Я перебил болтливую старушенцию:
«Я пойду один, а ты дождешься моего возвращения. Будем действовать по-моему. – Мэгги задумалась, и прежде чем она успела возразить, я спросил: – Зачем сожрали Стикса?»
«Он слушался только Дорианну. Упрямился. Зак боялся, что рано или поздно он перегрызет ему глотку. После исчезновения Даниэллы мы пустили собак на мясо. Они не признавали других хозяев. В вас есть что-то особенное…»
С ее болтовней у меня рука отвалится или в дневнике закончатся страницы. На этом, пожалуй, прекращу.
2121-06-14
Стоянка каннибалов опустела до того, как я прибыл на переговоры. Об их недавней побывке напоминала недогоревшая куча досок. Надо было не со старухой полдня разглагольствовать, а немедля идти навстречу! Дорианна была так рядом… Наши взгляды на мгновение пересеклись; и этой доли секунды, молниеносной вспышки хватило, чтобы прочесть все терзающие ее тревоги, услышать крик отчаяния. Я отыщу ее, и пускай на это уйдет вечность! Вышибу Заку и всей его шайке мозги! Я знаю, они направились к Бункеру-99, а следовательно, – к побережью.
Порванные нитки шоссейных дорог кривыми лучами разбегались от кольцевого хайвэя Колумбии. К восточному побережью тянулось, по меньшей мере, три крупные трассы. Северная автострада проходила достаточно близко от Стены, средняя же петляла через безлюдные города, а южная – была прямой и короткой. На их месте я выбрал бы среднюю, но, учитывая их замыслы, они наверняка выберут наиболее быстрый маршрут. В любом случае запас еды они ведут за собой на цепи.
Переночевав на опустевшей стоянке, на рассвете покинул столицу Южной Каролины. Когда силуэт развороченного города слился с темнеющим небосклоном, я невольно вспомнил о Мэгги. Немощная и слепая, она быстро загнется.
Мэгги, какой бы бесчеловечной она ни казалась, произвела на меня положительное впечатление. Без сомнения, попади я под ее трясущийся скальпель, она пустила бы меня на штрудели и супы, – и все же это не умаляет того факта, что она по-своему очаровательна. Как львица, защищающая и вскармливающая своих неразумных детенышей.
2121-06-16
Они все мертвы. Расстреляны. Племя Мэгги истреблено.
Ржавая земля идеально маскировала пятна крови. Можно было подумать, что они спят, если бы не изломанные позы. Я переворачивал трупы, и всякий раз сердце замирало от мысли, что увижу ее худое личико с обветренными губами цвета мака. С ужасом представлял, как поцелую ее холодный лоб. Смерть разгладила бы ее волевые бороздки на переносице; она выглядела бы совсем ребенком – потерявшимся, осиротевшим ребенком.
Труп мужчины со шрамами на лысине был обезображен до неузнаваемости. По-видимому, он погиб первым. Он единственный валялся навзничь с распростертыми руками. Одежда обожжена, физиономия – каша из мозгов и мяса с плавающими кусками лицевых костей. Следы разрывной пули. Другие, разбегаясь врассыпную, были расстреляны в спины. На плененную Стейси патронов пожалели. Ее забили ногами.
Я перевернул всех, кроме последнего. Знакомая куртка, на три размера больше. Капюшон прикрывал голову, а неподалеку валялась треснутая лыжная маска. У меня не хватало духу осмотреть труп. Неуемная дрожь. Мир вот-вот закачается.
Перевернул…
Незнакомка. Дорианны среди погибших нет, как и Стилски-мелкого.
Расправа случилась во время обеда. Они сплетничали, спорили, орали песни. Препирательства переросли в ссоры. Лысый здоровяк вскочил, поддавшись вспышке неконтролируемого гнева. Зак почуял угрозу. Он стрельнул, чтобы припугнуть; продырявленный котелок залил еще не разгоревшееся пламя. Лысый не испугался. Он решил проучить зарвавшегося юнца, и тогда Зак разнес ему морду. Объятые страхом, они вскочили, бросились врассыпную. Беспорядочная стрельба. Звериное исступление. Остановиться невозможно.
Во всей этой истории есть пара странных нестыковок: в магазине моего пистолета не было разрывных пуль и, судя по положению тел и характеру ранений, стреляли с двух разных точек. Откуда у Зака разрывной патрон такого же калибра, если он, конечно, не ограбил оружейный супермаркет?
Стена налилась голубоватым цветом моря – берег открылся, а значит, какой-нибудь из прибрежных бункеров уже доступен. До побережья еще дня четыре пути. Буду идти без остановок днем и ночью. Я обязательно их догоню!
2121-06-21
Волочил ноги в неизвестность, потеряв ориентиры и сбившись с дороги. Я просто шел. Шел, пока длинные тени не растворялись в полуночном мраке; шел, пока не умирали последние звезды; шел, пока солнце не пряталось за космический щит; шел, пока не забыл, куда иду. Замерев, окинул взглядом безбрежную равнину и не понял, где нахожусь и что тут делаю. Порылся в сумке. Вытащил дневник и зажигалку. Не знаю, зачем – тогда мне пригрезилось, что полыхающее пламя упорядочит мысли или, во всяком случае, отгонит необъяснимую тревогу. Зажигалка не работала. Я полистал дневник. Взгляд пробежал по строкам, написанным о Саре Риггс и ее убийстве на краю бассейна в заброшенном спортивном центре. И в тот момент я будто прозрел. Я вернулся в реальность. Я вспомнил свое прошлое и свое предназначение. Пробудившаяся ярость всколыхнула, отрезвила, придала сил. И я поднялся и пошагал.
В предзакатных лучах заблестела соленая рябь. Я был уверен, что, выйдя к Атлантике, отправлюсь вдоль береговой линии и запросто отыщу вход на секретную базу ВМС США, где избавлю Дорианну от Стилски-мелкого.
Ничего подобного!
Ревущее море хлестало рваную полоску земли, откусывало от нее края. Глядя на раскромсанное прибрежье, я сомневался, уцелела ли база. Разница в атмосферных давлениях колебала морские пучины, рождая штормовой нагон, сравнимый с катастрофическим цунами. Свирепый шторм бушевал при полном безветрии и ясной погоде. Смытые мягкие породы оголили уродливые десна скал, уничтожив некогда песчаный пляж. Берег превратился в бесформенные булыжники.
Под аккомпанементы непогоды я плелся на юг, пока на горизонте не замаячили две фигуры. Это были не галлюцинации – Дорианна и Зак мелькали далеко впереди. Подчас они выпадали из поля зрения, спускаясь в низины, но потом снова выныривали. Малюсенькие черные точки. Я не мог ошибиться – это они! Я должен был настигнуть их к концу дня, но вышло иначе…
Стилски, завидев меня, заторопился. Не замедляя шага, он подгонял спутницу. Я перешел на трусцу.
Внезапно нас разделила пропасть. Огромная трещина молниеносно разрослась до каньона, пустив корень глубоко на сушу и разорвав континент. Твердь ушла из-под ног, провалившись в бездонную воронку, будто кто-то перевернул песочные часы. Провал ширился и углублялся, а по его дну несся бурлящий сель, вынося подпочву в океан.
Я понесся огибать разверзнувшуюся бездну. Быстрым шагом двигался вдоль крошащегося края, пока разлом не уперся в твердую скальную породу. К тому времени стемнело, но луна была яркой. Я обогнул разлом и повернул к океану, ориентируясь на его рокот. Было далеко за полночь, когда я добрался до берега. Надеяться на то, что они разведут костер, не приходилось, и я побрел в сумеречную полумглу.
