Веренея определила мой «синяк», как «чёрную рожу». Ведунья мне её сняла, повозившись изрядно. Через три дня от «чёрной рожи» не осталось,… нет, осталась маленькая, в три сантиметра, чёрная змейка, словно тату. Метка Чёрного Змея.
На следующий день мы проводили в первый полёт Ладоницу Зарину. Ярко-синяя с фиолетовой спиной и наружной поверхности крыльев.
***
Прошло десять дней со дня оборота Гората. Он даже кожей немного посветлел. Каждый день, утром и вечером, чёрный Ладон, с синей выпуклой полосой вдоль спины и хвоста, описывал круги над Теремом, поднимаясь ввысь, исчезая за тучами.
Вслед за Зариной у нас появились ещё два Ладона — Гордей и Калина. Это стало большой неожиданностью. Ведь Калине, как и Зарине, ещё нет двадцати пяти лет! Видимо, Лада-Майя сама пошла на нарушение своего Указа. Количество Ладонов растёт. И не велика беда, что они не чистокровные, а полукровки. Боги сами их сотворили с возможностью создания смешанных семейных пар, способных к деторождению. Но Гордею с Калиной я всё-таки посоветовала пока воздерживаться и не спешить с заключением семейного договора (годика три), если хотят иметь крепкое потомство.
В библиотеке в очередной раз совершили открытие.
Обнаружили сказ о Соколе. Теперь мы все вместе собирались здесь по вечерам. Девчата после занятий в МАМН занимались «раскопками залежей» рукописей и находили настоящие шедевры.
В Тереме продолжали жить младшие наши друзья. В Академию уходили порталом все вместе, а возвращались отдельными группами, так как занимались на разных курсах.
Елисей к нам не заглядывал.
Мы сидели в библиотеке. Заринка в поисках какого-то очень редкого заклинания наткнулась на небольшую рукописную книгу «Сказки».
— Девочки, смотрите, я сказки нашла! — с восторгом сообщила нам. — Даже с рисунками. Здесь есть сказка о Деве-Лебеди. Анна, почитай нам. Ты так выразительно читаешь, а мы будем слушать и тихонечко копаться в книгах.
Я взяла книгу. Рукописный текст. Каждая буковка с любовью выведенными завитушками. Рисунки красочные, за сотни лет прекрасно сохранившиеся. Вот и нужная страница. «Сказ, как Дева-Лебедь Сокола победила».
Я начала читать. И чем дальше я вчитывалась в текст, тем яснее понимала, что эта сказка — подсказка мне.
В сказке говорилось о том, как Деву-Лебедь взял в любовный плен Ладон. Она любила его. Но плен её тяготил. И она, обернувшись Соколом, улетела. Все слушали, затаив дыхание. Все поняли, кто такой сейчас Елисей. Я читала дальше.
«Отринула от себя Дева-Лебедь свои ипостаси, обернулась Соколом…»
Я не дочитала, меня перебила Таина.
— Как могла обернуться Соколом, если она Дева-Лебедь? Разве есть такая ипостась?
— Каждый, кто сможет отринуть от себя постоянную заботу о своих ипостасях, может обернуться Соколом и улететь. — Объяснила я.
— Но вернуться-то можно? — спросила Варя.
— Конечно можно. Нужно желание вернуться. Нужна память Любви.
— А Елисей? Он может вернуться? — спросил Ярунок. — Он помог нам с оборотом Гората. Он снова в Академии.
— Но мы не чувствовали его, только видели. Словно он чужой, — сказал Надей.
— Да он и есть чужой. Вы не чувствовали его, потому что у него нет ипостасей, которые связывают вас друг с другом. Но он и не «чистокровный». Он Сокол. Он к нам прилетел по зову долга. И в Академии преподаёт, выполняя свой долг, — объясняла я друзьям, как понимаю сама.
— А к тебе он может вернуться? — спросила Таня.
— Ко мне? Это зависит от меня, — сказала я вполголоса.
Мне в этот момент пришла мысль, как вернуть Елисея, вернуть ему ипостаси. Он не чувствовал во мне детей, которые должны вот-вот зашевелиться.
— Извините, я должна кое-что сделать, — проговорила я, выбегая из библиотеки.
Вбежав в спальню, села в кресло, поставила перед собой стул, спинкой к себе и представила Елисея, сидящего на нём. Создала фантом. Для меня это не трудно.
Я привязала к себе все ипостаси Елисея. Ему стало слишком тяжело находиться на крепкой привязи. Нужна иногда свобода. Особо ощутимо давление привязи стало после заключения семейного договора, завершённого первой ночью. Он ушёл после трёх ночей страстной любви.
Он ушёл, открыв портал в аудитории во время занятий. Ушёл он не от меня, не от обязательств перед Академией. Он шёл для исполнения долга. Но уйти он решил, обернувшись Соколом, отринув свои ипостаси.
Вот коса, заплетённая мною в четыре пряди. Вот узлы, которые я завязала. Елисей, находясь в Академии, должен будет почувствовать возвращение ипостасей. Но сможет ли он освободиться от Сокола, чтобы принять их?
— Расплетаю косу любому,
Расплетаю косу сердечному.
Снимаю цепь серебряну,
Отпускаю Единорога-Еленя.
Ты беги Единорог-Елень,
Куда Долг велит.
Ты вернись Единорог-Елень,
Где твоё сердце лежит.
Расплетаю косу любому,
Расплетаю косу сердечному,
Снимаю канат корабельный,
Отпускаю Ладеня могучего.
Ты лети, Ладень могучий,
Куда Долг велит.
Ты вернись, Ладень могучий,
Где твоё сердце лежит.
Расплетаю косу любому,
Расплетаю косу сердечному.
Снимаю верёвку крепкую,
Отпускаю Волка сильного.
Ты беги сильный Волк,
Куда Долг велит.
Ты вернись сильный Волк,
Где твоё сердце лежит
Оставляю в косе любого
Ленту шёлкову, ленту мягкую.
Лентой сердце любого
К моему привязано.
Ты верни мне, Сокол,
Моего Любимого,
Не губи два сердца,
Вместе связанных.
Аминь!
Слёзы лились непрестанно, пока я причитала, расплетая косу Елисея. Причитала на своём, родном русском языке, который уже начинал забываться. Я знаю, теперь он вернётся совсем, весь, со всеми ипостасями.
— Отпусти, Сокол, милого,
Отпусти, Сокол, любого.
Верни мне Елисея,
Единорога-Еленя быстрого.
Верни мне, Сокол,
Елисея, Ладеня могучего.
Верни мне, Сокол,
Елисея, Волка сильного.
Верни мне, Сокол,
Елисея — мужа любимого,
Верни, Сокол, Елисея —
Отца детям неродившимся.
ОУМ!
Эту часть причёта я произнесла на местном языке.
