Он передвинул ползунок, дымчатость стен развеялась.
Она сидела в центре хрустальной каморки и с тоской смотрела на вентиль в потолке, откуда капала какая-то жижа. С жадностью облизывала пальцы, макая их в складки гнилой одежды. Тельце, непропорциональное размеру головы, выдавало в ней ребенка рода сапиенс. Детский профиль складывался из выпуклого лба и забавной курносости. Она хлопала ресницами, словно волшебная фея из рекламы по возрождению ливневых лесов. Улыбнувшись, Ён постучал по стеклу. Пленница хрустального куба повернулась.
Ужаленный отвратительным зрелищем Ён отшатнулся. Ошеломленный не меньше, чем обыватель семнадцатого века, впервые взглянувший на бактерию через линзы примитивного микроскопа, он пытался справиться с нахлынувшей тошнотой. Опустил взгляд, сосредоточившись на пальцах ног. Досчитал от нуля до десяти и обратно. Тошнота не отступала, настолько увиденное забуравилось в глаза.
Ён посмотрел на ее здоровую половину лица, запретив себе коситься на ужасные рытвины, из которых, будто пальцы утопленника, торчали крючковатые коготки проросшего внутрь членистоногого. Скрипя зубами от отвращения, он подошел ближе. Подопытная стучала по стеклу, что-то говорила, но сквозь звуконепроницаемую поверхность не просачивалось и шороха. На локальном экране управления, среди кнопок, выделялась красная сенсорная клавиша с жирным крестом.
«Завершить эксперимент?» – спросила система.
Не колеблясь, Ён подтвердил выбор.
Террариум вспыхнул. Плазма залила доверху восемь кубометров страданий.
Ён заглянул и в другие табакерки. Ящики Пандоры, населенные ужасными обитателями, – то ли еще людьми, то ли химерами – подкашивали все новыми потрясениями, но он обязан был лицезреть собственными глазами жестокие забавы профессора Лю. Он кремировал этих несчастных, чтобы оборвать их мучения. Зверинец, с таким усердием созданный садистом, превратился в горстки сыпучего пепла.
Удивительно, как один человек смог незаметно наладить работу такой сложный лаборатории. Нет, все-таки не в одиночку. Помощники Хайлла говорили, что скрытая поддержка оказывалась Азиатским Союзом в виде финансирования и оборудования. Без содействия власть имущего у Чина не вышло бы с такой дерзостью обустроить гнездилище зла для приручения инопланетной дряни. Правительственный шаттл Каони под предлогом проведения ремонта уже пристыковался к космопорту Дэнкинса. За кем или чем прилетел он на самом деле? За Макролисом? Тот даже не стремился покинуть астероид. За Чином Лю? Вряд ли. Профессор рассчитывал скрыться задолго до вспыхнувшего хаоса и для этого перепрошил свою ДНК. Может, за Чёрным эфиром?..
Ён впрыгнул в гравибутсы и бросился к воздушному шлюзу, надеясь, что Серж еще не улетел. Он обязан догнать его. Минерал не должен покинуть космический объект.
Чистенький, без налета копоти и сажи, прозрачный люк захлопнулся бесшумно. Инкубаторную Чин посещал в скафандре, и в случае утечки ксеновируса мог безопасно покинуть исследовательское помещение, не распространив заразы. Теперь это работало наоборот: инкубаторная была чистой зоной, в то время как первая палуба загрязнилась.
«ИДЕТ СКАНИРОВАНИЕ», – появилось знакомое голографическое сообщение.
Когда он сдерживал дыхание и мгновение казались вечностью, даже тогда время шло куда быстрее. «Почему же так долго?» – волновался физик, перетасовывая шприц-пистолет вспотевшими ладонями. Шприц, жидкость…
«КСЕНОВИРУСНЫЙ СТАТУС: УСТАНАВЛИВАЕТСЯ…»
Мысль загустела от осознания того, что его вот-вот обдаст волной плазмы.
«ПОДТВЕРЖДАЕТСЯ…» – мигала голограммная надпись.
Сделалось невыносимо душно; воздух, тугой от прихватившего волнения, остановился. Секунды проживались с разящим ожиданием приговора, цилиндрические стены напирали.
«…НЕ ПОДТВЕРЖДЕН», – изменился статус.
Камера выпустила Ёна в агреблок, похожий на разоренный улей. Спальные комнаты-соты бессмысленно образовывали многоуровневые утесы с недостроенными переходами и ведущими в никуда рампами. Странное место. Маленькое для астеполиса, и слишком большое, чтобы называться помещением. На пыльных табло значились направления в различные «центры»: питания, релаксации, водных процедур и так далее. Чередующиеся черно-желтые полосы предупреждали о неровностях пола и вели к промышленной канализации, куда сбрасывали выработанную породу. Тут же затаилась малоприметная дверь, которая вела в мир привычных вещей. С противоположной стороны дверь была защищена стеновой панелью, которую без специального ключа-допуска невозможно открыть. Кто бы догадался, что за каким-то листом углепластика скрывается запасной вход в адскую обитель!
В лифтовом холле лежало два брошенных скафандра и шлемы. Лифты не работали – на дисплеях высвечивалась надпись: «ТЕХНИЧЕСКИЙ СБОЙ». Поднятая герметичная дверь предлагала свободный доступ на лестничную площадку. Странно, ведь донкерман – тот, настоящий, что погиб в астеполисе Кеплер – обязан был проверить каждый вход и выход. Возможно, сломался подъемно-опускной механизм…
Впереди, как гласил указатель, предстояло изнурительное путешествие до Нулевой Точки в две тысячи ступеней. Поднимаясь, Ён частенько заглядывал в колодец между лестничных маршей, чтобы проверить, нет ли кого поблизости. Зигзаги поручней были лишены руки врага или крадущейся тени, и он продолжал утомительный подъем, но на всякий случай держал шприц-пистолет наготове. Когда гравитация приблизилась к нулевым значениям, ступеньки преобразовались в высоченные марши, на которые приходилось запрыгивать, впрочем, без особых усилий. Присест, толчок и взлет на пять-шесть метров – до следующего выступа.
Нулевая Точка все ближе. Сто метров, девяносто, восемьдесят… Перед глазами проносились указатели расстояния, осветительные ленты, поручни.
Хлесткий, неожиданный удар оглушил. Внутренности сотряслись от пинка, к носоглотке подкатила кровавая пена. Он выронил фальшивый пистолет. Отметка «50 м» провернулась и повисла вверх ногами.
Без предупреждения из него принялись вытряхивать жизнь. Лютая пятерня уперлась в затылок, вминая лицо в цифру пять.
Ён подобрал колени. На вертикальной плоскости сел на корточки, прижав колени к груди. Рывок – неуклюжее сальто развернуло к убийце лицом. Японец, использовавший ник Сабуро, смотрел прямо в глаза. Внешне он был не отличим от Сейджи, что принес в офис молекулярно-деструктивную бомбу.
Пальцы клешнями сомкнулись на шее Ёна, сдавив судорожные артерии. Гортань закаркала рвотно-булькающими звуками. Бесполезный крик прошуршал жалким щебетом.
Сейджи, он же Сабуро, вытащил скальпель, похожий на те, что Ён видел в лаборатории, и нацелился в артерию. Жертва дернулась, одновременно пнув гравибутсом коленную чашечку противника, и выскользнула из ослабленной хватки. Японец, отлетев, скорчился от боли, но тут же атаковал. Лезвие полоснуло воздух. Плотная ткань комбинезона смягчила режущий удар. Поверхностная рана на груди засочились алым.
Нащупав поручень, Ён рванул за него и кувырком скользнул вниз. Гуйдзи нырнул следом. Распарывая невесомость вертикального коридора, он летел к ближайшей ступени, а в ушах свистел ветер. Почувствовав приближение врага, Ён совершил ложное отклонение, будто хотел оттолкнуться от стены, но схватился за поручень – и с изяществом акробата перевернулся через голову. Он рассчитывал, что сбросит скорость, и злодей пролетит мимо, но просчитался. Атакующий, будто предвидя отвлекающий маневр, со скальпелем рухнул прямо на него. Во время пируэта лезвие воткнулось в гравибутс и застряло в подошве.
