Наверное, я выдаю себя, и по моему обалделому виду Косогоров догадывается о моих неприятностях.
— Все так плохо, Оля? — свекор неприязненно смотрит на меня, а потом решительно возвращается к рабочему столу. Хватает айфон и что-то порывисто говорит в трубку. — Зачем ты только вернулась? — бросает с досадой. — Думала, рассосется?
— Мне казалось, что все давным-давно забыли, — тяну я в растерянности. — Кирилл погиб два года назад.
— Мой сын тоже был причастен к этой истории? — с сомнением спрашивает он и решает мгновенно. — Дома поговорим. Сейчас некогда.
Вероятно, темные делишки Кирилла для него не новость. Знал раньше, или все выяснилось после гибели младшего Косогорова, я не знаю. И, честно говоря, знать не хочу. Просто до сих пор помню то чувство гадливости, когда почти сразу после свадьбы узнала о главном источнике дохода мужа. Черный антиквариат! Облапошивание старушек и просто несведущих людей, до которых даже не доходит, что щербатая тарелка с буковкой «К» на обороте может стоить нескольких пенсий.
Наш брак с Кириллом вряд ли можно назвать союзом, заключенным по великой любви. Скорее, по дружбе. С Киром всегда было весело, и даже обычную прогулку по набережной он умудрялся превратить в маленький праздник. Мы читали одни и те же книги, смотрели одни и те же фильмы. Оба увлекались горными лыжами и осваивали дайвинг. Кирилл подходил мне идеально, пока я не узнала об оборотной стороне медали. А узнав, не смогла смириться. К тому же самодовольное лицо Кира, когда он хвастался своим умением надурить кого угодно, вызвало у меня тогда неконтролируемый приступ ярости. Пощечина получилась звонкой и тяжелой. А мой муж сперва даже не понял причины.
— Ты сдурела, Оля? — только и смог вымолвить, потирая щеку. А немного позже, когда я принялась собирать вещи, попытался уговорить остаться. — Ты с ума сошла — из-за такого пустяка разводиться!
— Если ты перестанешь обманывать людей, — заявила я тогда. — Я останусь.
— Еще чего? — негодующе фыркнул Кирилл. — Мне проще найти с десяток баб, чем выпасть из системы. Ты даже не представляешь, сколько людей задействовано. Сотрудники музеев, авторитеты…
— Избавь меня от подробностей, — мотнула головой я и, заскочив в спальню, принялась собирать вещи. Тем же вечером я улетела в Тай, где зимовали мои друзья, зализывать раны. Вот только сразу не подала на развод, идиотка.
— Если вопрос в деньгах, — сверлит меня негодующим взглядом Вадим Петрович, — скажи, сколько, я расплачусь.
— Он говорил, что полностью закрыл всю сумму долга, — лепечу я, наблюдая, как мой ребенок что-то рисует на старой кардиограмме.
— Специалист, — довольно кивает на Роберта Косогоров и озабоченно чешет затылок. — Я встречусь с Шевелевым и разрулю ситуацию. Поэтому, Оля, советую хорошенько подумать и выдать мне самую правдивую версию. Легенды и сказки — не мой профиль.
— А я люблю сказки, — шумно вздыхает малыш. — Мамочка мне читает на ночь. А что такое леленды, дедушка?
— Легенды, — добродушно поправляет Вадим Петрович. — Это очень длинные сказки, малыш.
Я смотрю, как по мановению волшебной палочки лицо Косогорова разглаживается, стоит ему только заговорить с Робертом. Чувствуется, что в малыше он души не чает. Правда, надолго ли хватит? Как внезапно началась великая любовь, так и потухнет без предупреждения. А мне потом — расхлебывай. Объясняй ребенку, что дедушка занят. Придумывай всякие нелепые байки. Мой свекор по природе завоеватель. Взял то, что приглянулось, и пошел дальше. И его совершенно не беспокоят чьи-то слезы и исковерканные судьбы.
«Дедушка! — мысленно усмехаюсь я, исподволь разглядывая крепкого поджарого мужчину в белом халате. — Сколько ему? Сорок три, наверное, — пытаюсь подсчитать я. Кажется, Галина говорила, что они с Вадимом в восемнадцать уже стали родителями. Правда, ей пришлось взять академический отпуск в первый год жизни Кирилла, а самому Косогорову — устроиться сначала в морг санитаром, а потом фельдшером на скорую помощь. Вроде помогали и родители, но любовь двум глупым щеглам сохранить не удалось. Вадим рвался вперед, а Галине удобно было заниматься сыном и ни о чем не думать. С горем пополам она окончила институт, но к тому времени брак дал уже основательную трещину и вскорости развалился. Косогоров строил карьеру, совершенствовался в профессии и лишь изредка виделся с сыном. Он даже на свадьбу прийти не удосужился. Сослался на командировку. Лишь только спустя три месяца после нашего бракосочетания соблаговолил со мной познакомиться. И даже заказал столик в ресторане. К тому времени я уже вернулась из Тая, пережив короткий головокружительный роман, и пыталась собрать себя в кучу. Чувства в раздрае, денег нет… Поэтому и согласилась на предложение Кирилла.
— Отец хочет с тобой познакомиться, Оль, — пробубнил муж в трубку на следующий день после моего прилета. — Он же нам торчит денег за свадьбу. Желает вручить лично, — заржал Кирилл самодовольно. — О нашем разрыве я никому не говорил. Надеюсь, ты тоже. Разведем папу как глупого кролика. Он — мужик щедрый. Мало не подарит. Отвалит прилично. Поэтому предложение такое. Восемьдесят на двадцать. Мне сейчас очень нужны деньги, Оля, — пожаловался он. — Соглашайся, а? Где ты еще срубишь тысяч шестьдесят за вечер в ресторане… Развеешься и заработаешь!
Я и согласилась. Идиотка.
«Если Косогоров стал отцом в восемнадцать, а Кириллу бы в этом году исполнилось двадцать пять, впрочем, как и мне, то «дедушке» сейчас сорок три года, — мысленно прикидываю я, делая вид, что увлечена каракулями сына. Роберт старательно водит ручкой по испещренной ломаными линиями ленте. Что-то бормочет, рисуя. А я любуюсь моим ненаглядным мальчиком, так похожим на своего отца.
— Вызывали, Вадим Петрович? — В кабинет свекра входит коротко стриженый парень с армейской выправкой.
— Да, Антон, — кивает Косогоров и без всяких церемоний представляет. — Это Ольга Николаевна, мать моего внука. Сегодня ты при ней как водитель и охрана. Понятно?
— Так точно, — важно рапортует мой телохранитель и, повернувшись ко мне, важно спрашивает:
— А куда едем?
— На Оборонную, а потом в пятую больницу, — на автомате отвечаю я и тут же получаю строгую отповедь свекра.
— Обсудите по пути, — машет он рукой, выпроваживая меня из кабинета. — Мне работать надо. — И когда я послушно бреду к выходу, бросает вдогонку. — Снимки и заключения врачей не забудь привезти, Оля!
— А-а, хорошо, — растерянно киваю я. И всю дорогу домой размышляю о Вадиме Петровиче.
— Слышь, — окликает меня Антон и хватает, когда я выхожу из машины, — говорят, ты простая девчонка, Оля. Может, подружимся с тобой. Я тут неподалеку обалденный лесок знаю. Поваляемся на травке, а? — тянет довольно. Видать, заранее уверен, что я соглашусь.
— Я не дружу по посадкам, мальчик, — произношу, доставая руку из несильного захвата. — Больше ко мне не подкатывай, договорились?
— Ты, гламурная чика… — шипит он, снова норовя схватить меня за руку, — я точно знаю, что ты из себя представляешь. Решила шефа заполучить в койку? Думаешь, он польстится на тебя? Ты же дешевка хренова…
