— Ну, что, племянник, — обратился Елисей к Игорьку. — Добро пожаловать и в нашу семью. Здесь в грамотах твоё родовое имя звучит как Белояр-Златогорский.
— Мне мама никогда не рассказывала о своих родственниках. И о втором родовом имени я не знал.
— Я вот тоже только в тридцать пять лет узнал, что я Белояр, — сообщил племяннику Елисей. — Но тут вот ещё, какая штука. Анна и Таня тоже Белояр.
Мы с Таней улыбнулись Игорьку, а он удивлённо смотрел на нас.
— Борис, — осенило меня, — получается, что ты не дядя Игорю, а двоюродный брат, раз мама Игоря жена твоего дяди.
— Выходит, так, — согласился Борис. — Но Гвидон и Гордий точно племянники, а с Игорем они двоюродные братья.
Разобравшись с бумагами Игорька и определившись с родственными отношениями, принялись за бумаги братьев-двойняшек. У них родители передали всю свою казну в банк на хранение, а завещание было передано тоже Любомиру. Очень ему доверяли. Братья оказались менее состоятельные, чем Игорёк, но далеко не бедны.
Во втором, ведёрном сундучке оказались золотые и серебряные монеты с запиской от Любомира. Он уведомляет Бориса, что содержимое этого сундучка принадлежит Игорю Белояр-Златогорскому.
В третьем, небольшом сундучке, оказались ювелирные украшения, обереги разного назначения.
Все три сундучка Таня с Борисом отнесли в нашу казну. Права наследования наступят в двадцать лет, а пока братья будут находиться под опекой и на содержании Бориса.
— А теперь, Игорёк, рассказывай, что там у вас произошло? — потребовала объяснений я.
— Да все сначала было тихо. Мы собрали сундуки в мешок ещё вчера. Со двора не выходили. Переночевали тоже спокойно. Нас Путаница охраняла. Утром должны были ждать вас на крыльце. Но услыхали шум и разговоры. Поняли, что это пришли Пантеры. Ну и выскочили в окно, побежали. Сработали «сторожки». Нас обнаружили и погнали. Вот и всё. Да, я же забыл совсем!
Игорёк пошарил в рюкзаке и вынул Путаницу. Она покрутила головой, поймала мой взгляд и, не мигая, стала смотреть мне в глаза.
О-о-о! Она не зверёк! Она — чудь!
— Ну-ка, ну-ка, покажись! — попросила я Путаницу.
На меня все воззрились с удивлением.
Путаница соскочила с коленей Игорька, закрутилась на месте. И вот перед нами стоит стройная рыжеволосая невысокая женщина на вид средних лет с ярко-зелёными глазами, в сарафане красно-коричневого цвета. Улыбнулась.
— Присаживайся, — пригласила я Путаницу, указав на свободное кресло. — Рассказывай, всё, что знаешь.
Путаница прокашлялась.
— Я слишком долго не разговаривала, тяжело, — заговорила она сипло.
Таня налила стакан воды, подала Путанице. Та взглядом поблагодарила Таню, выпила.
— Мне Славомир жизнь спас. Я оказалась перед ним в долгу. Он меня поселил у Любомира. Дом этот они вместе ставили. Угрозы всё какой-то боялись. Не за себя. А когда этот малец появился, я поняла, как мне долг вернуть. Стала его охранять. Подружились мы с Игорем. Только я ему не показывалась. Мал ещё был. Да и сейчас ещё слишком молод. Они молодцы, эти ребята. Я надоумила Игоря меня с собой взять. Он-то не понял.
Игорь, Гвидон и Гордий ошарашено смотрели на Путаницу.
— Пантеры дом «сторожками» опутали, как только ребята из деревни ушли, — продолжала рассказывать Путаница. — Если бы вернулись, то прямо в лапы Пантерам. Я сильно удивилась, когда они у крыльца появились. А мне там оставаться тоже нельзя. Поймают и убьют. Они уже многих из нас убили. Нечистью объявили и убивают. Домовых изводят. Вот с Лесовиками им не справиться. Их и осталось-то всего четыре. Двое детишками обзавелись. Говорят, Нюра помогла. Не ты ли? Да ты! Сама вижу. Значит, вот ты какая! Слава о тебе среди нашего народа большая идёт. Имена всем даешь. Даром. Да ещё помогаешь.
Я засмеялась. Остальные заулыбались.
— Спасибо, тебе, Путаница. За Игорька спасибо. За ребят. За рассказ.
— Меня Славомир Забавой назвал, — доверительно сообщила Путаница. — Велел ни кому своего имени не называть. Но вам можно. Вы другие. В вас зла нет.
— Нам, Забава, можно, но больше ни кому не говори. Народ всякий бывает. Кто и не со зла навредить может. Чем же тебя угостить-то? Что ты любишь поесть?
— Меня Любомир хлебом с мёдом угощал, яблочками печёными, сбитенем.
— Пойдём, я тоже найду, чем тебя угостить.
Я встала и повела Путаницу в столовую. Остальные двинулись за нами.
Угостила Забаву дыней, пирожным с яблочным джемом, напитком из папайи, земляники и мёда. Но прежде она не отказалась от тарелки наваристого борща, куриного бёдрышка, запеченного в сметане и ломтя свежеиспеченного хлеба.
Предложила Путанице погостить в Тереме, отказалась. Объяснила тем, что ей тяжело находиться среди людей и в «камне». Я ей показала беседку. Место ей понравилось. Обернулась «лисой», устроилась в уголке под стулом, свернулась калачиком и уснула.
Пленника временно закрыли в казематной камере-музее. Ему туда унесли обед, матрас и покрывало. Потом Борис носил ему ужин и завтрак. После завтрака вывел из камеры Пантеру в человеческом обличии.
Молодой человек, не старше Бориса, приятной внешности понуро шёл следом за Борисом, словно на привязи. Знака бойца Особой дружины Герда на нём не было. Они направлялись в кабинет. В этот момент из библиотеки, весело переговариваясь, вышли девушки: Алёна, Вера, Милана и Велинириэль. Увидев Бориса с пленником, замерли. Алёна побледнела, потом по лицу прошла волна эмоций. Пленник поднял голову и встретился взглядом с Алёной. Удивлённо приостановился. Алёна, гордо вскинув подбородок, презрительно окинула Пантеру взглядом и прошла мимо. Пантера снова понуро опустил голову.
О чём говорили Борис с Пантерой, я не расспрашивала. Это государственное дело Дарвении. Но Борис с Таней приняли от него клятву. Парень оказался, как в своё время Радим, в «ножницах», перед выбором: Дарвения уходящая или Дарвения будущая.
Таня поведала нам, что это он так жестоко отомстил Алёне за отказ стать его вестой до исполнения совершеннолетия. Но сделал это не сам, так как такой силой не обладает. А сотворил это личный лекарь Герда за довольно приличную плату. Таня обещала, что она этого так не оставит.
Праздник Междулетия.
Сегодня мы встречаем Весну, чествуем Лелю. По такому случаю были изготовлены для Дев Лебедей специальные наряды. Белоснежные платья из эльфийского шёлка с длинными, слегка прикрывающими половину ладони, расширяющимися рукавами и открытой спиной. Юбка покроя «годе» подшита с изнанки по подолу лёгкими, воздушными, воланами. Лиф с глухим воротом расшит белым жемчугом. На голове лёгкое, полупрозрачное покрывало, закреплённое серебряной диадемой с жемчужным налобником и бриллиантовой подвеской, свисающей на середину лба. Волосы заплетены в косу ниже спины, концы кос скреплены перламутровыми заколками. Под платья надеты шёлковые зауженные шальвары, заправленные в мягкие белые сапожки, украшенные мельхиоровыми пряжками.
