* * *
— Адепт Аллитер, приведите и себя и аудиторию в порядок, — холодно сказал ректор. — Немедленно.
Аллитер повиновался, и за минуту высушил и себя и пол. И даже осколки собрать успел до гонга. Встала вместе со всеми, приветствуя преподавателя.
Первый урок пары прошел спокойно. Общий опрос по теме предыдущего занятия, и новая тема: Высшие Заклятия разнополярных Стихий. Сегодня будет Огонь-Вода. Быстро записывала лекцию, досадуя на себя, что все же уступила Аллитеру. Удар гонга, и Регейро оборачивается ко мне. Не поднимаю на него взгляд, с усилием рисуя на свитке что-то из символики проклятий (лоб подпирала ладошкой, выставив руку как дополнительный барьер между нами).
— Кейра, — позвал Аллитер. Не отреагировала, тогда он дотронулся до запястья руки, что подпирала голову. И осторожно, но твердо опустил её на стол. Прищурившись, посмотрела в серые глаза. И он сказал раздосадовано. — Произошедшее вчера — это ревность, глупая, но сильная ревность к дарителю. С тех пор как я узнал про медальон… Я же видел, что ты каждый день его носишь, а может, и совсем не снимаешь. То есть он с тобой был всегда… Ты же даже на свидания с ним была. Вот вчера я и решил узнать, насколько тебе дорог этот медальон. Знаю, что и это не оправдание… Просто я не подозревал, что даритель мертв, и… — Аллитер, что не отводил взгляд от моих глаз, неожиданно замолчал. Я опустила взгляд и усмехнулась криво. Хмм, я думала, что медальон будет громоотводом только для ревности ректора (оказалось, что для обоих). О том, что и Аллитер пришел к ошибочным выводам насчет амулета, я даже не подозревала. На его фоне эти двое даже сумели найти общий язык. И не уверена, что это к лучшему. Регейро дотронулся вновь до руки, привлекая внимания к себе. Я уже не скрывая злости посмотрела в серые глаза. И Аллитер взорвался. — Шарх, да я до сих пор к покойнику ревную сильнее, чем к лорду Аскару! — пожала плечами, не скрывая злорадства, а Аллитер продолжил. — Я же знаю сколько самых разнообразных дорогих украшений подарил тебе Артем. Но не одно из них ты не носишь, только этот ничем не примечательный медальон. Чем он тебе так дорог?! Ты ведь сама готова была уничтожить иллюзию, значит не в ней дело. — В ней, Аллитер, в ней!
Просто эта иллюзия слишком много вопросов вызовет. Пусть внешнее сходство с матерью у меня сильное, но отличия есть. И разница, пусть и не бьет в глаза, но очевидна: цвет глаз (у мамы были аквамариновые глаза), оттенок волос (у меня он такой необычный — огненный, только из-за основной стихии), да и волосы у мамы были почти прямыми, и подбородок у меня упрямый… То есть понять, что женская иллюзия не моя, реально, так же, как и догадаться, что это моя мать (опять же из-за схожести). Плюс немного старомодный крой одежды. И при этом всем проблема не столько в матери, сколько в отце. Если образ Арианны не вызывает сомнений в моей «легенде», то отец в неё никак не вписывается. Дело даже не в одежде, осанке или чертах лица. Дело в том, что у него на плече золотой аэртан — Родовой браслет с символом — оберегом, что носиться на левом плече. Богатые ремесленники и купцы носят серебряные браслеты, остальные — медные или из любого другого металла. Аэртаны из золота носят только благородные господа, то есть леди и лорды (и мне, и Ники отец успел заказать и изготовить вместе с мастером-кузнецом аэртаны, вплетая силу рода и собственную магию, но их у нас забрал Гавриил). Так что да, если кто-то увидит иллюзию — это будет… кххм… абзац. Тем более ящерку, что является Родовым символом- оберегом, опознать можно, и по геральдике выйти на мой Род тоже возможно. Поэтому и прятала этот медальон все годы, как могла (первые годы, сердечко было под высшей иллюзией, гримируясь под подкову).
— Кейра, кто он? — почти шепотом спросил Аллитер, видя, что я не собираюсь никак комментировать его слова. — Чем он заслужил такую преданность? — И почему это он сразу про преданность спрашивает? Я насмешливо приподняла бровь, складывая руки на груди. — Пожалуйста, не молчи… — попросил он. Несколько секунд молчания и новый вымученный вопрос. — Ты любила его?!
Ну да, вчера я и словом не заикнулась о своих чувствах к дарителю, боясь, что Аскар почувствует фальшь. И если ректор не додумался вчера до этого вопроса, то Аллитер до него дозрел. Причем спрашивает он в присутствии ректора, рассчитывая, что тот раскусит мою ложь. Я перевела взгляд и посмотрела на Аскара, тот и не пытался скрыть заинтересованности в нашем разговоре. Хмм, спелись все-таки! Интересно, что будет, если убрать «третьего лишнего»? А в принципе, зачем мне снимать напряжение между ними, подставляясь самой при этом? Пусть хоть поубивают друг друга, раз их не устраивает вымышленный третий (который к тому же покойник) претендент на мое сердце. Криво усмехнулась, и высказала последние мысли вслух.
— Хммм, спелись… — издевательски протянула я, переводя взгляд с одного на другого. — Интересно, что будет, если убрать громоотвод?! — недоумение на лицах обоих даже немного насмешило. — Как вы друг к другу станете относиться, если узнаете, что к третьему ревновать не стоит? — ещё одна насмешка и я уже смотрю только Аллитеру в глаза. — Ты опять обманулся на пустом месте, и нет, чтоб спросить… А впрочем… — достала сердечко и, сняв иллюзию, стала рассматривать его будто в первый раз. — Да, я любила и люблю дарителя этого медальона. Пусть этот подарок был и не мне, а моей матери. — Подняла взгляд, чтобы встретиться взглядом с ректором. — И да, у папы были недостатки, но он был самым лучшим отцом на свете. — опустила взгляд на сердечко: ни слова о том, каким образом этот медальон стал моим. У них вполне оправданное представление, что мне отдали его после смерти матери. — И да, я понимаю, что для таких, как вы, что с младенчества купаются в роскоши, это — всего лишь безделушка. Вас, наверняка, с детства кормили золотыми ложечками из фарфоровых тарелочек, что раз в десять дороже медальона. Но повторяю для всех… только попробуйте дотронуться до медальона без разрешения — покалечу. Вот, честное слово, покалечу, и плевать, что мне за это будет. — спрятала медальон обратно под рубашку и прикрыла сверху невидимостью. Взгляд поднимать от сложенных на груди рук не торопилась, молча ожидая гонг. Благо ждать оставалось недолго.
— Прости меня… — прошептал Регейро с мукой в голосе, напрочь игнорируя тот факт, что пара началась.
— Не прощу, — также тихо ответила я, с вызовом взглянув в серые глаза. — Из-за глупого каприза ты хотел забрать единственное, что у меня осталось от родителей. — раскаяние во взгляде Аллитера хватило бы и на троих, но я решила его добить. — Знаешь, когда я училась в интернате, у меня часто не хватало денег даже на самые дешевые грифели… Про сладости и одежду я вообще молчу… Но даже тогда я ни на секунду не задумалась о сдаче украшения в ломбард, даже с учетом того, что выкупить его обратно я, в принципе, могла ещё в течение месяца.
Няня высылала мне все деньги, что могла, но откуда у неё могли быть лишние монеты? А малявок, какой я тогда была, даже в трактиры в разносчицы не брали. Да и какая работа, когда я за два года пыталась осилить трехлетнюю программу? Торопилась, понимая, что отчим может найти меня в любой момент. И ведь мог бы, если бы искал безродную простолюдинку… Весь расчет был на то, что ни один благородный не назовется простолюдином, слишком много привилегий лишается при этом. Ни одна симпатичная девушка не признается, что у неё нет защитника, нет Главы Рода (проще написать вымышленное имя и молиться, чтобы руководитель учебного заведения не пытался с ним связаться). И этот расчет пока оправдывается. В интернате я ещё и волосы в черный цвет красила (краска и съедала большую часть моего бюджета, так как смывалась подозрительно быстро). Так как про него Дорантан мог догадаться, ведь он был свидетелем проявления моего Дара. А вот пойду ли я обучаться дальше, то есть в Академию, догадаться он не мог. И не может сейчас подозревать, где я и чем занимаюсь.
