Марина не стала уточнять, что именно пригодится: шарик или удача. Наверное, всё сразу – всё, что окажется под рукой, все запасы везения.
– Дальше иди сама, мне туда хода нет, – сказала Анастасия, когда они дошли до паспортного контроля.
Из её голоса пропали привычные самоуверенность и напористость. Девочка-охотница казалась какой-то тихой и задумчивой.
Тут Марина вдруг поняла, что совсем не хочет с ней прощаться. Не хочет отправляться неизвестно куда в одиночестве.
– А не могли бы мы полететь вместе? Вдруг билеты ещё есть? – вопрос получился подозрительно похожим на просьбу.
– Я не могу уезжать отсюда.
– Почему? Проблемы с документами?
– У меня их нет, – фыркнула Анастасия, снова становясь похожей на обычную себя. – Просто мы, как бы это сказать, работаем территориально. Давай, иди уже, а то самолёт без тебя улетит!
Но самолёт, вопреки её предостережению, в ближайшие два часа никуда улетать не собирался. Пассажиры, переминавшиеся с ноги на ногу в очереди к гейту, сначала с недоумением, а затем с раздражением стали переговариваться между собой: где сотрудники авиакомпании, когда наконец посадка, из расписания же выбиваемся, эй!
Табло равнодушно высветило, что рейс задержан.
Марина сжала зубы. Ну ладно, задержка рейса – дело обычное; главное, чтобы его совсем не отменили.
В итоге рейс таки вылетел. И полёт проходил штатно, спокойно – даже слишком спокойно, по мнению Марины, уставшей бороться со сном, когда окружающая обстановка умиротворённо шептала: «Тш-ш-ш, всё хорошо, все спят, поспи и ты…»
Но вот кто-то из пассажиров заворочался, кто-то шмыгнул в сортир – салон стал постепенно просыпаться. Облака посветлели, загорелись огнём нового дня – и пробившиеся лучи солнца высветили другую проблему: самолёт не мог приземлиться. Расчётное время полёта давно истекло, но самолёт по-прежнему кружил в небе, над городами, полями, лесами, которых даже не было видно: всё застилала белая дымка.
Ожил трескучий динамик внутренней связи. Командир корабля начал говорить, и все притихли, навострили уши.
Ничего хорошего командир не сказал. Приветствие, извинения, объяснение про неблагоприятные погодные условия и итог: самолёт уходит на посадку в другой аэропорт.
Салон загудел, как целый улей растревоженных пчёл: кто-то из пассажиров подзывал бортпроводника, кто-то громко жаловался соседу, кто-то пытался шутить… Марина окаменела. Она должна попасть не в другой, а именно в этот аэропорт, её ждут, нельзя терять время, нельзя отдаляться от цели, которая уже так близка, так пронзительно нужна!
Но что Марина могла сделать – выломать дверь и десантироваться с парашютом?
Пассажиры, сидевшие впереди, стали прикидывать варианты добраться поездом. Марина отчаянно вслушалась, почти решилась вклиниться в чужой разговор и спросить – но ответ на её вопрос прозвучал раньше, чем она его задала: поезд идёт то ли четыре часа, то ли шесть (об этом говорившие заспорили), и могут быть проблемы с покупкой билетов.
Так. Значит, сперва долететь до другого аэропорта (в каком он хоть городе?), оттуда добраться до железнодорожного вокзала, сколько-то прождать поезд, как минимум четыре часа ехать, потом от другого вокзала метнуться до нужного аэропорта – ведь её ждут именно там… хотя ждут ли ещё? Марина опаздывала уже на три часа. Прибавить дорогу по земле – и вот аж десять часов. Если она и доедет до места встречи, это будет не утром, а вечером. Целый день окажется потрачен зря.
Почему всё пошло наперекосяк? Почему никак не удавалось попасть в нужный город? Как будто её туда не пускала чья-то злая воля. Марина закусила губу от досады. Но она не слишком верила в сглазы и прочие суеверия. Просто очередное подтверждение старой истины: чем сильнее чего-то хочешь, тем сложнее это получить.
Путешествие шло совсем не так гладко, как хотелось бы. Впрочем, и не так тернисто, как могло бы. Планы Марины оказались перекроены ещё раз: после посадки пассажирам объявили, что их всё же доставят в нужный аэропорт, этим самым самолётом. Но позже. Когда именно – не уточнили.
Потянулось неспокойное ожидание в аэропорту. Один плюс: всплеск паники смыл всю сонливость. Да и яркий свет, которым било по глазам утреннее солнце, бодрил лучше любого кофе.
Чтобы хоть чем-то заняться, Марина снова принялась изучать карту: вот нужный аэропорт, вот ближайший к нему крупный город… Ей ведь надо именно туда, да? Или нет? Как готовиться к тому, чего не знаешь?
Переключилась на разгребание почты и мессенджеров – уж это точно полезное дело. Перед отъездом она отпросилась с работы, использовав последние оставшиеся отгулы, однако письма и сообщения продолжали сыпаться одно за одним.
Разобравшись с самыми срочными, она смачно потянулась, потёрла глаза и, щурясь, огляделась по сторонам. Большинство пассажиров злополучного рейса держалось скученно и настороженно: обидно ведь будет, если упустишь какое-нибудь важное объявление и самолёт улетит без тебя.
У девушки, сидевшей напротив, была красивая дорожная сумка – с силуэтами лошадей. Анатомически правильными, динамичными. Хм, любопытно: а как лошадей возят на олимпиады и прочие соревнования за полмира от дома? Особенно если надо добираться через океан. Кораблями? Или всё-таки самолётами?
Марина сама придумала себе задачу – и сама ей обрадовалась, с энтузиазмом принялась гуглить. Это было абсолютно бесполезное занятие, зато оно хотя бы её развлекало. Да и приятно было в кои-то веки взяться за вопрос, на который легко найти ответ.
Вскоре пришли сотрудники авиакомпании, раздали бутылки питьевой воды. Ото всех вопросов о вылете увернулись.
Через полтора часа они пришли снова. И позвали на посадку.
После командирского объявления о смене курса Марина забыла засечь время: слишком была ошарашена. Поэтому сколько они летели до запасного аэродрома, не знала. Полчаса, час, может быть? Как следствие, не знала и сколько времени понадобится на возвращение. После нового взлёта прошло пятнадцать минут. Да не, слишком рано. Миновало двадцать минут – может, они уже приближаются?.. Двадцать шесть минут. Двадцать восемь. Двадцать девять.
Усилием воли она заставила себя оторвать взгляд от часов, отвлечься на что-нибудь.
Слушать музыку было неудобно: наушники-«капельки» не могли отсечь весь окружающий шум, сквозь песню пробивались гул двигателей и разговоры соседей. Тогда Марина выбрала композицию без слов – и самую энергичную во всём своём плейлисте. Ну вот, другое дело.
Снова послышалось что-то по внутренней связи. Марина тут же выдернула наушники и вся обратилась в слух.
Но ещё до того, как вникла в объявление, она догадалась, в чём дело. Уши мягко заложило. Загорелись значки «Не курить» и «Пристегнуть ремни». Самолёт пошёл на посадку.
Глава 19. Закрытый город
Самолёт упал с последних сантиметров высоты. Подпрыгнул, снова чиркнул колёсами о покрытие, дёрнулся вверх, опустился – и наконец спокойно покатил по полосе, разве что слегка потряхивая пассажиров на стыках плит.
