Мужчина двигает мне напиток. Кивает на тарелки.
- Бери, что хочешь.
Улыбается. Но это проходит от моей фразы.
- Хочу тебя.
Зрачки напротив делаются шире.
- Мы ведь пока не можем.
- Если осторожно… Только давай выключим верхний свет.
Мы остаемся в полумраке. Но я хорошо вижу очертания мышц мужчины, когда расстегиваю пуговицы на его рубашке. Кажется, только оказавшись без нее, он понимает, что к чему.
- Инна…
Твердый пресс дрожит под моими пальцами. Сильные руки опускаются мне на колени, двигают к себе. Чуть не заваливаюсь на спину, но он вовремя ловит. Запускает ладони под пижамную шелковую кофту к позвоночнику. Пробегается пальцами вверх. Тело скалывают мурашки. Одной рукой Мэт держит меня. Второй проводит ниже по шелку от ключиц. Наверняка чувствует твердую горошину. Она такая же, как моя уверенность в нужности происходящего. Судорожно вдыхаю.
- Инна…
- Ты повторяешься, - ловлю его взгляд и улыбаюсь.
Он отвечает, но глаза затянуты дымкой.
- Потому что мне нравится.
Мужчина доходит пальцами до пуговиц пижамной блузки. Скоро я начинаю понимать, что нравится ему не только мое имя. Мое сердце замирает. Ведь Мэт осторожно и в то же время уверенно обнажает. Накатывает смущение, как будто мне не за двадцать пять, и я не была в браке. Может, потому что я после родов. Может, потому что мы слишком долго шли к этому "второму свиданию".
Он исследует меня губами. В промежутках с поцелуями пропускает тяжелые вожделенные вздохи. От этих низких звуков у меня идет кругом голова. Забываю про все тревожные мысли. Невозможно стесняться, когда мужчина так кайфует только потому, что добрался до тебя.
Мне тоже безумно приятно его чувствовать. От каждого прикосновения потряхивает. Впиваюсь пальцами в его мышцы. Да, они стали еще тверже после командировки. Плавящаяся сталь под моими руками.
- Мы точно можем?.. - Мэт наваливается на меня.
В его желании нет сомнений. Он просто боится навредить. Я прикрываю глаза в безмолвном - да.
Мы оба на грани. Не можем сдержать вскрика, когда, наконец, становимся ближе. Мэт полностью рулит, нежно двигаясь внутри. Нам и не нужна сейчас жесткость. Мне кажется, можно было бы вообще ничего не делать. Только мы соединились, как накатила сладкая волна.
Нега выбила из меня дыхание. Это удовольствие было ни на что не похоже. Сильное, чистое, заставляющее забыть обо всем. Наверное, так бывает, когда близость настолько естественна. Когда ты не сомневаешься вообще ни в чем.
Матвей дернулся сверху. Жду, что мужчина опустится рядом, но он еще долго не покидает меня. Пытается отдышаться. Целует лицо, губы, шею.
- Я люблю тебя, Инна.
Сглатываю.
- Я тоже тебя люблю.
- Все хорошо? - он улыбается.
- Да, - прикрываю веки.
На них тут же устремляется жар мужских губ. Мы все еще единое целое, и это одно из самых прекрасных чувств.
Радионяня напоминает, что в нашей жизни есть еще кое-что чудесное. Вернее, кое-кто.
- Это Богдана или Матвей? - хрипло смеется мне в ухо муж.
- Кажется, дочка. Но брат скоро поддержит ее, не волнуйся.
- Я так счастлив, не представляешь. Все из-за тебя.
- Из-за?! - удивленно поднимаю брови.
- Благодаря… Черт, сейчас мне не до слов.
Матвей
Несколько минут назад я понял, что очутился в самой правильной для себя точке. Я задохнулся от наслаждения. Это было так ошеломительно хорошо. А я ведь думал, что в жизни уже любил. Весь прошлый опыт сейчас кажется чушью.
С неохотой покидаю нежное пристанище. Инна что-то бормочет про свою фигуру после родов. Лень даже спорить. Рад только, что она не замыкается в себе.
В моем распоряжении может оказаться сотня самых разных тел. И ни одно не даст такой эйфории. Но как это объяснить, если пока я сам всего лишь ошарашен?.. Так что просто целую в висок и говорю обычный комплимент. Глазки любимой вроде наполняются блеском, а дальше нас кружит забота о детях.
***
Двойня - это два крика, два прожорливых рта, два подгузника. И хотя я не знаю, как бывает с одним малышом, уверен - у нас хлопот вдвое больше. Неправдой было бы сказать, что все они только в радость.
Зато начинаешь ценить простые моменты. Когда, например, глазастики угомонились, а ты с супругой можешь просто насладиться вкусным ужином. Мы вернулись в гостиную и сидим на диванах у столика.
- Иногда я подумываю о ночной няне, - вздыхает Инна, наливая морс.
- Давай подумаем об этом серьезно. Почему нет?
Меньше всего хочу, чтобы ее накрыла послеродовая депрессия. Наслушался об этом в сети и от знакомых.
- Ты так бизнес откроешь к выпускному детей, - любимая морщится, - забудь. Я зря сказала.
Вижу, она не манипулирует. Искренне не хочет меня отягощать. Придется кое в чем признаться.
- Инн, ты спрашивала, соврал ли я про экономию. Хм… Да, соврал. Личных вертолетов и яхт не обещаю. Но я хорошо заработал в Штатах и совсем не тратил. Так что профессиональную няню можем себе позволить.
Девушка вскидывает темные брови. Заканчивает с сырной корзиночкой.
- Смолянин?! - щурится. - В чем ты еще обманывал?
Отмахиваюсь.
- Идея с родителями-партнерами не считается. Там я реально думал, что так надо. А в остальном я честен как стеклышко.
Инна качает головой.
- Если возможность есть, - она говорит серьезно, - я бы не отказалась от помощницы. Даже не столько с малышами, сколько в быту. Убрать в машинку и развесить вещи, поменять подгузник. Ночью быть на подхвате, если ты не будешь высыпаться и переберешься в другую спальню. Не будешь же ты ходить перед няней в неглиже.
Она хихикает.
- Приревнуешь? - мне хочется ее подразнить.
Получаю грозный темный взгляд.
- Не зли меня в этом плане, Смолянин. Помни, что я врач и изучала хирургию!
