Будущее бальное платье начало вырисовываться часа через два. Мэтр заявил, что кутать такой бриллиант в бледные тона – преступление, и схитрил – прикрыл плотный темно-розовый муар дымкой из вышитого тюля. Короткие «бальные» рукавчики по последней моде упаковал в огромный воздушный пузырь накрахмаленного шифона, чуть присборенного у запястий на розовую ленту. Оборки, складки, «тюник»… Катарина плавала в море названий, понимая лишь десятую часть того, о чем говорили модельер и леди Кларенс. А вот Летиссия была довольна – мэтр уловил несоответствие статуса и возраста и очень изящно компенсировал его фактурой. Юной деве не полагались блонды и золотое шитье, зато можно было поиграть с однотонной вышивкой, с фактурой ткани и объемами. Именно это Гайд и делал. Муар, дымка, вышитый газ… Наряд был светлым, летящим, как и положено юной деве, но имел четкую архитектуру и силуэт, как туалет дамы постарше. В общем, пирог и жаркое в одной тарелке, но выглядело это великолепно. А еще маэстро восхитился сложной вуалью леди Абермаль и не сходя с места создал для нее полдюжины вариантов разных цветов, играя с толщиной и количеством слоев газа и кружева.
– Мы сделаем это вашей изюминкой, миледи! Капелька таинственности! Налет иномирности! И ваш прекрасный бриллиант… жаль, его не надеть поверх перчатки… Но мы сделаем прорезь! Да, как на старинных портретах Ван Эйка! И высокий кружевной воротник! И опахало из перьев страуса! Да, вот так!
Прыжки и восторги прекратились, когда Катарина отчетливо покачнулась и чуть не упала. Леди Кларенс немедля прервала примерку, заявив модельеру, что «девочку пора кормить и гулять». Тот, к удивлению Кати, не возражал:
– Мерки сняты, миледи, жду вас послезавтра на примерку!
Катарина была благодарна помощницам мэтра, которые помогли ей спуститься, надеть платье и жакет, поправить прическу и приколоть на место шляпку. Сама она так устала и замерзла, что еле могла пошевелить руками. Всю дорогу до ближайшего ресторана леди Кларенс ругала леди Абермаль:
– Кати, вы совершенно невозможная девочка! Почему вы не сказали раньше, что устали и вообще едва держитесь на ногах?
– Мэтр был так увлечен, – со слабой улыбкой признавалась Катарина, – мне не хотелось прерывать полет его гения!
– Мэтр все для себя решил в первую минуту, – фыркнула Летиссия, – а вот если вы заболеете, племянник намылит мне шею! И будет прав!
– Пустяки, я очень редко болею, – отмахнулась Кати, – к тому же мне нельзя болеть до бала!
– И после бала тоже! – леди Кларенс никак не могла успокоиться. – Маритэр, конечно, лапочка и душка, но и тиран тоже. Он завладеет всем вашим вниманием и не позволит никому и ничему отвлекать вас от своей особы!
– Звучит пугающе, – улыбнулась Катарина.
– Попомните мои слова! – тетушка графа разгорячилась. – Уж я знаю эту породу! Его отец увез Тарьяну в свой ужасный замок и привозил в столицу так редко, что мне приходилось каждый раз вспоминать, как выглядит моя сестра!
– Очень вам сочувствую! – Катарина уже не улыбалась. – Вы были близки?
– Да, – кивнула леди Кларенс, – я вышла замуж, надеясь заменить воспоминания реальностью, но Бог не дал нам детей, а потом Кларенс умер, и мне осталось только баловать этого шалопая да отпускать комментарии на балах.
– Думаю, граф очень вас ценит, – мягко отозвалась Кати, – ведь он сразу привез меня к вам. Это говорит о высоком доверии.
– Вы правы, моя дорогая, вы правы! А вот и ресторан! – леди Кларенс в смущении постаралась переменить тему беседы. – Здесь подают отличный тыквенный суп на сливках и с гренками и самый лучший кофе в столице!
Дамы вышли из экипажа, и, встреченные метрдотелем, погрузились в атмосферу модного заведения в обеденный час. Их проводили на галерею, туда, где столики разделялись туго натянутыми полотнищами экзотических тканей, расшитых арабесками. Пол устилали ковры, всюду стояли диваны, усыпанные подушками, но их сопровождающий привел леди туда, где стояли обычные столы и стулья.
Уютный круглый стол, украшенный каменной мозаикой, прямо при них накрыли белоснежной скатертью, потом покрыли алой салфеткой и в минуту уставили узорчатой посудой и приборами. Одетый в белый кафтан и алую феску юноша полил дамам на руки из узконосого медного кувшина, с поклонами подал полотенца и уточнил, что же прекрасные «ханым» желают откушать. Посовещавшись, леди выбрали тот самый пряный суп, тушеные по-турецки овощи, жареного цыпленка и кофе с восточными сладостями, политыми медом и патокой.
Тепло, пряные запахи, тонкий напев зурны и дудука навевали восточную негу, так что леди неспешно отобедали и спохватились, что засиделись, когда на улице давно стемнело.
– Что ж, как и обещала, едем к Бомонам! – решила леди Кларенс. – А после, уж не обессудь, Кати, домой, спать. В моем возрасте цвет лица очень зависит от времени сна!
Катарина не возражала. День получился длинным и нервным, но все же ей до дрожи в пальцах хотелось увидеть племянников, обнять их, вдохнуть теплый запах и просто убедиться в том, что выросшие на ее коленях малыши благополучны.
В доме виконта царила странная атмосфера. Слуги так обрадовались появлению Катарины, что сразу кинулись к ней с мелкими делами, ища одобрения и совета. Дети тоже прибежали, забыв про запрет выбегать в прихожую, особенно вечером. Растрепанный и в домашней куртке Бомон выглянул из кабинета, увидел, что свояченица не одна, и, взяв себя в руки, вышел навстречу, чтобы приветствовать леди Кларенс.
Пока тетушка графа и виконт обменивались вежливыми фразами, Катарина быстро разобрала возникшие сложности, отправила детей в гостиную и приказала подавать чай. А потом «стра-а-ашным» шепотом велела камердинеру виконта убрать из кабинета все спиртное, оставив только чай, шоколад и сладости для детей. Бомон дернулся возразить, но под пристальным взглядом леди Абермаль только сжал губы. Дети требовали внимания отца, и негоже было знатному человеку нырять в бутылку при первых же неприятностях в семье. Бывает и хуже. По крайней мере его Илена жива, и есть шанс на ее возвращение к обычной жизни. Варвик пообещал, что его слуга и призрачные бриллианты способны на это чудо! Виконт понял безмолвное послание и уступил. Во всяком случае Кати надеялась, что больше он не станет жалеть себя над бутылкой.
В гостиной малыши облепили тетушку и взахлеб пересказывали ей свои детские новости, делясь печалями и радостями. Отсутствие матери заметила только Офелия, но упомянула о «падении с лестницы» вскользь. Кати не знала, радоваться этому или огорчаться. Получается, Илена не так уж и важна для своих детей?
Они провели тихий вечер, попивая чай, читая книжки и рассказывая сказки. Когда Катарина вышла уложить детей спать и поцеловать на ночь, леди Кларенс пристально взглянула на виконта и самым строгим тоном сказала:
– Надеюсь, вы понимаете, Бомон, что у леди Абермаль начинается собственная жизнь? Она отдала вашей семье достаточно времени и сил, чтобы отпустить ее с миром.
Виконт покраснел. Да, у него мелькнула мысль, что все еще можно исправить, вернуть Катарину в дом, надавив на ее чувства к детям. Что если малыш Арден заболеет? Любящая тетушка наверняка тут же примчится, забыв про балы и помолвку. Илены в доме нет, и она снова возьмет хозяйство в свои ласковые, но крепкие руки, а он продолжит карьеру в министерстве, зарабатывая чины и награды.
