— Да, вот, смотрю на свой мир. Красиво. Почему Ладоны ушли отсюда?
— Они сглупили. Поддались на уговоры драконов, жить отдельным государством да гнёздами. Тебе нельзя в Ладонию. Погибнешь. Там идёт смешение Ладонов и драконов. Дочь плачет, жалеет глупых Ладонов. На-ко, вот, возьми. Это слёзы Лады-Майи.
Он насыпал мне в подставленные ладони пригоршню прозрачных, в форме капель, камешков-слезин, размером с боб.
— Передай Радиму. Пусть приведёт их сюда.
— А с чего ты взял, что я в Ладонию собираюсь?
— Ты не собираешься, но можешь, если Радим тебя уговорит. Тебе туда нельзя. А Радиму передай: дети не отвечают за грехи родителей, но детям приходится исправлять их ошибки. Я на него возлагаю этот груз.
— Почему ты сам ему не скажешь?
— А ты у меня для чего? Передай Слёзы Радиму. И ещё передай: «Не делай этого».
Встал и растаял.
Проснулась я с тяжестью на сердце. Повернулась. Под подушкой что-то прошуршало. Подсунула руку и нащупала мешочек. Достала. На чёрном бархатном мешочке золотом вышит летящий Ладон. Развязала мешочек. В нём — прозрачные камешки-слезины.
Нужно разговаривать с Радимом. Как же это тяжело. Придётся.
Ладно, давай на пробежку. Укрепляй ноги. Единорогу нужны крепкие ноги, чтобы бегать по лесу.
Бежим. Быстрее! Впереди препятствие — три планки. Раз, два, три! Дальше. Как же поговорить с Радимом? Он последнее время какой-то сам не свой. Смурной ходит. Так, ещё три планки. Понаставили! Бегай, прыгай! Уфф! Добежала.
После медитации с Граалем, пошла на башню. Нужно полетать Лебедем. Елисей, позавтракав, скрылся в портале. Значит, сопровождать меня будет кто-то из ребят.
На лежаке сидел, задумавшись, Радим.
— О чем задумался, детина? — сказала, присаживаясь рядом. — Меня ждёшь?
— Елисей наказал, присмотреть. Ты летать будешь?
— Надо. Но сначала поговорим.
— Есть о чём поговорить?
— А ты, как думаешь?
— Вот сижу и думаю — говорить или не говорить.
— Радим, — я прислонилась к парню и положила обе ладони ему на плечо, — а ты, действительно, оказывается сундучок с двойным дном?
Парень дёрнулся.
— С чего ты взяла? Что у меня двойное?
— Для чего ты здесь? Что задумали твои драконьи родственники, когда провожали тебя сюда? Ведь в тебе нет драконьей крови. Ты Ладон. Соблазнить меня и лишить Силы?
Радим снял с плеча мои руки, повернулся ко мне и посмотрел непонимающе.
— Не смотри так на меня. Да, я всё знаю. Но ты дал две клятвы — мне и Светозару, и попал в ножницы. С одной стороны — мы, а с другой — род.
Радим понурился, опустив плечи и голову. Я видела, как ему тяжело.
— Как ты узнала? — прохрипел он.
— Ты забыл? Мне сказал Триединый. Ночью, во сне мы встретились в Ладоньих горах. Он сказал, что ваши прадеды прельстились гнездом и захотели выделиться в отдельное государство. Но Лада-Майя создала вас именно людьми. Сначала двадцать пять лет жизни человеком и только потом — оборот. Иначе вы потеряете себя, свою человеческую сущность. В Укладе нет места гнёздам. Если и дальше Ладоны будут вступать в семейные союзы с драконами, гнездоваться, начнется одичание: потеря человеческой сущности, а затем и разума. Когда ты говорил, что я ваше Сердце и Душа, был ли ты честен?
Радим поднял голову и посмотрел на меня своими чайного цвета глазами, полными боли и любви.
— Я был честен. Я уже тогда понял, что не смогу жить иначе, нежели не служить тебе.
— Триединый велел передать тебе — «Не делай этого». Значит, ты хотел позвать меня в Ладонию?
— Хотел. Но, как видишь, не решился и не успел. Ты всё узнала. Прости. Я должен был рассказать всё гораздо раньше. Ещё когда меня дурманом опоили. Но не смог. Я дал клятву Светозару, служить вам, а, значит, тебе. Я клянусь служить тебе честно, защищать тебя, охранять и любить, даже, если ты этого не желаешь.
— Но служить нужно не мне, а Роксолани. А для Роксолани нужно, чтобы Ладоны вернулись в свои горы. Об этом просит ваша Богиня Лада-Майя. Тебе придётся нести эту ношу. В этом твоё предназначение.
Радим хотел что-то возразить, но я не дала ему такой возможности.
— Это не я, это Боги возложили на тебя такой груз. Они нас не спрашивают. Помнишь, я рассказывала сон о первой встрече с Триединым? О том, как он, ткнув в меня пальцем, сказал: «Иди и служи!». Теперь в тебя ткнули пальцем. Иди, Радим, и служи! Велел передать: «Дети не отвечают за грехи родителей, но детям приходится исправлять их ошибки». И этот груз ОН возлагает на тебя. Ты вместе со всеми был на Озере и видел, сколько будет Ладонов. А ведь не у всех их есть в близком кровном родстве Ладоны. Боги идут на это, чтобы возродить Ладонов без примеси драконов. Но в Магической Академии ты должен доучиться. И знай, что мы семья. Значит, ты всегда получишь помощь и поддержку. И постарайся разобраться в своих чувствах ко мне. Что тебя влечёт во мне? Моя Сила или Женщина? Настолько ли сильна твоя любовь ко мне, чтобы не замечать не мене достойных? Я не буду «скакать на двух ногах», не на трёх, — сказала с улыбкой. — Мне хватит одной, надёжной.
Радим резко повернулся ко мне, сжал мои плечи:
— Я хотел, чтобы они увидели тебя, какая ты сильная и прекрасная, словно Сурий. Надеялся, что они поймут: ты нужна им, именно, такой.
— Триединый запретил мне отправляться в Ладонию. Там моя погибель.
— Но с чего же мне начинать? — с отчаянием произнёс Радим.
— С Академий. Сколько там учится Ладонов? Не может быть, чтобы среди вашей молодёжи не нашлось желающих сохранить в себе Ладонов? Беседуй, объясняй, приводи в Терем на медитацию к Граалю. Мне Триединый дал горсть слёз Лады-Майи.
— Как это он дал во сне?
— Не забывай, кто ОН. Дал во сне. Насыпал мне в пригоршню, а оказались в мешочке под подушкой. Их нужно вставить в оправу и носить, как кулон или как серьгу тем, кто пойдёт по Пути Лады-Майи. И первым наденешь эту серьгу ты. Нашим Ладонам дашь, будут носить в знак поддержки и мне кулон. Ты не один.
Мы посидели обнявшись.
— Полетим? — спросил Радим, поднимаясь и подавая мне руку.
— Полетим, — засмеялась я.
Радим пошёл вниз, а я расправила крылья.
Как хорошо! Вот и поговорили. И тяжесть с души свалилась. Радим честный парень, но чуть-чуть запутавшийся. Надо поискать среди пергаментов, нет ли записи об истинной причине ухода Ладонов к драконам.
Я взлетела, а со двора поднялся чёрный Ладон, с сине-зелёными переливами. Я резвилась, разминая крылья, а Ладон величественно кружил надо мной.
