— Иван, — весело пыхтит в трубку Вадим Петрович. — Прооперируй мою родственницу, пожалуйста. Считай это личной просьбой.
И через минуту закончив разговор, устало смотрит на меня.
— Во вторник Ваня… Иван Юрьевич лично прооперирует…
— А цена? Сколько он возьмет за операцию? — уточняю я на всякий случай.
— Нисколько, а ты должна будешь, — фыркает свекор и снова утыкается взглядом в снимки, развешанные по белому светящемуся экрану.
Я чувствую, как внутренности сводит от липкого парализующего страха. Ощущаю, что дыхание сбивается. Стараюсь сдержаться. Но бесполезно. Я попала в руки опытного кукловода. Он без всякой подсветки способен прочитать мои мысли и точно знает, что творится у меня в душе. Я слишком проста и неопытна перед этим монстром. Но ради себя и сына мне придется сражаться до последнего вздоха.
Глава 4
Вадим
Когда за Ольгой закрывается дверь, я устало отбрасываю снимки в сторону. Естественно, врача-вурдалака нужно судить за его творчество, но исправлять изуродованное тело пациентки я ни за что не возьмусь. Мысли сами собой перетекают на сноху. Мне до сих пор не верится, что я выжил, увидев стоящую посреди холла Ольгу в белых обтягивающих брючках и темной свободной рубашке. И главный вопрос, занимавший мое воображение, пока я спускался по лестнице со второго этажа и жадно рассматривал ничего не подозревающую невестку, сводился к одному.
«Она надела бюстгальтер? Или сиськи свободно бултыхаются под тонкой блузкой?»
Я сержусь на себя и на Ольгу одновременно. Виню ее во всех своих бедах, в глубине души понимая, что лажаю сам.
«Вот какое тебе дело, Вадик, до Олькиных сисек? Они, конечно, роскошные. Но их же лапали все, кому не лень. Девчонка у нас добрая-предобрая», — рыкаю я, вжимая в полик педаль газа. И только блеяние снохи заставляет меня сбавить скорость.
«Вот же дурак! — в глубине души корю я себя. — Роберт в машине, а у тебя опять весь мыслительный аппарат переместился из башки в задницу. Даже не ж. пой думаешь, нет! А членом! Он уж точно приободрился, стоило только представить Ольгины сисяндры».
Поэтому в кабинет я вхожу на взводе. В прямом и переносном смысле. И мои распоряжения, идущие от умника, восставшего в штанах, мне так же неприятны, как и окружающим. Но, с другой стороны, я просто обязан знать, кого приютил в своем доме. И если хоть что-то обнаружится в Ольгиной крови, найму в сраном Эдинбурге детектива. Пусть хорошенько покопается в грязном бельишке моей снохи. И стоит ей рыпнуться, представлю эти сведения в суд и лишу родительских прав.
«Но это так… на всякий случай, — криво усмехаюсь я, наблюдая, как ко мне в кабинет один за другим входят заведующие отделениями. Рассаживаются степенно по местам и с улыбкой взирают на маленького мальчика. Роберт сидит на диване и, разложив на журнальном столике какую-то макулатуру, выданную ему моей секретаршей, что-то старательно малюет. Вон, аж язык высунул… Как и я когда-то в детстве.
— Роберт Кириллович Косогоров, — с улыбкой представляю я внука. И чувствую, как гордость за такого красивого и умного мальчика затопляет мое жестокое сердце.
— Ну-с, начнем, — киваю я коллегам и внимательно принимаю их доклады. Раздражение постепенно сходит на нет, да и товарищ в штанах засыпает, обмякнув.
«Вот тебя проняло, Вадик, — посмеиваюсь над собой, слушая заведующую лабораторией. Опять проблема с расходниками. Нужно закупать реагенты и тест-полоски. А еще ремонтировать анализатор. Это только на картинках лаборанты сидят перед микроскопом и вручную считают эритроциты и лейкоциты. А на самом деле их труд уже давно переложен на плечи умнейших приборов стоимостью в несколько миллионов рублей каждый.
— Давайте заявку, я подпишу, — киваю я и поворачиваюсь к начальнику экономической службы. — Лидия Константиновна, уточните, пожалуйста, когда заканчивается гарантий срок анализатора и вызовите специалиста от поставщика.
Лидка, моя правая рука и давняя любовница, кивает коротко стриженой башкой. Но ни одна тонкая прядка, слегка смоченная гелем, не шелохнётся. Глаза, подведенные темными стрелками, смотрят на меня преданно и внимательно.
— Там, кажется, еще полгода осталось, Вадим Петрович, — деловито сообщает Лидка.
— Когда кажется, крестятся, Лида, — рыкаю я. — Мне нужны точные сведения. Поэтому проверь и доложи. Прямо сейчас.
Она как ошпаренная выскакивает из кабинета, несется к юристу, а я, заметив вибрирующий на столе айфон, недовольно пялюсь в экран.
«Ольга! Тудыть ее налево!»
Минутного разговора с ней хватает, чтобы как заразу подхватить дурное настроение.
«Этому дала, этому дала, а этому не дала, — проносится в голове детская присказка. — Обломилось тебе, Антоша», — злорадно усмехаюсь я и после планерки вызываю к себе Емельянова.
— Уволить к ядреной фене, — велю я, мысленно поражаясь такому внезапному решению. — Сегодня, Владимир Васильевич. Пусть Гена съездит на Оборонную и сменит этого придурка. Рядом с моими родственниками не должны ошиваться подонки.
Емельянов, скорчив козью морду, выходит из кабинета. Знает, хитрый жук, что спорить со мной бесполезно. Еще никому не удавалось настоять на своем. Начиная с Галки, возомнившей себя после рождения Кирилла моей повелительницей, и заканчивая некоторыми коллегами. Кто-то решил, что он умнее, а кому-то просто корона сильно сжимала голову. Но факт остается фактом. Спорщики сразу идут на выход. Впрочем, как и люди, попытавшиеся посягнуть на мою собственность. Всякое ворье вылетает из клиники со свистом. А сегодня вот я выгнал человека, который покусился на женщину, находящуюся под моей защитой.
— Так бы одним махом с Шевелевым разобраться, — бурчу я под нос и снова смотрю на снимки безграмотно проведенной операции. По большому счету, молодая женщина стала инвалидом. Неправильно сшитые мышцы никогда не растянутся, стоит ей забеременеть. А значит, любая беременность в ее случае обречена.
«За такое судить надо и срок дать как за убийство, — думаю я и, закрыв глаза, будто наяву вижу красавицу с большим животом. Она сидит на скамейке около моего дома и что-то рассказывает Роберту. Ольга!»
За малым я чуть не падаю с кресла.
«Трындец на холодец! — рыкаю раздраженно. — Да сколько можно! Работать нет сил! — мысленно фыркаю я, понимая, что думать сейчас, когда по клинике шастает Ольга, ни о чем другом не могу. — Хорошо хоть сегодня нет операций», — вздыхаю я аки мученик и, выйдя в коридор, окидываю грозным взглядом намытую до блеска плитку, пустые урны и куда-то спешащих по своим делам двух сестричек в белоснежных халатах. У меня в клинике идеальный порядок. Санитарки с утра до вечера намывают полы и точно знают, что два раза в месяц обязательно получат зарплату. А где еще найдешь стабильную работу без образования? Я много вкалываю сам, вот и от всего коллектива требую такой же отдачи. Но если верить моему отделу кадров, у нас, отказывается, есть целая очередь из желающих устроиться в штат.
