Долгое время директором Публичной библиотеки был Дмитрий Фомич Кобеко, оставивший свой след в городском фольклоре. Однажды он заказал собственный портрет, который велел повесить над входом в читальный зал отдела рукописей. В петербургских салонах появилась новая острота, которой щеголяли неисправимые зубоскалы: «Вы слышали? В Публичной библиотеке Кобеко повесился!».
В 1932 году Публичной библиотеке, или «Публичке», как ее называли поголовно все питерцы, было присвоено имя М.Е. Салтыкова-Щедрина. О том, как это произошло, рассказывается в анекдоте. Однажды на приеме у Сталина находилась делегация ленинградских деятелей культуры и искусства. «Было бы неплохо назвать вашу библиотеку именем какого-нибудь известного писателя», – с лукавой восточной улыбкой проговорил вождь. «Какого же, Иосиф Виссарионович?» – с готовностью обратились в слух ленинградские товарищи. Сталин неторопливо раскурил трубку и, не дождавшись никаких предложений, хитро проговорил: «Салтыков-Щедрин тоже хороший писатель».
У этого анекдота есть еще один весьма характерный вариант, который, как нам кажется, должен быть приведен. Когда Иосиф Виссарионович узнал, что Публичная библиотека «безымянная», он выразил недоумение. Кто-то из подхалимов предложил назвать ее именем «нашего дорогого товарища Сталина». Великий вождь пыхнул трубкой, расправил брови и возразил: «Пачиму Сталин? Есть и другие харошии писатели. Например, Салтыков-Щедрин».
Бытует легенда, как в 1960-х годах к одному из партийных хозяев Ленинграда пришла делегация работников библиотеки: «Фонды увеличиваются, и скоро их негде будет хранить. Не говоря уж о нехватке мест для занятий. Без помощи обкома партии нам не обойтись». Секретарь обкома строго посмотрел на библиотекарей и наставительно произнес: «У советских людей появляются отдельные квартиры. Они создают личные библиотеки, и надобность в Публичной скоро вообще отпадет».
В 1990-х годах Публичная библиотека сменила вывеску. Она стала называться «Российской национальной». В связи с новым статусом изменилось и ироничное самоназвание многочисленных милых и симпатичных работниц книжных залов. Еще недавние «Публичные девушки» теперь стали «Национальными».
Екатерининский сквер и Александринский театр. Фото 1900-х гг.
В 1828–1832 годах в глубине Невского проспекта архитектор К.И. Росси возвел величественное здание драматического театра. Театр был назван Александринским в честь жены императора Николая I Александры Федоровны.
Крупнейший представитель петербургского классицизма в его наивысшей стадии – ампире, Карл Иванович Росси был сыном итальянской балерины. По слухам, отцом ребенка был русский аристократ или чуть ли не сам император Павел I. Известно, что с раннего детства Росси учился и воспитывался у архитектора Винченцо Бренны. Затем уехал продолжать образование во Флоренцию, а по возвращении в 1806 году в Петербург получил звание архитектора. Первой крупной работой Росси в Петербурге стало строительство комплекса Елагина дворца для вдовствующей императрицы Марии Федоровны. В это же время он принимает активное участие в работе Комитета для строений и гидравлических работ, одной из задач которого стало «придание регулярному Петербургу еще более единообразного и вместе с тем строгого вида».
Карл Росси был первым архитектором, который строил не отдельные дома, дворцы или усадьбы, а целый город, улицы и площади которого должны были составить единый ансамбль. О нем так и говорили в Петербурге: «Росси не строит домов – он создает ансамбли». За свою долгую творческую жизнь он спроектировал 12 площадей и 13 улиц Петербурга. Одна из них, проложенная от заднего фасада Александринского театра до современной площади Ломоносова и представляющая с театральным зданием единый архитектурный ансамбль, заслуженно носит его имя, объединенное с его профессией, – улица Зодчего Росси.
Росси был новатором в применении новейших строительных материалов. Так, при строительстве Александринского театра он впервые использовал чугунные перекрытия. Рассказывают, что, узнав о новшестве, осторожный Николай I решил приостановить работы. Тогда возмущенный вмешательством царя Росси, ручаясь за прочность чугунных конструкций, якобы попросил императора повесить его на стропилах, если рассчитанный им свод обрушится. Николай уступил. По другой легенде, Росси завещал, если в течение двух веков какая-либо конструкция Александринского театра рухнет, вскрыть его могилу и повесить останки на колосниках.
Александринский театр. Современное фото
Но даже Росси, произведения которого в глазах современников олицетворяли царственное богатство и житейское благополучие, не избежал нужды. По окончании строительства Александринского театра зодчему была безвозмездно и в вечное пользование предоставлена театральная ложа. Однако, испытывая постоянные денежные затруднения, он эту ложу продавал. Правда, по другой легенде, эту ложу у него отобрали. Случилось, что однажды, как повествует легенда, во время спектакля в ложе сошлись потомственный дворянин и простой купец. Что-то они не поделили. Произошла ссора, переросшая в громкий скандал, едва не сорвавший спектакль. В результате ложа у Росси была отобрана.
На уровне второго и третьего этажей главный фасад театра украшает глубокая лоджия с коринфской колоннадой. Над нею парит квадрига, управляемая древним богом искусств красавцем Аполлоном, работы скульптора Пименова. В артистической среде известно обиходное прозвище Аполлона: «Кучер с Александринки». С ним связана одна любопытная театральная примета, имеющая хождение среди «избранной», привилегированной публики Александринки. Если во время антракта тебе доверят ключи от застекленных дверей театрального фойе на балкон, ты можешь загадать свое самое сокровенное желание, и оно непременно исполнится, если ты выпьешь бокал шампанского, поддерживая при этом ладонью гениталии одного из коней квадриги Аполлона.
Над скверами и над рынками,
Над сполохами огней
Кучер с Александринки
Гонит своих коней.
Стремительные, как грозы,
Рвутся из-за кулис.
Бледнеют метаморфозы,
Исполненные на бис.
Квадрига по небу мчится,
Распугивая воронье,
Над медной императрицей,
Сподвижниками ее,
Над куполами храмов,
Назначенными на слом,
Над большевистским хламом
И над имперским злом, —
И над толпой стоустой
Гарантией вечных уз
Языческий бог искусства
И предводитель муз. ***
Как правило, в старом Петербурге в дни театральных премьер и бенефисов к подъезду Александринки выстраивалась длинная очередь карет и экипажей. Среди «золотой молодежи» того времени существовало убеждение, что ходить пешком в Александринский театр неприлично. Говорят, предприимчивые питерские извозчики специально ставили кареты вблизи театра, буквально в нескольких шагах от него. Здесь они нанимались столичными щеголями и лихо подкатывали к парадному входу в театр. Спектакли Александринки высоко ценились в обеих столицах, хотя профессиональная ревность, существующая до сих пор, не исчезала никогда. Одно театральное предание рассказывает, что, когда в Александринском театре готовились к предстоящим гастролям знаменитого московского актера М.С. Щепкина, петербургский актер Боченков, игравший те же роли, что и Щепкин, и очень боявшийся соперничества, мрачно шутил: «В Москве дров наломали, а к нам щепки летят».
