— И что вы успели заметить, до того как позорно сбежали отсюда, Кейрина? — насмешливо спросил Данлар. Последний раз меня также стошнило на практике по некромантии еще на третьем курсе, так, что это почти позор. Припоминать будут долго.
— Сколько было обидчиков?
— Моргана убивала третьего, когда на неё наткнулись боевые маги, — магистр пожал плечами, будто это ничего не значащая мелочь.
— Я не увидела следов самоубийства, — заметила я, все так же не опуская взгляд.
— Девочка решила замерзнуть насмерть, а не пытаться привлечь внимание, чтобы ей оказали помощь. В принципе до дома дяди, она бы ещё смогла доползти… если бы захотела. — да, она замерзла вполне осознанно, иначе бы не возродилась «морганой».
— А судить выживших обидчиков будут за магически одаренного ребенка? — посмотрев Данлару в глаза, спросила я спокойным тоном. Но только Боги знают, как трудно мне далось это спокойствие? Дар ещё был не проявлен, так, что если насильники достаточно влиятельны, то дело спустят на тормозах.
— Естественно, Кейрина, — Данлар как-то даже возмутился этим вопросом. Ага, значит, это была обычная шантрапа. Я вновь перевела взгляд на стену, а магистр насмешливо уточнил. — И что ж вы так избегаете смотреть на тело? — Я послушно посмотрела, повторяя про себя, что эта девочка мне никто, и что помочь я уже не в силах. И сейчас все видят мою слабость, только слабость! А не собственную аморальность.
— Почему это тело у нас в Академии? А не похоронено сегодня в полдень, как завещано предками?
— Академия выкупила его у опекунов девочки, дядя торговался недолго. — Данлар был даже несколько удивлен вопросом. А я прикрыла глаза, сжимая кулаки так, что ногти впивались в ладонь. Молчи, Кейра! Ты ничего им не докажешь. Магистр усмехнулся и предложил. — Ну, выскажитесь, адептка. Авось, полегчает. — Что ж, сам предложил! Наверное, думал, что я скажу, что-то банальное: все мужики — уроды… Я же посмотрела на него с презрением, окинула таким же взглядом остальных мужчин (исключая Беса) и спросила.
— Неужели вы, действительно, НЕ видите аморальности ситуации?!! Не задумываетесь, что эта девочка не рассчитывала стать «материалом» для некромантских опытов?! Что она не заслуживает быть выставленной перед толпой мужиков в таком виде?!!! — я уже почти кричала.
— Вы слишком остро реагируете на ситуацию, адептка. Это всего лишь тело. — возразил магистр. Я уже упоминала, что некроманты — циники.
— Вы так считаете? — я улыбнулась. Затем выстрелила наугад: не в курсе есть ли у магистра дети. — А если бы здесь лежала ваша дочь, это тоже было бы «телом»?
— Моя дочь здесь не окажется, — убеждено заявил преподаватель.
— Дайте Боги! — пожелала я, но все же возразила с сарказмом. — А вы бессмертны, чтобы так утверждать? Постоянно находитесь рядом? Уверенны в каждом члене Рода, в каждом слуге и прохожем? Или поговорили с дочкой так, что она не постесняется вам рассказать, если ваш друг, что только что подарил лошадку, незаметно ущипнул её за попу? — я видела, что Данлар начинает проникаться ситуацией, и продолжила ещё более настойчиво. — Сможете ей объяснить, что женская честь и достоинство находится не между ног, которые так легко развести в стороны насильно. Что потерять невинность так, — жест в сторону тела девочки. — это не её стыд и позор. Это ВАШ!!! И стыд и позор! За то, что не смогли защитить… оберечь… — я перевела взгляд на сокурсников, — не спасли… боевые маги, — усмешка дикая против воли расползлась на губах. — что не обратили внимание на шум в переулке неблагополучного квартала. Зато защитили насильников от морганы, ими же созданной.
— Я никогда не осужу Тамиру за подобное, — Данлар посмотрел на тело девочки.
— Ой, ли?! — не скрывая насмешки, протянула я. — И даже мысли не мелькнет, что она сама виновата, что пошла не туда, не в то время, не в той компании, нарушая ваши запреты. Дети ведь не понимают, насколько они уязвимы. — вижу, что не понимает, пришлось привести примеры. — Будет поздно возвращаться от подруги, ну просто заболтается и забудет предупредить Вас. Или, например, на спор с мальчишками пойдет на сельское кладбище ночью, сбежав от вашего неусыпного надзора. Или пойдет на озеро с приглянувшимся мальчишкой, даже не подозревая, что согласием на поцелуи и невинные ласки, может спровоцировать его и на более активные действия. Не осудите за потерю невинности до брака, когда она не рискнет признаться Вам, что любимый парень просто настоял на своем, а она не знала, как отказать, чтоб не обидеть. — я специально подбирала примеры так, чтобы степень «вины» его дочки росла одновременно со взрослением. И продолжила в том же ключе. — За беременность до брака, когда она ещё к близости не была готова, а не то, что забыла предохраниться? А что будет, если мерзавец, что обрюхатил вашу дочь, ещё и сбежит от ответственности? Заставите обратиться к лекарям? Или позволите родить? А может, выгоните из дома, если она будет противиться искусственному выкидышу? — чтобы кто не пытался мне сейчас возразить, я знаю ситуацию лучше. Мне известна история каждой девушки из заведения госпожи Лилианы, поверьте: там нет ни одной, что пошла в эту профессию в поисках «легкой» жизни (я догадываюсь, что так не всегда бывает, но в «Лилиях» собрались именно изгнанные из Родов). — Или вы думаете, что никто из сородичей, друзей, знакомых, не посмотрит на Тамиру с осуждением, спрятанным за жалостью и сочувствием. Это же такой позор — незаконнорожденный непризнанный отцом ребенок! — я настойчиво смотрела в глаза преподавателю, пытаясь достучаться до него. — Ведь проблема не в самом изнасиловании или принуждении к связи… Проблема в вашем мужском отношении к этому!.. Тело может излечить опытный целитель, память может стереть опытный менталист, да даже простое, но не дешевое зелье забвения. Проблема именно в вас! Нормальная женщина, даже не мать, не осудит ребенка или подростка, осудите, прежде всего, вы. Именно возможная реакция дяди, главы Рода, прохожих, что увидят её такую, магов, что не спасли, соседей, что всегда будут помнить её «позор», заставило эту девочку решить, что проще уйти из жизни так, замерзая в луже собственной крови, чем всю жизнь жить с ярмом «обесчещенной». И пусть изменить нашу судебную систему я не в силах, но может, хоть что-то в моих словах, заставит вас задуматься: а правы ли вы судить, если не знаете всей ситуации? И тогда может быть морган и «выгоревших» будет меньше.
— Чем же вас наша судебная система не устраивает? — несколько агрессивно поинтересовался Данлар.
— Да хотя бы двояким отношением к изнасилованиям детей. Почему за обычных детей наказывают только тюремным заключением, а за магически одаренного ребенка — сначала кастрацией, потом камерой с мужиками, что десять лет женщину не видели с обязательным объявлением, за что наказан новый жилец застенок, а только потом каторгой. — все взглянули на меня несколько шокировано. Не знают, откуда у меня такие глубокие познания в этом вопросе? Так Эсана, один из огоньков, «выгорев» после веселой ночки с дядей с друзьями, подала заявление на Главу рода (дядя был не ближайшим родственником, насколько я помню троюродным). Дядю и друзей посадили, но Эсану все равно выгнали из Рода, типа, она сама спровоцировала подпитую компанию на подобное (она уже НЕ обладала даром, вот, если бы дар остался, её бы не выгнали, слишком ценны девушки с Даром). Она пришла к дяде на четвертый день заключения, чтобы плюнуть в рожу, и тот ей рассказал, «жалуясь» на собственную судьбу, как с ним обошлись сокамерники. А может мужики не понимают, почему я требую равного наказания за любого ребенка? Так я объясню. Посмотрела на девочку на столе и сказала спокойно. — У неё на лице не было написано, что она обладает даром. Она даже сама возможно этого не подозревала, откуда это могли знать насильники? А вот если бы каждый ублюдок, и богатый, и бедный, и благородный, и высокородный Глава, знал, что за одно только поползновение на любого ребенка, даже на дочку кухарки, ему отрежут все «достоинство» и без всякого обезболивание. А потом вся камера на практике продемонстрирует, как именно себя чувствовал изнасилованный ребенок… У заключенных с этим проще: если посадили к ним в камеру такого ублюдка и сказали за что, результат один, и он на всю жизнь в этой камере становится подстилкой любого. И им плевать одаренный ребенок был или нет! Просто конвоир может и промолчать, когда жертва — обычный ребенок. А уж сколько не попадают за решетку, откупаясь деньгами от родителей и других родичей девочек… — я многозначительно улыбнулась, стараясь не обращать внимания на вытянувшиеся лица сокурсников.
