– Скажи своему приятелю заткнуться, ― посоветовал Трэю главарь шайки.
– Ён не хотел вас раздражать. Корейцы не знают, что творится в резервациях, ― сгладил безработный генетик.
Ён, разминая саднящее горло, закивал.
– Давайте знакомиться. Меня зовут Трэй. Мальчик, а как твое имя?
– Вик Белкин.
– Вик в корейском языке значит «большой». А сколько тебе лет?
– Тринадцать.
– Уже взрослый малый. Ты избегаешь солнечного света?
– У брата чувствительность на ультрафиолет. Он натирается толченой белой глиной, когда выходит на поверхность, ― ответил за него главарь. ― Меня зовут Сергей. Ее, ― кивком головы указал на женщину, ― Кристин. Любые вопросы решаете через меня. Понятно?
– Мы не доставим вам хлопот, ― заверил Трэй.
– Я бы этого не обещал, ― шепнул Ён.
Из дальней ниши послышалось бряканье и громкий шорох. Мягкая тьма неприметного коридора выпустила седовласую старуху ― ходячий тлен, облаченный в нелепое тряпье с широким вырезом, до неприличия оголяющий костлявые плечи; на шее, испещренной морщинами, болтался медальон из стекла пепельного отлива; серьги оттягивали мочки ушей, что придавало им забавное сходство с ламбрекенами. Нелепый бал-маскарад из глубины веков.
– Вы уже пришли. Что ж меня не позвали? ― Дичайший акцент кольнул в барабанные перепонки. Это живое ископаемое ― неопровержимое доказательство того, что и эволюция иногда заходит в тупик ― вещало так громко, будто хотела докричаться до поверхности земли.
Карга ковыляла на крепких ногах, опираясь на бамбуковую трость с набалдашником из корявой ветки. Когда трость коснулась мешка с песком, она замерла. Глаза цвета дымчатой бижутерии блуждали по собравшимся, но на корейцев она не посмотрела, будто их не существовало вовсе. Дальше произошло нечто странное. Присутствующие подходили к старухе, крепко хватали ее за руку и что-то шамкали на своем языке. Именно в такой последовательности: сжимали корявые сардельки ― уродливые загогулины, покрасневшие, одутловатые, будто под кожу набили шарикоподшипников ― говорили и отпускали. Увиденное поразило.
– Я предостаточно наотдыхалась, ― категорично заявила она, стукнув тростью, ― хочу познакомиться с гостями.
«Гости? Она что, издевается?» ― тихомолком возмутился Ён.
Мышь что-то прогавкал. Старушенция решительно осадила его:
– Говорим по-китайски! Неужто так сложно? Это ж неприлично бескультурье свое выпячивать. Я, старая, и то выучила, а вам, молодым, здесь жить.
– Наша бабушка, Анна Андреевна, ― представил Вик дряхлую особь, и тут же пояснил, полагая, что пленникам незнаком архаизм: ― Мама нашего папы. Вы тоже можете называть ее бабушкой.
– Ба-буш-ка, ― повторил Трэй. Он протянул руку, но Сергей отрицательно покачал головой.
– Религиозный культ? ― спросил Ён, теряясь в догадках, зачем Трэю понадобилось ее трогать. Товарищ по несчастью не ответил.
– Ён и Трэй, ― Вик громко произнес корейские имена, сжимая уродливую руку.
– Очень приятно. Сергуня, ты рассказал гостям о нашей семье?
Парень с непроизносимой кличкой взялся за костлявый плуг и пробурчал, что по-быстрому всех представил. Похоже, главарем он не был. Здесь заправляла эта безобразная женщина.
– Сергуня, гостям же интересно узнать, откуда мы и кто такие.
– Я, можно я? ― звонко вопросил Вик, хватаясь за скрюченные пальцы. ― Я расскажу о нашей семье.
– Было бы интересно, ― отозвался Трэй.
– Лучше бы уговорил отпустить нас, чем тратить время на болтовню, ― зло прошептал физик.
Трэй, переминаясь с ноги на ногу, отдалился от Ёна на полшага.
Вик, торопясь, будто его сейчас лишат такой возможности, сбивчиво поведал о похождениях их семейства. Прошлой осенью они по ошибке забрели на Корейский полуостров, спутав его с Ляодунским. Заблудиться в заброшенных землях, без современного навигатора, среди руин, где нет ни дорог, ни указателей, проще простого. Примитивный компас в условиях ослабленного электромагнитного поля Земли завел их в бетонные пустоши. Они шли дни и ночи напролет между нескончаемых курганов, удерживающих под забетонированным слоем собранный радиоактивный грунт. В прошлый ноябрь семейство Белкиных вышло к Пусану. Осмотревшись, они решили остаться до весны, чтобы, переждав непогоду, вернуться на материковую часть и оттуда возобновить путь в провинцию Ляонин, где отыскали бы свободное поселение и воссоединились с такими же беженцами. В том краю, по слухам, выращивается рис и пасется скот, там водится рыба, а в лесах полно ягод, грибов и пушного зверья. Военные не трогают местных, а правительство Союза следит за безопасностью и борется с голодом и болезнями. После рассказа о целях их перемещений последовало нудное повествование о родственниках до седьмого колена, сводящееся к тому, что Сергей и Виктор ― сводные братья. Мать Сергея умерла на третий день после тяжелых родов, и Зилл, очухавшись от потрясения, поклялся найти достойную женщину, которая даст сыну заботу и любовь. На исполнение обещанного ушло много лет. Бабушка научила внука ходить, читать и писать, обучила азам математики, привила интерес к языкам. Отец частенько брал сына на охоту. Они обходили расставленные ловушки на кроликов, пока однажды не обнаружили, что кто-то их опередил: силки разорены, медная проволока исчезла. Следующим утром они устроили засаду. Так оба попались на мушку Кристин, перебежчице из монгольской резервации. Она обхитрила бывалых охотников, обойдя их с тыла. Убедившись, что звероловы не опасны, она, расспросив их о местности, отпустила. Зилл, завидя болезненное состояние девушки, предложил ей помощь. В лагере ее накормили и предложили остаться. Не прошло и года, как Кристин стала мачехой Сержу и родила ему брата. Рассказывая о маме, Вик с гордостью отметил, что Кристин, сразу после побега из резервации, семь лет скиталась по равнинам центральной части Азиатского Союза и научилась выживать в одиночку. Она охотилась на животных, заваливая их метательной связкой камней. Мышь, которого Вик назвал странной скороговоркой «Дядьмиш», приходился младшим братом Зиллу.
Многое в рассказе показалось неоднозначным. Никогда Азиатский Союз не допустил бы поселения гомосапов на своей территории. Единственный суверенный город под управлением гомо сапиенс располагается на другой стороне земного шара, на побережье моря Уэдделла, что ледяными водами омывает Антарктический полуостров. Второе несоответствие крылось в техническом оснащении захватчиков. В представлении Ёна азиатские повстанцы хорошо экипированы, в камуфляже и с огнестрелом, отнятым у убитых солдат. У этих же налетчиков, половина из которых женщины и подростки, нет ни электронного компаса, ни нормальной одежды, а их оружие ― это ножи и топоры из железного века. Или подпольное движение так измельчало, или перед ним обычная шайка пещерных обезьян. Когда на площади Моря Дирака Кси расспрашивал о связях с гомосапами, он явно подразумевал организованную преступность, ставящую перед собой цель погрузить современное общество в первобытный страх, но никак ни этих вонючих оборванцев.
