Соседний дом № 54 образовался в результате перестройки одного из флигелей Шуваловского дворца, выходившего на Невский проспект. Проект перестройки осуществил в 1882 году архитектор П.Ю. Сюзор. В советское время здесь функционировало уродливое изобретение большевиков – управление общественного питания. На лагерно-блатном жаргоне его называли «Опивалы-обжиралы». На том же жаргоне, наиболее откровенно выражавшем сокровенные мысли обыкновенных людей, управление здравоохранения, находившееся поблизости, называлось «Могильщики пролетариата».
За домом № 54 в 1781 году вдоль южной границы шуваловского дворцового комплекса, параллельно Садовой улице, от Невского проспекта к Итальянской улице была проложена дорога, которая в том же году была названа Шуваловым переулком. В 1784 году переулок был назван Новым. Топоним Малая Садовая улица впервые на картах города появляется в 1836 году. Улица действительно была малой, по сравнению с проходящей рядом Большой Садовой.
На рубеже XIX и XX веков в доме № 8 по Малой Садовой улице находился знаменитый ресторан купца 2-й гильдии Василия Максимовича Федорова. В 1875 году его отец открыл свой первый трактир в доме, где проживал, в Кузнечном переулке, 12. После его смерти семейное дело продолжил его сын – Василий Максимович. При нем трактиры появились на Невском проспекте, 1, в Лештуковом переулке, 1, и во многих других районах города. Среди них были широко известные в столице буфеты в торговых залах Елисеевского магазина на Невском проспекте и при магазине фруктов и вина на Малой Садовой улице, 8.
В воспоминаниях современников буфет на Малой Садовой почти всегда называется рестораном. Это легендарное питейное заведение славилось на весь Петербург «стойкой», где за десять копеек можно было получить рюмку водки и бутерброд с бужениной. Причем посетители, расплачиваясь, сами называли количество съеденных бутербродов. Один буфетчик не мог уследить за всеми и получал столько, сколько называл сам посетитель. Сохранилась легенда о том, что кое-кто из недоплативших за бутерброды по стесненным обстоятельствам, когда выходил из кризисного положения, посылал на имя Федорова деньги с благодарственным письмом.
В 1912–1914 годах на углу Малой Садовой и Итальянской улиц по проекту архитекторов братьев В.А., Вл. А. и Г.А. Косяковых возводится здание Благородного собрания. Введенное в эксплуатацию непосредственно перед самым началом Первой мировой войны, здание сразу же было приспособлено под военный госпиталь, организованный нашими тогдашними союзниками в Первой мировой войне – японцами. С 1914 по 1916 год в госпитале на двести человек работали японские врачи и медицинские сестры. После их отъезда на родину, вплоть до 1918 года, госпиталь продолжал работать с русским персоналом.
После революции Благородное собрание было распущено, а в его помещениях открылся Дворец пролетарской культуры – широко известный Пролеткульт.
Первые регулярные передачи ленинградского радио начались в 1926 году из студии на Песочной улице, 5 (ныне – улица Профессора Попова). Тогда же радио окрестили «Песочницей», а в городе распевали задорные частушки об этом невиданном достижении человеческого гения:
Я в Москве, он в Ленинграде
В разных комнатах сидим.
Далеко, а будто рядом
Разговариваем с ним.
Славный ящик смастерили
Комсомольцы наши:
В Ленинграде заиграют,
А в деревне пляшут.
С 1936 года Ленинградский радиокомитет начал работать в доме на Итальянской, а сам дом стали называть Домом радио.
Но память о японцах, строивших дом на Итальянской улице, сохранилась надолго. Известно, что во время Великой Отечественной войны здание не пострадало ни от бомбежек, ни от разрывов снарядов. Среди ленинградцев это породило легенду о том, что первоначально оно будто бы предназначалось для японского посольства и потому строилось по японской передовой технологии на каких-то плавающих фундаментах.
Дом радио действительно считался одним из самых надежных убежищ в блокадном Ленинграде. Студии размещались тогда на седьмом этаже, и среди работников радио была известна поговорка: «Хорош блиндаж, да жаль, что седьмой этаж».
В то страшное время голос Ленинградского радио ни на один день не прервало своей работы. Этот живой неумирающий голос доносили до блокадников их любимые дикторы и артисты. Их любовно называли «Ленинградскими соловушками». В их фольклорные имена ленинградцы навсегда вписали слово «блокадный»: «блокадный соловей» – артистка Галина Владимировна Скопа-Родионова, «блокадная артистка» – Мария Григорьевна Петрова. А диктор Михаил Наумович Меламед был «ленинградским Левитаном». Особой любовью и популярностью ленинградцев была окружена ставшая в блокаду диктором Ольга Федоровна Берггольц. Подробнее о ней мы расскажем, когда дойдем в нашем путешествии по Невскому проспекту до улицы Рубинштейна.
После войны, в период наивысшего расцвета культа личности Сталина, Дом радио переживал трудные времена. Творческая активность его работников сдерживалась грубым вмешательством партийной цензуры. О прямом эфире и непосредственном общении со слушателями не приходилось даже мечтать. Благодаря городскому фольклору, Ленинградский радиокомитет окрестили «Домом попугаев» и «Балаболками». В интонациях современного фольклора сегодняшних радиожурналистов можно легко расслышать отголоски тех лет. Знаменитое на весь мир идеологическое изобретение 1950-х годов «Спасибо великому Сталину за наше счастливое детство» сегодня в стенах Дома радио звучит по-другому: «Спасибо Попову профессору за наше счастливое действо».
В 2002 году на пешеходной Малой Садовой улице была установлена бронзовая скульптура Фотографа с зонтом в руках и собакой у ног. Несмотря на утверждение создателей этой скульптурной композиции о том, что бронзовый Фотограф не имеет ничего общего ни с какими конкретными именами, в сознании петербуржцев ассоциируется с известным петербургским мастером художественной фотографии Карлом Освальдом Карловичем Буллой, который жил на Невском проспекте, 54. Здесь же в 1875 году Булла открыл частную фотостудию, которая в начале XX века стала крупнейшим фотографическим заведением того времени.
Карл Освальд Карлович Булла, имевший официальный статус фотографа Министерства Императорского двора и Публичной библиотеки, происходил из прибалтийских немцев. Если верить фольклору, появление Буллы в Петербурге относится ко второй половине 1860-х годов. Согласно семейным легендам потомков знаменитого мастера, именно тогда не то 10-ти, не то 12-летний Карл сбежал из Восточной Пруссии от своих зажиточных родителей, добрался до Петербурга и нашел работу рассыльного в некой фотомастерской. К 1906 году бывший «мальчик на побегушках» уже обладал статусом купца 2-й гильдии и званием потомственного почетного гражданина Санкт-Петербурга. В петербургских газетах того времени можно было прочитать пространное рекламное объявление: «Старейший фотограф-иллюстратор К.К. Булла, С.-Петербург, Невский, 54. Занимается фотографированием для иллюстрированных журналов на злобу дня. Снимает все, в чем только встретится потребность, везде и всюду, не стесняясь ни местностью, ни помещением, – как днем, так и в вечернее время, при своем искусственном свете».
