Очередь дежурства в первой половине ночи выпала на мою долю, чему я обрадовалась. Посидеть наедине с дневником, когда ночная прохлада ласкает кожу и движения не стеснены сальным тряпьем – бесценно. С крыши открывается захватывающий вид на силуэты близлежащих зданий. Из пустых комнат доносится гавканье, шумиха, галдеж: Стейси выясняет отношения с Заком под рычащий аккомпанемент Стикса; мама помогает безрукому Чаку установить палатку в одной из зал, так как тот не желает менять своих привычек; Фроди препирается с Максом относительно устройства кухни; Труди как угорелая носится по коридорам; Брюс и Дика усиливают баррикады. От этого гомона возникает нереальное чувство, что город жив.
За полночь, когда звуки поутихли, пришел Стилски-младший сменить меня на посту. Он пребывал в приподнятом расположении духа, настроенный для откровений. Мы побеседовали, вернее, я слушала, а он говорил.
– Я был четырнадцатилетним шкетом, когда влопался в одну деваху, учившуюся в параллельном классе. Она всячески игнорила меня, как назло тусила с одним уродом из колледжа, а я страдал. Страдал так, что даже мой папаша, кроме себя никого не замечающий, обратил на меня внимание. Он утер слезы разочарований и попытался залечить: «Бери бабу с башкой или амеросами, вагины есть у всех». Смысл его проповедей тогда не докатил, я был зациклен на той симпотной дуре, имя которой – не поверишь! – даже не вспомню. Прошло несколько месяцев. Я разлюбил. Конец истории. Но не для меня! Я захотел, чтобы она страдала. Не очень по-джентльменски… Это не было обидой или злобой. Наверно, она олицетворяла для меня мать, которая кинула нас с отцом. Я напускал на себя веселость и беззаботность, но в действительности мой процессор прокручивал кубиты мести, предназначавшиеся для той суки. Я предвкушал, что добьюсь ее, и тогда она присядет у меня на пенис, втюрится, а потом я жестоко кину ее. И вот мой звездный час пробил: я со скандалом послал ее подругу, сделав достоянием общественности наши сношения. Телка, от которой у меня тек чердак – и не только он – подкатила ко мне и брызнула, мол отскочим-побормочем после продлехи. Я ответил: «Говно вопрос, детка!» За школой какой-то амбал по беспределу наехал. На следующий день в столовке я подкатил к ней, перевязанный, с фингалом. Харя опухла от регенерирующего биогеля. Излишки этой дряни вытекали из носа, будто я плакал. Полный отстой! Толкую ей: «Красавица, а ты так и не пришла на свидаху!»
– И что потом?
– Я добился ее. Она присохла, но бросить ее не успел. Отец утащил меня в Атланту. Однако я извлек из этой истории неплохой жизненный урок.
– В отношениях должна быть взаимность?
– Не совсем. Когда идешь на свидаху, имей при себе пушку.
– Думаешь, идея с гиперлупом сработает? – спросила я, меняя тему. Его юношеская заносчивость низвергала его как взрослого мужчину, который был старше меня на восемь лет. Мне не хотелось видеть на его лице маску подростка.
– Почем мне знать? Ты же ведьмочка. Кстати, я порвал со Стейси.
Я выразила сочувствие, но он возразил:
– Послал ее ради тебя!
– Тогда мне жаль вдвойне, – завершила я разговор.
28 марта
Макс погиб! Мы окружены! Это западня!
Трупоеды как-то перебрались через укрепления и захватили подвал. Ранним утром, когда все спали, Макс услышал какой-то подозрительный шум и спустился вниз проверить. Его предсмертный вскрик поднял всех на ноги.
Брюс размахивал факелом, а Дика – битой. Они удерживали лестницу, но под свирепым натиском мало-помалу сдавали позиции. Зак оставил сторожевой пост на крыше. С оружием в руках он ринулся к нам на помощь. На мгновение остолбенел от вида ожесточенной борьбы. Он так и стоял бы с открытым ртом и остекленевшим взглядом, если бы Дика не гаркнула на него.
Помощь Зака подоспела слишком поздно. Нас оттеснили.
Вторая группа атаковавших вскарабкалась по вагону на незащищенную крышу, отрезав выходы. Нас зажали на втором этаже.
Нападавшие загнали нас в глухой торец здания. Каменная коробка, разделенная на несколько комнат с холлом, не имела прямых выходов на улицу или хотя бы лифтовую или вентиляционную шахту. Внешний мир схлопнулся до струек утреннего света, лившихся сквозь щели массивных щитов, надежно прибитых отрядом «Бронь». Припасы и часть вооружения достались нападавшим. Молоток, гвозди и маленькая бутылка воды – все, чем мы располагали.
Во дворе кипела работа: собиралась жаровня, кололась дрова, туда-сюда сновали сухотелые войны в набедренных повязках, измазанные красной глиной, защищавшей от солнца.
Нами овладело безмолвие. Стейси трясло. Труди тихонько всхлипывала. Брюс неустанно облизывал губы. Затихли, будто мыши. После бесконечно долгого молчания мама заговорила первой, разорвав давящую тишину:
– Сколько патронов?
– Ни одного, – ответил Стилски, отшвыривая пистолет.
– Как так? – Общему изумлению не было предела.
– Чем, по-вашему, отстреливались год назад? Думали, я добренький и поэтому Фроди не кокнул?
Враждебные взоры упали на растерянного повара.
– Как они пронюхали наши слабые места в обороне? – забрюзжала Стейси. – Спасибо Максу, что нас во сне не порубили.
– Я не верю в совпадения. Среди нас стукач! – продолжил мысль Чак. – Кто-то сливает им инфу. Они не тухнут от страха. Уверены, что мы безоружны.
Предвкушая нападки, Фроди встал в воинственную позу, готовый отражать нескончаемые обвинения.
– Накажем мерзавца! – тыча пальцем в повара, вставил Брюс.
– Отставить, недовесок! Не хватало еще междоусобной грызни. Оставим внутренние разборки на потом. Трупоеды загнобили нас и не ожидают контратаки от уставших салаг. Чем дольше тянем, тем хуже будет: мы вконец ослабеем, а они лучше подготовятся.
– Согласен, – подпел Брюс.
– И с «трофея» глаз не спускать!
Далее Чак распорядился сколотить из оконных рам противопехотный еж – многоконечную звезду с острыми осколками по краям. Стикса привязали к трубе, чтобы он не мешался под ногами. Пока Чак сыпал командами и планировал атаку, записала сегодняшние события. Спрячу дневник, чтобы он не достался дикарям.
Схватка окончена. Мы по-прежнему в западне, но обошлось без потерь. Мы отвоевали залу.
Фроди рванулся в бой первым, доказывая свою преданность. За ним наступали Брюс, Зак и Дика. Мама и Стейси замыкали ударную группу. Для меня оружия не хватило. Я, Труди и Чак засели в задней комнате с завывающим Стиксом. Чак поручил мне в случае поражения перерезать ему глотку складным армейским ножом, которым мы чистили коренья. Он посоветовал сделать то же самое сестре, собаке и самой себе.
Размалеванные охранники не ожидали сопротивления. Фроди, яростно горлопаня и шинкуя тесаком воздух, набросился на коренастого типа в набедренной повязке. Дика выбрала женщину в длинном плаще.
