизм «снов на заказ». Зато сноходцы, видимо, давно всё продумали и реализовали.
– Откуда бы иначе у нас был бюджет на зарплаты и стипендии? – пожала плечами Хлоя. – Есть, конечно, и меценаты, но клиентов – большинство.
– Э-э-э, я думала, Музы создают сны, чтобы донести до людей что-то важное…
– Это правда. Но не вся. Куратор, полагаю, рассказал тебе об одной части нашей работы: навевать сновидения людям с богатым воображением и творческой жилкой – такие люди неосознанно помогают нам поддерживать башню и бороться с кошмарами. Проснётся творец вдохновлённым, создаст произведение о, например, ограблении во сне или о лечении через сны, его аудитория тоже станет больше думать о снах… Однако есть и вторая часть работы Муз: показывать людям во сне то, что они хотят увидеть.
– И они за это платят?
– Охотно и щедро. Мы можем дать то, что недоступно им наяву.
– Но это же всё ненастоящее! Кто станет платить за иллюзию?
Во взгляде Хлои промелькнуло сочувственное умиление – так смотрят на ребёнка, который спрашивает, почему солнце всходит и отчего ветер дует:
– Поразительно, как часто люди платят за иллюзии – зачастую гораздо менее реальные, чем срежиссированные сны…
Марина замолчала, переваривая услышанное. Если бы её мозг мог заурчать от несварения, он бы непременно это сделал.
– А если клиенты захотят… странного?
Пронзительно-голубые глаза Хлои блеснули, как блестит выскользнувшая из ножен сталь. Но Муза не сердилась – скорее, оценивала и взвешивала. После паузы ответила:
– Если захотят неприемлемого, они не смогут нас ни заставить, ни даже найти.
