Я оттащила робота за мусорный контейнер и принялась отвинчивать болты.
– Что, прямо тут? – удивился он. – Может, пройдём в апартаменты рой-маршала?
– Нет! Тут дел на раз плюнуть.
– Мне показалось, минори Бритц очень любезен, – настаивал Дейл, но я вырвала его речевые чипы.
Запахло жжёным пластиком. Изнутри Дейл напоминал мои школьные проекты, когда в коробку из-под монпансье я пыталась уместить и видеокарту, и датчики, и гироскоп. Так и здесь: микросхемы теснились одна на другой, неизолированные проводки задевали соседние, щёлкали и сверкали.
– Вот… и… всё, – я захлопнула щиток и старательно пригладила шов на затылке робота.
– Блгдр.
– Что-что?
– Бльш спс! – громче повторил Дейл, шаркая лапкой. – Й! Кжтс, взнкл прбл.
Определенно, он был прав: возникла проблема. Чипы были такие мелкие, как тут не задеть один, пока паяешь другой? В таверне задвигались кресла: Кайнорт и Альфред сворачивали разговор и собирались на улицу. Я вспотела. Залезла в голову Дейлу и стала протирать контакты на ощупь.
– Сейчас, сейчас, Дейл, тут у тебя не мозги, а валежник какой-то.
– Н трптсь, мн мнг врмн.
– А у меня не так много, – бормотала я.
Конечно, первой мыслью было дать дёру. Но Дейл меня уже запомнил, и пришлось доигрывать роль инженера. Если сдать его хозяину испорченным, Альфред потребует у Бритца, чтобы тот нашёл виновницу, отвинтил голову и припаял вместо Дейловой.
– Всё. Нормально теперь?
– .угУ
Из-за угла появились Альфред и Бритц, который делал вид, что не удивлён ни мне, ни паяльному стержню в моих руках.
– Банк отзовёт предложение, – говорил он, – если я не вышлю подписанный договор через три дня.
– М-м. Дай мне денёк-два обдумать, ладушки? Риски, все дела… – заюлил Альфред и окликнул Дейла. – Эй, убогий, тебя перепрошили?
– !екдяроп в ёсВ
Дьявол. Вот тебе и «угу»! Дейл теперь говорил задом наперёд, а я не могла отвести взгляд от руки Бритца, ласково сжимавшей кобуру армалюкса. Ясно:
Сейчас Альфред взбесится и откажется от сделки.
Меня аннигилируют, а избыток энергии выстрела всосётся в браны пузырей параллельных вселенных, чтобы сотворить там сверхновые – по одной из многочисленных теорий принципа работы армалюкса.
– Альф, – заупокойно начал Бритц. – Это недоразумение – младший стажёр. Она придурковатая малость. Позволь, я направлю Дейла к главному инженеру. Через минуту твой робот заговорит, как новенький.
– Ещё чего! – отмахнулся контрабандист и просиял: – А ну, убогий, скажи-ка, что ты теперь думаешь о варфароме и курарчелло, а?
– .ьтип огонм кат ьтисорб теуделс маВ
– Бха-ха-хах-ха! Ни черта не понял! А как насчёт шлюшек из астробара?
– .зоидималх ан ызилана ьтадсереп юуднемокеР
– Великолепно! – Альфред восторженно пихнул Бритца в плечо. – Ты не представляешь, дружище, как он задрал нравоучениями. Теперь всё мимо ушей. Слышь, убогий? Как бы только не привыкнуть и не начать тебя понимать.
– .кодюлбу йопут – дерфьлА
– Бха-ха-хах-ха!
Кайнорт убрал руку с кобуры и выстрелил в меня взглядом.
– Я бы всё-таки показал его Пенелопе.
– Лучше просто покажи мне Пенелопу, бха-ха-хах! Вот это угодили вы мне, так угодили… Ладно, ты мне нравишься, давай контракт!
Бритц, не веря удаче, разворачивал экраны для электронных верификаций, а я сидела на корточках у бака с пластиком и обнимала колени. Будто эта поза могла спасти от расправы, которую пообещал взгляд эзера. Виртуальная страничка приняла отпечаток Альфреда, и задаток за тайный вывоз магов с Урьюи ухнул в карман контрабандиста.
– У нас две недели, Альф. Если не уложимся, деньги сгорят. И мне придётся возвращать банку все авансы. Шкурами пиратов, я полагаю.
– Уложимся. Не писай.
Пряча голову в коленках, я слушала, как удаляется скрип шарниров Дейла.
Выстрела всё не было. Из цепенящей полудрёмы выхватил короткий глухой смешок. Я приподняла голову. Кайнорт смотрел на экран комма. На нём крутилось видео, где медная оса билась о бахаонов, звери сверкали, а между ними металась фигурка рабыни и ерошила перья. Бритц фыркнул ещё раз: на моменте, где я нырнула в мусор. Тем временем мой желудок воздавал заунывную оду голоду. Кайнорт глянул на меня и вернулся к экрану:
– Ой, забыл мрмрмр.
– Что?
– Говорю, забыл тебя убить, – он опять говорил на октавиаре.
– Вы же сами видели: я не нарочно подслушала. Просто хотела вернуться в барак. Ждала, пока этот уйдёт, – я кивнула на экран, где Берграй хватал меня за волосы на повторе. Со стороны это и правда смотрелось, как плохая комедия.
– В том, что ты подслушала, секрета нет. Но сопротивление хозяину карается электроплетью. На первый раз. На второй – смертью. Отказ ожившему не ранее суток назад – смерть. Умышленное ранение эзера при любых обстоятельствах – смерть. Да, тебе не помешает узнать, какая. – Хотелось подловить его на речевой ошибке, но единственным недочётом было глушение согласных. – Раба подвешивают вниз головой и делают надрезы так, чтобы кровь текла непрерывно, но достаточно долго, часа три. Внизу расставлены хрустальные бокалы, которые тонко звенят, когда наполняются свежей кровью, раскаянием и молитвами приговорённого. Высокородные эзеры вправе подойти к бокалам, пока кровь ещё тёплая, а раб – жив.
– Нельзя питаться теми, кто легче пятидесяти пяти килограммов.
– Это не правило, а рекомендация. Эзер волен следовать ей или пренебречь.
– Да ведь Инфер бы меня убил!
– Плюс-минус ты, какое мне дело?
Бритц наблюдал закат, но в голосе сквозила улыбка. Я никак не могла прочитать, что она значила: бояться мне или нет.
– Я буду защищать свою жизнь, чего бы это ни стоило. И не дам себя убить только потому, что кому-то лень дойти до холодильника с припасами крови. Так что можете выстрелить или подвесить и резать… потому что вот это, – я ткнула в экран, – случится ещё, и не раз!
– Нет. В другой раз он или кто-нибудь другой тебя изловит. Поэтому знаешь, что? Сегодня выйдешь в ночную смену, уберёшь за собой. Пока живая. Утром все бахаоны должны быть пёрышко к пёрышку, – он растянул «ш-ш», смакуя свой акцент. – Ясно?
– Да. Ясно.
Выйти из барака этой ночью! Легально! И пробраться к порталу. Без лишних слов я подскочила и побежала прочь, пока Бритц не передумал.
– Четырнадцать-восемь! – прилетело вдогонку.
