— Это ладоньи глаза, — уверенно высказался Ярунок.
— А что, только глаза ладоньи и всё? — спросил Горат.
— Пока этого хватит, — сказала я смеясь.
— Что? — с тревогой в голосе спросил входящий в кабинет Бус. — Красавица, — выдохнул, взглянув на меня.
— Через несколько минут всё войдет в норму, и мы выйдем к людям. — Сообщил ему Елисей. — Нужен лекарь.
Бус, сказав, что пойдет, успокоит людей, и они подождут во дворе, вышел.
Через несколько минут в кабинет вошла Веренея. Она осмотрела мои ранки, покачала головой. Пробурчав, что вовремя её позвали, могли бы опоздать, достала из сумки два восковых шарика. Потребовала принести кружку с водой. Ярун метнулся в кухню и быстро вернулся с кружкой воды. Веренея сыпнула в неё зелёный порошок, обронила туда же шёпоток.
Ведунья зашла мне за спину, попросила откинуть голову назад. Придерживая рукой за подбородок, прижала шарик к ранке на скуле, прошептала несколько слов. Отвела шарик в сторону и начала его катать вокруг ранки, шепча и сужая круги.
Я почувствовала, как что-то под кожей шевелится, выползает через ранку. Распахнула в страхе глаза.
— Чшшш, — прошептала ведунья, — уже почти всё.
В кружку что-то плюхнулось. Все, затаив дыхание, наблюдали за действиями ведуньи.
Веренея поставила кружку на стол, сжала шарик, прилепила к ранке и занялась рукой. Теперь я могла наблюдать, что происходит.
Вот, шарик, катаясь по руке, сужает круг. В стороне от ранки, внутри круга, образовался бугорок. Почувствовалось шевеление, и в сторону ранки под кожей, дёргаясь, начало продвигаться нечто, вроде червя. Ещё немного и из ранки появилась чёрная червеобразная сущность и выпала в кружку.
— Нужно пламя ладона, — посмотрев на ребят, сказала Веренея.
Радим взял кружку.
— Что нужно делать?
— Просто сжечь на задворках, где нет пути. И кружку закопать.
Радим с Вернуэлем вышли.
Я так и сидела всё это время, зажав в кулаке кристаллики.
— Дай-ка сюда, — протянул открытую ладонь Елисей. — Я тебе оберег сделаю. Это что же за веста мне досталась? Из огня да в полымя. — Ворчит, а у самого глаза ласковые, успокаивают.
— «Ой, кажется, сейчас крылья выпущу!»
— «Не вздумай! Что за лебедь со змеиными глазами!» — мысленно хохотнул.
— «А мы, что, можем мысленно разговаривать?»
— «Можем». — Усмехнулся. — «Когда щиты сняты». — Подмигнул.
У меня задвоилось в глазах и успокоилось.
— Ань, у тебя твои глаза вернулись, — сообщила Таня. — Только они голубыми стали, как небо.
— Ну, раз вернулись, — сказала я, — значит, можем идти к людям.
Веренея сняла с ранок пластыри. О, уже затянулись розовой кожицей! Быстро! Пластыри, со словами — «Потом почищу» — ведунья завернула в тряпочку и положила в сумку.
Все вышли из кабинета. Елисей придержал меня, прижав к стене.
— Что же ты со мной делаешь, девочка моя? Я же чуть за Грань не ушёл. Мы с Княжичем сидели, обсуждали вашу затею со спортивными соревнованиями. Вдруг сердце рвануло так, что в глазах потемнело. Я только и услышал, как Княжич спросил: «Что случилось?» — и оказался возле тебя, искорёженной.
Елисей поцеловал затянувшуюся ранку на руке, затем на скуле. Замер, вглядываясь в мои глаза и, что-то в них разглядев, начал их целовать. Потом всё лицо и припал к губам. Я ответила ему, обняв и прижавшись всем телом. У меня по телу прошёл огненный шквал. Я начала задыхаться. Елисей отступил, удивлённо посмотрел на меня.
— У тебя странная реакция. Ты начинаешь гореть.
— Это пламя любви, пламя Леля, — засмеялась я. — Если долго сдерживаться, можно перегореть.
Елисей обнял меня, провёл ладонью вдоль спины, начал целовать. Внутри разгоралось пламя. Оно вырвалось наружу, не обжигая и не сжигая, охватив нас обоих. Елисей очнулся первым.
— Стоп! Что ж ты творишь?! Так нельзя! Прости, это я виноват, не сдержался.
— Я тоже виновата. Потеряла контроль, не сдержала пламя. Но я так тебя люблю!
— Я тоже тебя очень люблю. Но, давай будем сдерживаться.
— Но мне, изредка, нужно его немного выпускать, иначе я перегорю.
Елисей засмеялся.
— Раз надо, значит, будем помаленьку выпускать твое пламя.
Оба рассмеявшись, взялись за руки и отправились на встречу с людьми.
Во дворе перед крыльцом на каменных лавках, выращенных Теремом, сидели махоткинцы. Наши все были на крыльце.
Когда мы вышли, все разговоры стихли.
— Что произошло? — спросила я.
Бус подошёл к нам.
— Они явились из-за холмов. Принимают облик пострадавших девушек, детей и нападают на людей.
— Они не принимают обличия, — возразила я, поняв, как это происходит. — Они вживаются в человека и убивают, зарождаясь в нём и питаясь его телом.
По двору и крыльцу прошёл гул голосов.
— Нужно узнать, чьи девушки погибли. В каких деревнях пропали люди, — обратился к жителям Елисей.
Бус стоял, к чему-то прислушиваясь.
— Из Смородиновки сообщают, что за холмами слышны звуки сражения, — проговорил он.
Братья хазраты тоже прислушивались.
_ Это отец, — сообщил Горат. — Они бьются с тварями уже более двух часов. Нужна помощь.
— Я лечу, — сказал Радим.
— Я с тобой. — Елисей слегка пожал мне руку. — «Не волнуйся, всё будет в порядке».
— И я. — Ольгер встал рядом с друзьями.
— И я…
— И я — раздались ещё два голоса.
Гороват и Олев. Так они тоже Ладоны? У них по две ипостаси?
Олев и Гороват с понимающими улыбками посмотрели друг на друга.
— Гороват, когда это ты успел? — удивился Радим. — И молчал!
Друзья, встав в кружок, обнялись.
— Наконец-то! — довольно проговорил Елисей. — А я всё ждал, когда они раскроются. От родителей скрывают, — пояснил он нам.
Девчата с удивлением и восхищением смотрели на парней, спешащих к ангару.
Через несколько минут над Теремом поднялись пять Ладонов. К уже знакомым добавились тёмно-зелёный с чёрным подбрюшьем и фиолетовый с чёрным отливом. Цвета начали меняться на чёрный.
— Боевой окрас, — пояснил Бус.
Томительно потянулось время. Тревожно. Что там и как?
— «Анна, готовьтесь принимать пострадавших во дворе», — услышала я голос Елисея.
— «Выполняем!», — ответила и обратилась к эльфу:
