Алёна и парни с удивлением посмотрели на меня. В синих глазах Алёны удивление сменилось надеждой.
— У меня нет оборота, а мне уже двадцать пять лет недавно исполнилось. Я на шестом курсе Гардарийской Академии учусь. У меня высокие магические способности, а оборота нет. Так же не бывает?
Алёна вопросительно посмотрела на меня. Но наша беседа прервалась. Вошла в кабинет Лина.
— Анна, там с Ринкой что-то непонятное происходит. Она в кабинет боится идти. Тут у вас что за совещание? Мы уже столы накрываем. Шашлыки скоро готовы будут. Гордей какое-то блюдо новое сочинил, волнуется, ужас! — одним духом выпалила и упорхнула.
— «Рина, ты где?» — мысленно обратилась я к Рине.
— «Да в библиотеке я! Ань, я в кабинет не пойду, пусть он сюда идёт. Я же его чувствую!».
— Мирон, — обратилась я к ёрзающему на диване парню. — Пройди, пожалуйста, в соседнюю дверь. Там у нас библиотека.
Я ещё и договорить не успела, а Мирона как ветром сдуло. Игорь и Родий засмеялись, а Братимир и Дарий продолжали сидеть в напряжении.
— «Лина, вы все там у столов? Кто ещё из девочек волнуется, странно себя ведёт?», — продолжила я поиски ещё двоих Истинных.
— «Да, вон, у Верки с Миланкой посуда из рук валится!».
— «Отправь их ко мне, лечить буду!» — мысленно хохотнув, распорядилась я.
Через пару-тройку минут за дверями раздался перестук каблучков. Братимир с Дарием, молча, рванули на выход. Мы рассмеялись.
— Борис, бери ребят и веди их к столам. Таня, наверно, уже закончили с Радимом партию?
— Нет ещё. Им немного, говорит, осталось. Она его добивает.
Борис с ребятами вышли. Осталась Алёна. Мы с Елисеем переглянулись. Я обратилась к мужу мысленно:
— «На ней, похоже, блок».
И вслух Алёне:
— Алёна, встань и повернись ко мне спиной.
Алёна встала, развернувшись к нам спиной.
— «И не простой, — подтвердил Елисей. — Да ещё к блоку прикреплена чёрная сущность. Смотри. На неё щит навесили, чтобы знахари не видели».
— «Да, накрутили!».
— «Зови Веренею».
— «Жалко её беспокоить. Ей месяц до родов остаётся. Но придётся».
Алёна напряжённо следила за нами, понимая, что мы общаемся мысленно.
— Алёна, ты только, пожалуйста, не волнуйся. Мы тебе поможем, — обратилась я к девушке. — В отношении оборотов, с тобой всё в порядке, но тебе установили блок и прикрыли щитом. Поэтому знахари не видели блока. Кто это мог сделать? Ты из Дарвении?
— Ддда, — с заиканием дрожащими губами прошептала Алёна, присаживаясь на диван. — Моя мама в обороте Волк, а отец — Ладон. Но отца убили. Отчим из «новых чистокровных». Его племянник Пантера служит у Герда. Уговаривал меня стать его вестой, а я не соглашалась. Мне тогда только девятнадцать исполнилось. Вот он, наверно, и поставил блок. Сильно разозлился, что отказала. Мама меня и отправила к сестре в Гардарию.
— «Аня! Аня, ну вы что там застряли?» — позвала меня Лина. — «Уже все собрались, только вас ждём!»
— «Лина, начинайте без нас. У нас тут очень сложный случай. Направь к нам Ольха».
— «А Радима тоже отправить?».
— «Нет. Он ни чем помочь не сможет. Если понадобится, я позову сама».
Так же мысленно позвала Веренею.
— «Веренея! У нас тут сложный случай. Блоки на обороты с подселением чёрной сущности. Всё прикрыто щитом. Что делать?»
— «Ни чего не делайте. Не вздумайте снимать блок. Я к вам сама не могу придти. Мне сейчас с сущностями нельзя работать. Направлю свою племянницу Нику. Она сильная, справится. Минут через пять посылай луч. А щит снимите».
— Веренея не сможет придти, направит Нику. Я пойду на башню, приведу по лучу. А вы пока снимите щит.
Пришёл взволнованный Ольх.
— Аня, что у вас случилось?
— Елис объяснит, а я на башню за Никой.
Я поднялась не башню. Посмотрела в сторону Махоток и пустила луч. Через мгновение передо мной стояла Ника с фибровым саквояжем.
Фибровые саквояжи начали изготавливать по разработкам Вари с Машей в нашей мастерской их подопечные старшекурсники. Входили в башенную лабораторию с улицы, с тыльной стороны Терема.
Мы с Никой, не разговаривая, спустились с башни и вошли в кабинет.
Ника только взглянула на Алёну и всплеснула руками.
— Это ж, какая вражина тебя сгубить решилась? И давно это у тебя?
— Блок? Шесть лет.
Ника присвистнула.
— Ты как себя чувствуешь? Недомогания, головокружения, подташнивания, обмороки не случаются?
Расспрашивает, а сама быстро достаёт из саквояжа склянки, мешочки, глиняную кружку.
— Случаются, — ответила Алёна. — Особенно последние полгода.
Ника смешала в кружке несколько щепоток четырёх трав, пошептав над ней, подала Ольху.
— Ольх, отнеси на кухню, пусть заварят в двух литрах воды, и принеси настойку полуники, — распорядилась юная знахарка, будущий лекарь, студентка уже шестого курса МАМН. — Настойку сюда принеси, а травка пусть настаивается.
Ольх ушёл.
— Да что это сегодня со мной? Сглазил кто, что ли? — пробурчала себе под нос Ника.
— Ника, что случилось? — поинтересовалась я.
— Сама не пойму. Волнение какое-то, сердце сбой на башне дало. Я же не впервой по лучу к тебе хожу. Вон, даже руки трясутся.
Мы с Елисеем переглянулись. Я улыбнулась и подмигнула мужу.
— «У нас сегодня урожай на Истинных!».
И обратилась к нашей дриаде:
— «Лина! Присмотрись к новеньким. Ни кто не волнуется?».
— «А и присматриваться нечего! Вон Игорь, как карась на сковородке, мечется, места себе не находит, который круг вокруг столов пробегает. Что у вас там происходит? Девчонок призвала, теперь этого тоже к тебе отправить?».
— «Нет, Лин. Его, наоборот, придержать надо. Радиму скажи, чтоб чем-нибудь его отвлекли, а то он сам сюда побежит. Истинная тут Игорева проявилась. Но она очень занята серьёзным, жизненно важным делом. А лучше, если ему объясните, что не до него ей. Она тоже волнуется, может ошибку допустить».
Пришёл Ольх с бутылкой самогонной настойки и чаркой.
Ника заставила Алёну выпить чарку крепкой настойки и, раздевшись до пояса, лечь животом на диван. Девушка, с трудом осилив сто грамм сорокоградусной жидкости, разделась по пояс, рухнула на диван и отключилась.
— Ник, ты зачем её напоила? — спросил Ольх.
— В самогонной настойке полуники есть вещество, которое ослабляет чёрную сущность.
