Столь же легендарной, как и рождение архитектора, стала его безвременная кончина. Умер зодчий неожиданно, в возрасте 54 лет, и обстоятельства его смерти до сих пор окутаны тайной. Одни утверждают, что архитектор упал замертво от случившегося апоплексического удара во время работы в павильоне «Мавзолей Павла I» в Павловском парке, другие, что он просто покончил с собой.
Впрочем, легенда о самоубийстве архитектора вызывает серьезные сомнения, тем более что прах его покоится на Лазаревском кладбище Александро-Невской лавры. Известно, что православная церковь отказывала самоубийцам в официальном ритуале похорон. Над могилой Воронихина, предположительно по проекту В.И. Демут-Малиновского, тогда же, в год смерти зодчего, был установлен памятник – массивная рустованная, увенчанная аллегорической скульптурой колонна, на которой рельефно изображен Казанский собор.
В чем только ни обвиняли Воронихина его завистники, соперники и просто недоброжелатели. По одной легенде, в том, что он составил проект Казанского собора по плану, начертанному архитектором Баженовым для парижского Дома инвалидов. По другой – проект собора представлял собой не что иное, как часть неосуществленного проекта одного из крыльев Кремлевского дворца того же Баженова. Еще одна легенда утверждала, что Казанский собор является точной копией собора Святого Петра в Риме.
Действительно, видеть в Казанском соборе копию собора Святого Петра было горячим желанием императора Павла I. Однажды, как пишет сардинский посланник Жозеф де Местр, в Петербурге распространился слух о том, что в беседе с каким-то приближенным Павел I будто бы проговорился, что в будущем Казанском соборе ему хотелось бы видеть «немного от Святого Петра и немного от Санта-Мариа-Маджоре в Риме». Может быть, посланник сардинского короля и прав, но это по многим причинам противоречило архитектурному замыслу Воронихина. И главной из этих причин была невозможность включить такую «копию» в структуру Невского проспекта. В соответствии с жесткими канонами культового строительства алтарная часть собора должна располагаться в его восточной стороне, а вход – в западной. При этом колоннада, задуманная Воронихиным, оказалась бы тогда со стороны Большой Мещанской улицы. Именно поэтому у Воронихина и возникла блестящая мысль: соорудить грандиозную четырехрядную колоннаду со стороны северного фасада собора, выходящего на Невский проспект. Она, с одной стороны, удовлетворит тщеславие Павла, с другой – превратит собор в центр целого архитектурного ансамбля. Между прочим, эта великолепная колоннада дала повод к появлению такого микротопонима, как «Казанский забор».
Казанский собор давно стал одним из самых узнаваемых символов Петербурга. «Я что, Казанский собор, что ли»? – произносят петербуржцы, когда хотят сказать, что неприлично показывать на человека пальцем, как на какую-то достопримечательность. Но, к сожалению, в сознании обывателей собор ассоциируется более с городом Казань, нежели с иконой Казанской Богоматери. Вот анекдот, опубликованный в сатирическом журнале «Пушка» в 1927 году. На автобусной экскурсии по городу. «А это, вот видите, Казанский собор». Экскурсант своей соседке: «Удивительно, как это только такую махину из Казани-то везли?». И современный анекдот. Стоит чукча, упершись в Казанский собор, и толкает его. Собралась толпа. «Что ты делаешь, чукча?» – «Да вот, собор купил, домой толкаю». – «Ну и далеко уже оттолкал?» – «Да вроде бы далеко. Чемоданов уже не видно».
В Казанском соборе хранится образ Ченстоховской Божьей Матери, перед которым всегда любили молиться католики. Под иконой в свое время была помещена надпись, что она пожертвована храму в 1813 году князем Кутузовым. Существует легенда, что это подлинная икона, взятая Кутузовым из католического монастыря в польском городе Ченстохове. Правда это или нет, установить невозможно, потому что, согласно другой легенде, «католические монахи, поставив копию вместо подлинника, нашли невыгодным оглашать факт отсутствия подлинной иконы, а Кутузов сам счел неудобным распространяться о своем, кажется, не вполне деликатном поступке».
Вдохновителем и непосредственным организатором проектирования и строительства Казанского собора был Александр Сергеевич Строганов. В Петербурге утверждали, что именно ему принадлежит мысль построить собор исключительно силами русских мастеров и только из отечественных материалов. Уже известный нам сардинский посланник Жозеф де Местр в одном из своих писем из Петербурга рассказывает о слухах, заполонивших столицу. Говорили, что граф Строганов пригласил на обед императора Павла I и терпеливо убеждал его в том, что «нам не нужны чужеземные таланты, у нас есть все свое». Император будто бы отшутился. «В таком случае налей-ка мне мадеры», – сказал он графу. Но, возможно, именно после этого обеда от проектирования были отстранены такие архитекторы с иностранными фамилиями, как Камерон, Тома де Томон и Кваренги, которые уступили место уроженцу Пермской губернии, бывшему крепостному графа Строганова, никому еще не известному тогда архитектору А.Н. Воронихину.
Александр Сергеевич Строганов скончался в 1811 году, через 12 дней после освящения Казанского собора. Чуть ли не до самой своей смерти он трудился без устали и, несмотря на слабое здоровье, взбирался по лесам, осматривая свое детище. Народное поверье гласило, что граф как строитель «немногими днями переживет освящение храма». Граф верил этим предсказаниям. После окончания первой службы в соборе он будто бы подошел к митрополиту со словами: «Ныне отпущаеши раба своего, Владыко, с миром».
Хоронили одного из последних представителей старой екатерининской гвардии с необыкновенным размахом. Графа любили. Он был добрым и щедрым. Невский проспект от Строгановского дворца до Александро-Невской лавры был заполнен простым народом. Говорили, что такого еще не видели. Рассказывали, что, когда выносили тело из Строгановского дворца, откуда ни возьмись, появилась белая курочка, будто бы душа графа. Затем ее видели на кладбище, «где оборотилась она прелестной бабочкой и долго кружила вокруг».
Прах Строганова покоится на Лазаревском кладбище Александро-Невской лавры. Над его могилой высится гранитный саркофаг с мраморной плитой.
Отечественная война 1812 года изменила судьбу Казанского собора. Построенный первоначально для чудотворной иконы Казанской Божией Матери, он превратился в хранилище священных реликвий победоносной войны. Сюда свозили военные трофеи, в том числе армейские знамена и полковые штандарты наполеоновских войск, ключи от завоеванных городов, маршальские жезлы.
Еще более возросло мемориальное значение Казанского собора в 1813 году, когда было принято решение похоронить национального героя, победителя Наполеона и освободителя России Михаила Илларионовича Кутузова под сводами собора.
Могила М.И. Кутузова в Казанском соборе. Фото 1913 г.
Один из величайших русских полководцев, генерал-фельдмаршал светлейший князь Кутузов ведет свою родословную от некоего Гартуша из Пруссии. В 1263 году, после принятия православия, он стал зваться Гавриилом. Иногда его путают со знаменитым дружинником Александра Невского Гаврилой Олексичем, но, как утверждают историки, этого не может быть уже потому, что события, связанные с Невской битвой, происходили еще в 1240 году, задолго до прибытия Гартуша на Русь.
