Тогда можно пойти другим путём: не примеривать его к именам, а придумать имя, которое будет похоже на него. Выразит его, станет его частью.
Какой он? Появляющийся из ниоткуда и исчезающий в никуда. Заблудший. Неясный. Опасный по мнению Куратора – но ей он помогал. Чтобы она в ответ помогла ему. Контрастный: тёмные волосы и одежда, бледная кожа. Вспыльчивый характер, холодные руки. Шелестящий голос – как песок в песочных часах или как ветер, запутавшийся в кронах деревьев. Как собрать это всё в несколько букв, как превратить в звучание?..
Вариант за вариантом – и всё не то. Не его.
Губы Марины беззвучно шевельнулись. А затем пришёл звук – полувыдохом-полушёпотом с губ сорвалось одно слово:
– Ошь.
– Что ты сказала? – подросток подался вперёд.
– Ну, это имя такое, – смущение накатило жаркой волной. – Ошь.
Подросток повторил услышанное имя, попробовал на вкус. Прислушался к ощущениям. Принял решение:
– Пойдёт, – кивнул с деланным безразличием.
Но что-то в нём вновь поменялось. Только на сей раз было не ясно, что.
– А теперь помоги мне наконец, – быстро добавил он.
Всё-таки его наглость не знала границ. Получив одно, он сразу потребовал – опять потребовал, не попросил – другое. Как будто хотел урвать побольше, раз уж представился шанс. Как будто боялся не успеть.
Марина недолюбливала ситуации типа «Дай ему палец – а он всю руку откусит». Лишь в последние годы она научилась отбривать заказчиков, которые хотели сверх договора «ещё правочку, ещё эскизик, а можно такое же, только с перламутровыми пуговицами?», а раньше, стиснув зубы, делала что попросят – нельзя же подвести людей. Не сразу до неё дошло, что она их не подводит, а подвозит – на своей шее.
Однако Ошь не был заказчиком, ловившим халяву. В мире снов ему грозила реальная опасность. Поэтому Марина насторожилась, но не оттолкнула его:
– Чего ты хочешь?
– Помоги мне выбраться отсюда! – выпалил он. Его тёмные глаза лихорадочно блестели, контуры тела на секунду дрогнули.
Для него мир снов был не свободой, а тюрьмой. Если Марина правильно поняла Куратора, у Оша практически не было шансов найти путь назад, проснуться от бесконечного сна. Но как она могла ему помочь?..
Заметив её растерянность, он шагнул к ней, приблизился вплотную. Марина вздрогнула, когда почувствовала прикосновение его руки к своей. Он тут же отдёрнул руку. Однако смотрел так, словно хотел, наоборот, схватить и не отпускать. Не потерять. Как утопающий хватается за соломинку.
– Почему не сказал, что ты заблудший? – пробормотала Марина первое, что пришло в голову.
– Что я кто?.. – вот теперь растерялась не только она, но и он.
С опозданием Марина спохватилась, что Ошу неоткуда знать, как сноходцы зовут таких как он. И как относятся к таким как он. Впрочем, об отношении он как раз мог иметь представление…
– Заблудшие – те, кто погрузился в мир снов слишком глубоко и не может найти дорогу назад. Так их у нас называют. Слушай, я сама про заблудших узнала всего неделю назад, да и то из-за тебя. Я совсем новичок, почему ты просишь помощи у меня? – этот вопрос был гораздо логичнее предыдущего.
– Именно потому что ты новенькая. Остальных просить без толку, – голос Оша пропитала горечь.
– А ты просил? – недоверчиво уточнила Марина.
– Просил. Никто не согласился. Одна вообще чуть голову мне не снесла! – Ошь начал отвечать сдержанно, но под конец сорвался.
– Они… они боятся, – Марина сама не понимала, почему пытается оправдать сноходцев.
– Что я стану кошмаром и нападу на них? – кажется, он пытался едко пошутить, но шутка не удалась – она была слишком близка к правде. И похоже, они оба это заметили.
– Получается, ты знаешь?..
– Я чувствую, – его голос стал совсем тихим. – Что меняюсь, что могу измениться ещё сильнее.
Снова повисла тишина. Впрочем, ненадолго:
– Хочешь, я научу тебя находить здесь людей, в чьих снах ты уже бывала раньше? – требования сменились подкупом.
Марина вспомнила авиатора с его ярким и детальным сном про парк неподалёку от её дома – этот человек, видимо, жил в её районе. Он мог тоже быть сноходцем – или стать им. Тогда ей было бы к кому пойти после столкновений с кошмарами наяву, было бы с кем посоветоваться…
Однако Куратор предупреждал, что заблудшие опасны. И явно не одобрил бы сделку с одним из них.
Марина научилась сдерживать любопытство и необдуманные порывы. Но не научилась сдерживать жалость. Ошь выглядел таким отчаявшимся и одиноким, что захотелось обнять его, утешающе погладить, скользнуть рукой в тёмные пряди…
В прошлый раз, когда она подпустила его слишком близко, он выпил её силу. Марина не забыла те холод и темноту. Она позволила ему это, но не представляла, чем это окажется.
– И кстати, ты всё ещё у меня в долгу, – Ошь не вытерпел, попытался прекратить её колебания и склонить на свою сторону силой.
– Вовсе нет, – чаша весов качнулась, но не в ту сторону. – Ты и моя коллега спасли меня; я спасла тебя. Мы квиты.
Он неверяще уставился на неё. Такого он не ждал. И не хотел.
Марина напряглась. Что он сделает теперь?
Секунда растянулась до бесконечности. Между двумя ударами сердца пронеслась целая жизнь.
– Квиты, – еле слышным эхом откликнулся Ошь.
Марина думала, он будет спорить, уговаривать, снова вспылит или схватит её за руку… Нет. Он не сделал ничего из этого – молча и неподвижно стоял на месте. И выцветал. Растворялся в пространстве. Уходил.
– Эй, подожди, я… – Марина хотела сказать ему что-то ещё, сама не зная что, потянулась к нему. Её пальцы схватили пустоту.
Глава 13. Один за одним
На душе скребли кошки, на рисунках мяукали котята. А ещё на рисунках пели волшебные птицы, сияла магия дружбы и даже злые колдуны заключали перемирие с добрыми ведьмами.
Марина долго сомневалась, стоит ли выкладывать в своём блоге слащавые рисунки по довольно-таки циничному и стёбному мультсериалу. Сомневалась до тех пор, пока не вспомнила, зачем их рисует и зачем завела блог – ради собственного удовольствия, а не ради лайков, подписчиков и стопроцентного копирования каноничных образов.
Как и ожидалось, кто-то из комментаторов указал ей на искажение канона. А вот что стало неожиданностью, так это популярность рисунков: счётчик лайков крутился быстрее, чем когда-либо. Видимо, в нынешние времена многим хотелось чего-то светлого и сладкого, а не тёмного и острого, пускай даже второе было ближе к истине.
В жизни Марины стало больше рисования: к работе прибавилось хобби. При этом усталости от рисования стало меньше. Когда делаешь дело не потому что надо, а потому что хочется, это заряжает энергией. Даже если разницы между двумя делами почти нет.
