Он кивнул на перевязанное плечо и, получив немое согласие, осторожно снял отяжелевшие полоски ткани. Запах гноя ударил в нос даже тем, кто стоял на почтительном расстоянии. Заражение сразит ее очень скоро. Она горько глянула на меня, стягивая ботинки:
– Не стоило брать вещи мертвецов. Они мстительные.
Ах, Стейси! Такая мнительная.
– Я дарю их тебе. Мне они ни к чему.
Стейси, к изумлению всех, попросила у меня прощения. Она погрузила худые ноги в бутсы и поблагодарила за подарок. Пусть носит на здоровье!
Кёртис пошарил в своей сумке и извлек из нее «набор бойскаута». Он продезинфицировал рану и нанес на нее ровный слой плюрипотентного крема. Воспаление как рукой сняло, а ссадина чудесным образом затянулась. Таблетки придется пить каждый день в течение недели.
– Кого еще подлечить? – поинтересовался он. И тут к нему потянулись толпы страждущих: Чак с омертвевшими бионическими протезами, мама с аллергией, Фроди с лицом-калейдоскопом, Брюс с прорехой в зубах. Вылечить подручными средствами удалось лишь рассеченную бровь Зака и бок Стикса.
Заметила, что чужак избегал мужчин, предпочитая женское общество: полдня шушукался со Стейси, пытался заговорить со мной, подкатывал к Дике.
Засиделась допоздна в ожидании, когда все разойдутся, чтобы спокойно в свете костра записать события уходящего дня.
1 апреля
Прошлым вечером, закончив писать, уже собиралась лечь спать, как нарисовался Кёртис. Он уселся напротив, подкинул головешку в костер и принялся расспрашивать. Это не было похоже на разговор, скорее – на допрос. Его интересовал мой возраст, сестры, отношения с мамой. Он спросил про имя Дори: реальное оно или кличка. Назвала свое настоящее имя и призналась, что имя Дорианна больше подойдет грудастой блондинке, а не заморышу, которым я являюсь. О себе он ничего не говорил. Когда я спрашивала, он отвечал невпопад или переводил разговор в другое русло. Иногда отмалчивался. Несомненно, меня подмывало разузнать о навязчивом госте какие-либо подробности, но каждый раз я сталкивалась с недосказанностью или некой фальшью. Например, он утверждал, что всегда был волком-одиночкой. Я удивилась, как он обходился без общины, на что услышала:
– Всю жизнь справлялся один, не только последние десять лет. А ты как выживала все эти годы?
И так каждый его ответ. Боялась, что он вот-вот спросит про изнасилование, а мне совсем не хотелось обсуждать это с незнакомым мужчиной. Я пожелала ему спокойной ночи и хорошо выспаться, ведь вставать придется рано.
– В твоем возрасте я тоже мало спал, – сказал он.
– Давно ли он у тебя был! – Это был не вопрос, а ироническое утверждение. Я посчитала его не многим старше себя.
– Смею предположить, что лет десять назад.
Посмеялась над его самоиронией, но каково же было мое удивление, когда он клятвенно заверил, что ему двадцать девять.
– Ухо подлечить?
– Само пройдет, – огрызнулась я и ушла прочь.
Ночь прошла тихо и спокойно. Проснулась от громких восклицаний Дики. Та сетовала Кёртису на мучившие ее кошмары, в которых людоеды прижигали ее груди каленым железом.
Кёртис внес сумятицу в наши ряды. Его появление отразилось на поведении всех членов общины. Показная веселость и дружелюбие обуяли всех без исключения. Зак сделался очень внимательным не только ко мне, но и к сестре, помогая ей и Фроди с дозированием дневной нормы воды. Мама подкрасила губы капелькой крови, непрестанно называла меня и Труди «дочурами». Дику сразила словесная диарея о снах, гиперлупе и религиозности Джона Расмуса, граничащей с гениальностью. Чак, выпускающий ядовитые шипы всякий раз, когда что-то делалось наперекор его воле, расцвел, по-отцовски отчитывая Брюса за распускание кулаков. Даже Стикс был одурманен новичком. Он тыкался в него свирепой мордой, сопел, урчал, не отходя ни на шаг, будто выбрал себе нового хозяина. Стейси прикрывала ревность заезженными анекдотами, над которыми кудахтали самые угрюмые из нас. Я чего-то не поняла или прослушала: когда этот Кёртис объявил конкурс на самого вежливого? Интересно, а призом будет поездка за Стену?
Есть было нечего, и вместо завтрака готовились к дневному переходу: собирали скарб, обувались, закутывались в ткани. У Кёртиса не оказалось никаких других вещей, кроме тех, что были на нем. Ему следовало бы обзавестись одеждой получше, а то беленькая рубашка, за один вечер посеревшая от копоти и пыли, долго не протянет. Когда он натянул куфию, сделался похожим на тряпичную куклу, как и все мы.
Дорогу, ведущую в Атланту, отыскали не сразу. Долго кружили по равнине, усыпанной проржавевшими болванками. Когда-то тут змеились заброшенные железнодорожные пути, на смену которым пришел гиперлуп.
Подступивший голод и изнеможение вернули людей в привычное состояние: раздраженных, вспыльчивых и враждебно настроенных ко всему живому.
Сделали привал вблизи разрушенных строений.
– Когда вертушки прибудут? – Чак задал новичку вопрос в лоб.
– Повтори!
Чак, имея в виду эвакуацию, переспросил более внятно, но получил повтор вчерашней истории.
Главарь разозлился. Он вывалил на Кёртиса массу доводов, доказывая его принадлежность к цивилизованному миру, упомянув и чистую одежду, и упитанный вид, и отвращение к грызунам, и аккуратную стрижку, и вычурную речь, и специфичные словечки, выдающие в нем северянина. Как уроженец Оттавы, он разбирался в северных наречиях.
– Мне плевать, что ты себе нафантазировал. Твои проблемы, веришь или нет, – прозвучал грубый ответ, не терпящий возражений.
Авторитет Чака в глазах общины пошатнулся. Он прервал вздохи разочарования, подхлестнув нас кратким приказом: – Что вылупились? За работу!
Отряд «Бронь» подверг близлежащие руины беглому осмотру, после чего в них отправились мы, разведчики, на поиски еды. Я забрела в строение из толстых блоков с обвалившейся внутрь крышей. В производственных цехах ловить нечего, но я выкроила время на дневник.
Много писать не могу. Оторванный рукав футболки почти прогорел, а тесное пространство заволокло дымом. Изложу все события подряд.
Уже собралась уходить, как услышала голос Кёртиса:
– Я догадался – это ты. Стейси болеет и переваривает углеводы, Дике снятся сны, Марта – стара, а Гертруда слишком юна, Брюс агрессивен, а Зак похож на своего отца. Это же ты! Сознайся!
– В чем сознаться? – промямлила я.
Он заговорил что-то про мое необычное имя, но тут из-за обвалившихся стропил, словно из-за деревьев, выскочил Зак. Очевидно, он следил за нами.
– Дори, все о’кей?
– Мы говорили об общине, но уже закончили. Здесь пусто, пойду в следующую развалюху. Составишь компанию?
– С удовольствием. Кстати, новобранец, – обратился он к Кёртису, – тебя искали на кухне.
