— У вас очень сложная ситуация, Нина Васильевна, — заявляет онемевшей бабушке Косогоров. — И купать вас должен специально обученный человек. У Ольги такой квалификации нет. Она может навредить вам и себе. Поэтому я вам советую не пренебрегать помощью профессионала. Сиделка с вами круглосуточно. Если что-то понадобится, звоните Ольге. Она приедет сама или пришлет с посыльным все необходимое. Нам нужно поскорее поставить вас на ноги, — душевно улыбается Вадим Петрович. И моя бабушка, старая коза, млеет от его напора и внимания и, как пионер на параде, торжественно заявляет.
— Буду стараться. Да мне много и не надо!
— Вот и хорошо, — ласково замечает Косогоров и тут же переводит требовательный взгляд на меня. — Едем, Оля. У меня еще много дел. Да и Роберта еще забрать нужно.
По дороге к маминому дому я чувствую, как все внутренности сводит от напряжения. Мне даже пространство Мерседеса кажется наэлектризованным. Только коснись, и рванет. Да и сам Косогоров напряжен и мрачен. Я сижу сзади, вжавшись в сиденье, и боюсь вымолвить даже слово, а Вадим Петрович, врубив погромче музыку, все так же неистово жмет на клаксон и ругает проезжающие мимо машины.
От бьющих басов у меня разрывается на части башка. Тыц-тыц-тыц. Отзывается болью в висках каждый аккорд. Тяжелый рок. Вот уж не догадывалась, что такая музыка нравится свекру.
«Да что ты вообще о нем знаешь? — ехидно интересуется внутренний голос. — Ты понятия не имеешь о его предпочтениях. Что он читает? Чем занимается в свободное время?»
Я смотрю на коротко стриженный затылок и крепкую шею.
«Позер, наглый тип, знающий себе цену. Богатенький папочка моего бедного Кирилла. Человек, начихавший на собственного сына и жену. Тусовки, девочки… И работа… Наверное, у него есть кто-то… Ну, не может такой мужик жить монахом! — некстати думаю я. — Вот бы посмотреть на ту идеальную женщину!»
Машина внезапно останавливается около набережной. Место людное. Невдалеке от воды гуляют мамаши с колясками, влюбленные парочки, и рыбаки с парапетов пытаются наловить рыбешки. Вот только мы сюда зачем приехали?
— Поговорим, — рыкает Косогоров и, выключив зажигание, смотрит на меня в зеркало заднего вида. — Сиди, — велит он строго. А сам выходит из машины, оставляя ключ в замке. Пересаживается ко мне на заднее сиденье. Щелкает замком на двери. И мы с Вадимом остаемся один на один. Стоит только протянуть руку. Косогоров опускает между нами широкий кожаный подлокотник и спрашивает требовательно.
— Что за байда с Шевелевым? Рассказывай все по порядку. Без эмоций. У нас мало времени. Левка назначил встречу. Я съезжу, конечно. Вот только не совсем в курсе, за что он на тебя так взъелся…
Я смотрю на строгого человека в дорогом летнем костюме. Сталкиваюсь с суровым взглядом и чувствую, как в горле застревает ком. Нос свербит от сандалового аромата с легкой примесью мускуса, а душа заходится в панике от столь близкого соседства.
— Я не знаю, — шепчу сквозь нахлынувшие слезы. — Кир ему обещал какую-то картину достать. А потом нашел другого покупателя. Тот заплатил больше. Ну, Кир ему и продал… Законы рынка…
— Экономисты хреновы… — морщится Косогоров. — Когда человек живет по понятиям, другие законы отходят на задний план. Аванс вернули? — спрашивает он напряженно. — Сколько там было?
— Не знаю, — всхлипывая, повторяю я. — Кир не посвящал меня в свои дела. А когда я узнала, чем он занимается, то сразу ушла.
— Да, — презрительно ухмыляется свекор. — Вот такие мы гордые и принципиальные. А он много знал о твоих делишках? Наверное, Шевелев хочет неустойку. Хорошо, если так. Я рассчитаюсь за Кирилла. Но если есть что-то еще, лучше скажи сразу, Оля. Если всплывет потом, пеняй на себя.
— Я не понимаю… — лепечу я, словно припадочная. — У меня нет никаких дел с Шевелевым. Я понятия не имею, что он хочет…
— И поэтому сбежала в Эдинбург? — криво усмехается Косогоров. — Не лечи мне мозги, девочка. Не знаю, какую игру ты затеяла, но советую остановиться. Взрослые дяди сожрут тебя с потрохами и даже костей не выплюнут. Поняла, девочка? — рычит он.
— Не-ет, — блею я. — Я не понимаю, что происходит!
— Ладно. Попробую тебе объяснить, — тяжело вздыхает Вадим и впивается мне в губы грубым требовательным поцелуем. Язык захватчиком проникает внутрь и уже диктует свои правила, а я пытаюсь вырваться из крепких лап Косогорова. Но куда уж мне против его бульдожьей хватки! Лучше расслабиться и получить удовольствие. Ведь у меня нет сил противостоять натиску Вадима. Да и тело не обманешь.
Косогоров с неохотой отлипает от меня и, чертыхнувшись, выходит из машины. Решительно шагает по аллейке к воде. То ли подумать, то ли прийти в себя. И проходя мимо группки подростков, просит у них сигаретку. Те что-то достают из пачки и даже дают прикурить. Я вижу склоненное лицо Вадима и отблеск пламени, мгновенно пробежавший по широкой ладони. Косогоров, усевшись на первую попавшуюся скамейку, курит красиво, небрежно смахивая пепел в сторону. А парни, отойдя чуть поодаль, останавливаются и с интересом наблюдают за богатым мужиком, сосредоточившимся на обычной белой сигарете. Я инстинктивно понимаю, что происходит что-то нехорошее, и выскакиваю из машины. Забираю из замка зажигания ключ и, щелкнув сигнализацией, решительно направляюсь к свекру.
— Чем это вас угостили, Вадим Петрович? — ехидно интересуюсь я, всматриваясь в чуть прибалдевшее лицо свекра. Плюхаюсь рядом на лавку. У ребяток неподалеку тускнеют морды и как-то сразу портится настроение.
— Мне кажется, или они за мной наблюдают? — отрывисто спрашивает Косогоров, ладонью вытирая вспотевший лоб и выкидывая наполовину выкуренную сигарету.
— Есть такое, — киваю я. — Видимо, вам подсунули какую-то самокрутку, дорогой товарищ доктор! И как же вы сразу не распознали?
— Я из хорошей семьи, Оля, — криво улыбается Вадим и смотрит на меня совершенно шалым взглядом. — В школе и в университете никогда эту дрянь не пробовал и даже не интересовался дурью. Можно сказать, вот это первый раз…
— Загадывайте желание, — фыркаю я и с ужасом замечаю, как взгляд свекра становится остекленевшим. — Как вы себя чувствуете? — интересуюсь, пытаясь оценить состояние потерпевшего.
— Я? — удивленно переспрашивает Вадим. — Отлично, Олюшка, — фыркает он. — Я сейчас в номере транзит-отеля одной южной страны. Где-то в России нелетная погода, а я…
— Ну, понятно, — тяжело вздыхаю я и звоню Гене, на всякий случай оставившему мне номер сотового. — Тут у Вадима Петровича сердце прихватило, — вру я как ни в чем не бывало. — Можешь с кем-нибудь подъехать? Нужно его в клинику отвезти.
— Нет, — бормочет Косогоров, — никуда не хочу. Мне и тут хорошо, Олюшка.
— Кто бы сомневался, — хмыкаю я и отхожу к небольшому ларьку с мороженым. Покупаю самый обычный пломбир и, вернувшись назад, замечаю, что парни, угостившие Косогорова дурью, далеко не ушли. Сидят на соседней лавке и делают вид, что рассматривают что-то в телефоне. Игуаны хреновы!
