Книга Легенды и мифы Невского проспекта, страница 35. Автор книги Наум Синдаловский

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Легенды и мифы Невского проспекта»

Cтраница 35
У Казанского собора
Протестантов место сбора.
И страдают, как от боли,
И Кутузов, и де-Толли.

Со временем и эти страсти улеглись. Сквер на Казанской площади, украшенный величественной колоннадой собора, струящимися водами фонтана, художественно высаженными кустами и удобными деревянными скамьями – «ленинградскими диванами», сегодня стал одним из самых любимых мест отдыха и встреч горожан и гостей города.


Легенды и мифы Невского проспекта

Памятник М.И. Кутузову


Легенды и мифы Невского проспекта

Памятник М.Д. Барклаю-де-Толли


29 декабря 1837 года в ознаменование 25-й годовщины победы России над Наполеоном на Казанской площади были открыты памятники выдающимся полководцам генерал-фельдмаршалам Михаилу Илларионовичу Кутузову и Михаилу Богдановичу Барклаю-де-Толли. Памятники установлены симметрично, лицом к Невскому проспекту. Бронзовые фигуры отлиты по моделям, исполненным скульптором Б.И. Орловским, и установлены на высокие четырехгранные пьедесталы.

Оба памятника, составившие общую скульптурную композицию, стали героями петербургского фольклора одновременно.

Барклай-де-Толли и Кутузов
В 12-м году морозили французов.
А ныне благородный росс
Поставил их самих без шапок на мороз.

Почва для возникновения ядовитых стихов и острых анекдотов была благодатная. Для этого годилось все – от отсутствия воинских головных уборов, что было сразу же подмечено в декабрьскую стужу, когда памятники устанавливались, до выразительной жестикуляции обоих полководцев, как бы разговаривающих друг с другом: «Куда и кому указывает рукой Кутузов у Казанского собора?» – «На туалет. Барклаю-де-Толли, который держится рукой за живот». Та же тема дружественной взаимовыручки звучит и в стихах:

Барклай-де-Толли говорит:
«У меня живот болит».
А Кутузов отвечает:
«Вот аптека. Полегчает».

Понятно, у каждого памятника есть и индивидуальные особенности. Так сложилось, что исторические заслуги Кутузова объективно признавались выше, чем заслуги Барклая. Поэтому на вопрос «Почему Кутузову в Петербурге памятник поставили?» питерские школьники, не задумываясь, отвечают: «Да потому, что он французам Москву сдал». Не повезло Барклаю и с композицией его памятника. Так случилось, что двусмысленное расположение его маршальского жезла по отношению к самой фигуре полководца породило в фольклоре расхожую романтическую легенду о необычной мести, будто бы придуманной скульптором Орловским фельдмаршалу. Согласно этой легенде, Барклай-де-Толли, придя однажды в мастерскую скульптора Орловского, когда тот работал над памятником, соблазнил жену ваятеля. А месть Орловского состояла в том, что, используя некоторые детали одежды полководца и его жезл, он создал иллюзию определенной части тела, выраженной до неприличия ярко. Правда, это обнаруживалось не сразу. Для этого нужен был определенный ракурс. Но говорили, что именно в этом и состояла необыкновенная тонкость мести – знать должны были только посвященные. Легендой не принималось в расчет даже то, что Барклай-де-Толли скончался в 1818 году, а Орловский начал работать над памятником ему только в 1832-м.

Генерал-фельдмаршал князь Михаил Богданович Барклай-де-Толли происходил из древнего шотландского рода. В XVII веке предки полководца, будучи ревностными сторонниками Стюартов, подвергаются преследованиям на родине и вынуждены эмигрировать в Лифляндию. Известно, что дед Барклая стал бургомистром Риги, а отец начинал воинскую службу поручиком русской армии. Любопытно происхождение русского варианта отчества Михаила Богдановича. Отца будущего полководца звали Вейнгольд Готтард Барклай-де-Толли. Готтард в переводится с немецкого как «Богом данный», откуда и произошло отчество Богданович. Самому Барклаю уже в детстве предсказывали славное будущее. Сохранилась легенда о том, как однажды родная тетка трехлетнего Миши прогуливалась с ним по Петербургу в карете. Мальчик прижался к дверце кареты, которая неожиданно распахнулась. Барклай выпал. В это время мимо проезжал граф Потемкин. Он остановился, вышел из экипажа, поднял мальчика и, «найдя его совершенно невредимым», передал испуганной тетке, будто бы сказав при этом: «Этот ребенок будет великим мужем».

В 1810 году Барклай-де-Толли занял должность военного министра. В июле 1812 года на него возложили обязанности главнокомандующего всеми действующими русскими армиями, противостоящими французскому нашествию. Однако план военных действий, предложенный Барклаем-де-Толли и состоявший в том, чтобы, «завлекши неприятеля в недра самого Отечества, заставить его ценою крови приобретать каждый шаг… и, истощив силы его с меньшим пролитием своей крови, нанести ему удар решительнейший», не был понят. В Петербурге не уставали говорить о медлительности полководца в военных действиях и о сомнительной, с точки зрения обывателя, «отступательной тактике и завлекательном маневре». Раздавались даже прямые обвинения в измене. Это привело к замене его на должности главнокомандующего М.И. Кутузовым.

В этом и состояла личная драма Барклая-де-Толли, фамильным девизом которого было: «Верность и терпение». Хранимый судьбой на полях сражений, а известно, что в боях были убиты почти все его адъютанты и пали пять лошадей под ним самим, он не смог уберечься от интриг, которые беспощадно его преследовали. Русское общество, потрясенное вторжением Наполеона в Россию, именно на него взвалило всю ответственность за отступление армии под натиском наполеоновских войск, а благодаря стараниям салонных остроумцев благородная шотландская фамилия Михаила Богдановича, представители которой с XVII века верой и правдой служили России, превратилась в оскорбительное прозвище: «Болтай-да-и-только».

Однако, как мы знаем, история по достоинству оценила личный вклад Барклая-де-Толли в разгром Наполеона. Неслучайно, посетив однажды мастерскую скульптора Орловского, Пушкин, глядя на почти готовые памятники великим полководцам Отечественной войны, воскликнул: «Се зачинатель Барклай, а се завершитель Кутузов».

С памятниками полководцам связано героическое поверье времен Великой Отечественной войны. Главный архитектор того времени Н.В. Баранов вспоминает, что «среди горожан существовало нечто вроде суеверия. Говорили, что, пока бомба или снаряд не заденет неукрытые памятники русским полководцам Суворову, Кутузову и Барклаю, врагу не бывать в городе». И действительно, памятники полководцам всю блокаду простояли открытыми, и ни один осколок снаряда их не коснулся.

Я иду, сверяя путеводный вектор,
Сквозь мороз и ветер, сквозь туман и мглу
По гранитным плитам Невского проспекта,
Глядя на Кораблик и его Иглу.
Мне уйти на Невском просто от погони,
Вырваться мне просто из оков-тисков.
На мосту дежурят клодтовские кони
В вечном ожиданье редких седоков.
Окна старых зданий прячут чьи-то жесты.
Гаснут пересуды за моей спиной.
И Екатерина подтверждает жезлом
Точность направленья, выбранного мной.
Исчезают в прошлом горькие детали.
Время заметает пятна и следы.
Михаил Кутузов и Барклай-де-Толли
Охраняют Невский от какой беды. ***
От канала Грибоедова до Фонтанки

1

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация