Неожиданно поняла, что Ники обнимает меня и тихо плачет на груди. Что такое? Погладила её по голове, аккуратно проникая в мысли. Ах, ты ж! Тролля тебе в печенку, Риина! Яснее надо выражать свои мысли.
— Ники, — позвала я её, отстраняя от себя. Взглянула в синие глаза и сказала. — Я отбилась, Ники, я отбилась от отчима.
— Как? — всхлипнув, спросила она. Не поверила. Ну да, откуда у двенадцатилетней девчушке взяться силам, чтобы отбиться от взрослого мужчины, к тому же одаренного (Дар у Дорантана был слабый, но щит от огня он удержать смог)? И вся наука деревенских мальчишек не помогала. Поэтому я и закричала, понимая, что именно хочет от меня отчим. И я испугалась, испугалась так сильно, что призвала магию в защитники (до этого я старательно скрывала свой Дар). Но огненное заклятие не причинило Дорантану вреда. И вот тогда меня охватил ужас, и я вновь закричала ещё громче: «не надо!». Я дернулась в отчаянной и безуспешной попытке освободиться. И в следующее мгновение вспыхнула белым пламенем. Только позже я узнала от Кассии, что я пробудила в себе Истинное Пламя. В тот же момент я с трудом осознала, как отчим отскочил от меня, как вспыхнула кровать, но огонь не причинял мне вреда, я сама все ещё пылала. И только крик Дорантана: «Пожар!», немного отрезвил меня. И сейчас я призвала Истинное пламя, выставив ладошку чуть в сторону, чтобы не задеть сестру.
— Вот так! — прошептала я, и на ладони появилось белое пламя. Никтэрия удивленно ахнула: значит, признала (даже ей я не признавалась в этом Даре). Редкий, очень редкий дар! Проявляется у сильнейших элементалистов в самые критичные моменты, когда смертельная опасность заставляет активироваться всем резервам организма. Не знаю, почему он проявился у меня (я ведь не элементалист, и тем более не сильнейшая), но я очень благодарна мирозданию за него. Потому что вовсе не уверена, что смогла бы пережить насилие отчима. Ведь тогда я ещё верила, что честь и достоинство девушки как-то связаны с девственностью. Да и реакция няни (расплакалась от облегчения), когда Кассия сказала, что отчим не успел меня обесчестить, только подтвердила эту теорию.
— Рина, — прошептала Ники и протянула руку к огню. Я резко погасила пламя и укоризненно поцокала языком. Ники виновато скривилась: да, от него ничего не спасет. Так что с этим пламенем надо быть очень аккуратным. Неожиданно услышала шум в коридоре: Аллитер вышел из ванной и пошел к себе. Щелкнула Ники по кончику носа и непререкаемо сказала.
— А теперь спать, Ники. У меня завтра будет непростой день.
Сестренка завозилась, устраиваясь поудобнее. Легла. Спустя минуты три снова начала ворочаться. А потом сдалась и попросила.
— Риина, спой мне колыбельную. Ту, что пела мама.
— Ники, ты же знаешь, я не умею петь. — я чуть поморщилась. И Ники умоляюще посмотрела в мои глаза. Выдохнула, сдаваясь (в принципе, мне самой нужно отвлечься от воспоминаний). Приподнялась на подушках, чтобы Ники было удобнее разместиться на моем животе. И поглаживая макушку Ники, путаясь при этом в её темных, густых волосах, начала напевать старую, как мир, колыбельную для девочек.
Ночь укрылась темным пледом,
Согреваясь в свете звезд,
И сплетает быль и небыль
Из страны волшебных грез.
Ночь показывает сказки
И легенды старины:
Непослушным — в серых красках,
Милым — розовые сны.
Закрывай принцесса глазки,
Баю баю, свет ты мой.
Верь, когда-нибудь из сказки
Принц придет и за тобой.
Золоченая карета
Повезет тебя к мечте -
К встрече с утренним рассветом,
К яркой утренней звезде.
Оживают в старых книжках
Трубадуры, короли,
Вечно что-нибудь мальчишки
Ищут на краю земли.
И по свету принцы бродят
По селеньям и лесам,
И любовь свою находят,
Так как верят в чудеса.
Закрывай принцесса глазки,
Баю баю, свет ты мой.
Верь, когда-нибудь из сказки
Принц придет и за тобой.
Золоченая карета
Повезет тебя к мечте -
К встрече с утренним рассветом,
К яркой утренней звезде.
Ещё в середине песни я услышала, как Аллитер остановился напротив двери и поняла, что он нагло подслушивает, но предпочла проигнорировать его. Тем более, что Ники, наконец, начала посапывать. В середине второго куплета дверь бесшумно отворилась, и на порог шагнул Аллитер. Полуобнаженный, только в домашних серых брюках (полотенце, переброшенное через шею, за одежду не считаю). Он просто стоял и смотрел, и что-то такое неописуемое было в его взгляде, что я первой опустила взор. По обнаженной груди Аллитера скатывались капельки воды, превращая зрелище его тела в нечто невероятно эротичное. Все-таки телосложение у него на загляденье: я неторопливо изучала мышцы на руках, плечах, торсе, кубики пресса. Вновь проследила за каплей воды, что упала с волос, покатилась по груди и ниже, и все это не прерывая пения. Повторила дважды припев и проверила Ники: спит уже крепко. И только после этого посмотрела Аллитеру в глаза, вопросительно приподняв левую бровь. И он хрипло произнес.
— Я хочу, чтобы ты пела колыбельные нашим детям…
Сердце пропустило удар, а потом забилось с удвоенной силой. Стараясь не показывать какое впечатление оказали его слова, я аккуратно переложила Ники на подушку. Встала и подошла к Аллитеру. Его взгляд скользнул по рубашке вниз, задержавшись на груди, бедрах и босых ногах (представляю, какое зрелище предстало перед ним). Собственно его готовность к размножению я заметила и раньше (и холодный душ ему не особо помог), поэтому не удивилась, что его глаза почернели из-за расширившихся зрачков. Аллитер не двигался, но казалось между нами все искрилось от напряжения. Желая избавиться от наваждения, я уткнулась ладонями в его грудь и надавила. Он отступил, поддаваясь нажиму, наверное, ожидал, что и я выйду в коридор. Но я быстро закрыла дверь и прислонилась к ней спиной. Обессилено выдохнула.
Следует признать, что это самое романтичное и одновременно эротичное признание, что я слышала. И не важно на какую приставку к Родовому имени (ис или лас?), он рассчитывает. Проняло меня капитально, потому что парни его возраста о детях вообще не задумываются. И я почему-то поверила, что он сможет защитить наших детей от всех невзгод. Что они не окажутся в моей ситуации. Да и в его искренности я не сомневалась ни мгновения.
— Риина, — позвал меня Аллитер тихо. Знаю, это случайность, что он растянул букву «и», но внутри все отозвалось на этот зов.
— Иди спать, Аллитер, — попросила я.
— Зови меня Тери, — прошептал Регейро. Тери? Как мило…
