Лимани развалилась на койке и всем видом показывала, что она не с нами. Девочки перехватили мой взгляд:
– Ей не надо сдавать в общак, – объяснила Тьель. – Она ведь ши. Ну, ничего. Завтра и ты передохнёшь.
– Почему?
– Завтра сдают в холодильники Бритца и двух его инженеров, а они с мелких не берут. А потом – неделя оброка с мужских бараков.
Той ночью я в одиночку расчесала двух бахаонов и свалилась. Ёрль Ёж нашёл меня спящей под тёплым боком золотого зверя и прогнал в дом, заручившись клятвой назавтра же закончить работу. Но я узнала кое-что интересное о контуре и портале. Контур состоял из мощных лучей гидроплазмы, а портал представлял собой раму светлого, почти белого металла. Могла поклясться, это и был гидриллий. По словам Язавы, когда к порталу приближался раб или солдат, их ошейник или комм излучали особые сигналы. Гидриллий в ответ активировался и останавливал лучи гидроплазмы в проёме портала. Я наблюдала, пока глаза не слиплись. Сигналы обитателей штабного контура открывали все порталы туда и обратно, а обитатели внешних контуров не могли попасть в штаб. Изящно и просто. Осталось только понять, что мне с этим делать и как сломать портал.
Глава 23. Прайд Сокрушителей
День начался с бунта. Маррада брала по одному кеду из каждой пары Кайнорта, раскручивала на шнурке и запускала в ряды бокалов на барной стойке трактира. Хозяин кед и трактира невозмутимо сидел за столом с Альдой и Берграем, будто разрушительная месть его не касалась. Он полагал, что силы Маррады иссякнут раньше, чем коллекция дизайнерской обуви.
– Эта дребедень пришла на все личные коммы, – Альда продемонстрировала свой, но надобности в этом не было: точно такой же баннер горел на коммах рой-маршала, капитана Инфера и даже у Маррады.
«Прайд Сокрушителей против рабства. Мир без эксплуататоров! Нас уже 20086…»
Последняя цифра росла на единицу или две в секунду. При попытке свернуть баннер, тот распухал на весь экран. Кайнорт попытался его удалить, но вместо этого отпочковалась копия, потом ещё одна.
– Занимательно. Что за Прайд Сокрушителей?
– Секта эзеров-пацифистов, – пояснил Берграй. – Решили перевернуть мир.
– Опять? Мир и так вращается, насколько мне известно. Вокруг своей оси, вокруг солнца, в рукавах галактик.
– Их не устраивает, как мы живём, – вздохнула Альда. – Приверженцы Прайда Сокрушителей сокрушаются, что они-де пьют чужую кровь, а их девиз – «не навреди».
– Попахивает плагиатом, – буркнул Кайнорт, наблюдая ножницы в руках у притихшей Маррады. С высунутым от сосредоточения кончиком языка она приканчивала новую пару.
– А может, «не навреди другому».
– Чего они хотят?
– Вербуют сторонников в отряды дезертиров. Хотят отказаться от нападения на Урьюи. Увести корабли в последний момент.
Куски кожи, обрезки шнурков и тряпок посыпались на пол, и Бритц провёл ладонями по лицу:
– Я не понимаю. Эзеры не могут без крови. Эзеры погибают без крови. Заменителей и суррогатов на сегодня нет! А единственный шанс наконец заняться научными изысканиями – это осесть на Урьюи. Я не понимаю.
– Веер рассылки начался с твоего домена, – Альда предъявила отчёт своих экспертов. – Кто-то здесь, очевидно, идейный вдохновитель этой шантрапы. Или как они его называют…
– Контриций Прайда Сокрушителей, – напомнил Берграй.
– О, боги мои… Кайнорт, это уже не шуточки: если всё правда… если среди эзеров уже тысячи сектантов – наступление будет подорвано. Найди эту крысу!
– Я понял. Распоряжусь, чтобы Крус бросил всё и разобрался с рассылкой. Он в этом лучший.
В трактир вошла шчера с подносом и присела в дежурном книксене. У девчонки были шрамы через всё лицо, густое каре цвета махагон и заспанные серые глаза. Она расставляла бокалы со свежей кровью, пока Альда разглядывала новенькую. Руки с изящными пальцами и короткими продолговатыми ногтями. Расставляя бокалы, шчера наклонилась так напряжённо, будто бросала корм тиграм, а реверанс при входе был скорей снисходительным, чем скромным. Маррада тоже заинтересовалась: на миг она даже прекратила терзать обувь. Один Кайнорт смотрел в пустую стену.
– Спасибо, – буркнул он, задумчиво кусая костяшку, когда шчера поставила перед ним кровь.
– «Спаси-ибо!» – передразнила Маррада, – На вашем месте я бы заподозрила в рассылке именно его. Да-да, его.
Она проводила девчонку взглядом до двери и подошла к столу, накручивая шнурок на палец:
– Весь из себя вежливый, пайками и кодами медблока разбрасывается, худыми не питается… спасибо хоть другим не запрещает!
– В самом деле, – согласился Бритц, отпивая из бокала. – Не моё дело указывать каждой мухе, у кого ей сосать.
Альда ухмыльнулась: как он их, одним камнем в два огорода. Берграю за вчерашнюю погоню за шчерой и Марраде за всё остальное. Сестру выкинуло вон из трактира, как из пращи. Но её слова остались в воздухе.
– А ведь и правда, Кайнорт, – ть-маршал прищурилась и закинула ногу на ногу, постукивая ногтями по столу. – Ты фанатично ищешь Тритеофрен, чтобы не разрушить Урьюи. Ты отчисляешь в фонды гематологических изысканий. Якобы из эгоизма, но чем дальше…
– Это не я, – просто ответил Бритц.
– Допустим. Кстати, послезавтра мы отправляемся к тайнику. Мы точно знаем, куда идти?
– Точно.
– Точно?
– Точно.
Хокс перегнулась через стол и нависла над рой-маршалом, хватая его за горло дурманом альдегидов и амбры. Если бы запах был оружием, Альда могла бы выдавливать собеседнику глаза одним своим приближением.
– Ты клялся, что на моей стороне. Помнишь?
– Я на Вашей стороне.
Ступая по осколкам бокалов, ть-маршал покинула трактир. Берграй выдохнул и присвистнул:
– Ещё не поздно бросить эту затею с Тритеофреном. Полосатая Стерва уже на грани.
– История чтит погибших идиотов, Берг. А не умников, которые опомнились и передумали.
– Так куда мы идём? Что Крус говорит?
– В Римнепейские горы. Точнее не вычислить.
– М-да. А красивая шчера, – вдруг вспомнил Инфер.
– Кто?
– Ула.
– Кто? – переспросил Кайнорт.
– Да ну тебя.
Бритц неистово тёр глаза и переносицу.
– Берг, у меня проблемы сыплются чехардой, какая ещё Лула?
– Новенькая девчонка, которая принесла кровь. Это она была со мной на видео с бахаонами. Красивая, говорю, даже несмотря на шрамы.
– Ну, так оставь её в покое, раз понравилась.
Инфер встал и оправил форму.