— Вот, видишь, Борис, я узнаю то, что должен бы знать ты. Правильно ОН говорит, что люди стали не любопытны, не любознательны, равнодушны. Почему дриады покинули ваш мир? Потому что их тоже кинулись изучать. А ведь они относятся к человеческой расе. Вот они и ушли в другие миры. Болотницы-полоскухи кому помешали?
— Они людей на топи заманивают и губят, даже съедают, — подал голос Волес.
— Так не шастайте по ночам по болотам. А днём они из воды не вылезают. Им дичи болотной хватает, да рыбы, — продолжала я свои нравоучения. — А Водяные с Болотниками, чем навредили? Они же, что Лесовики в лесах, в своих озёрах, реках, болотах порядок поддерживают, за живностью да растительностью присматривают. Ты к ним по-хорошему, с добром, с гостинцем, с разговором, так и они к тебе с доверием. Они поговорить любят, не с кем же. Вон как к нам Филимон привязался. Зрение своё магическое тренируйте, развивайте, видеть их сможете. Да если и не видите, всё равно гостинец прихватите да положите на пенёк, на кочку, на прибрежный камушек. С ними надо дружбу водить, чтоб в лесах да на болотах не блудить. Тогда и другая нечисть вас не тронет. Нам банника с банницей через три мира с Земли доставили. Тит с Феней обещали потомство. Они ещё молоденькие, лет пять, как семью создали.
— Интересно, а у нас в банях есть банники? — задумчиво произнёс Волес. — Надо будет узнать
Посмотрела на всех. Да-а. Что-то я слишком разошлась. Улыбнулась.
— Что скисли? Вино в подвале прокиснет.
Девочки захихикали. Парни приосанились, улыбнулись.
— Что ты предлагаешь? — спросил Елисей.
— Не я, ОН. Чтобы на практиках занялись созданием заповедных мест, где нечисть живёт. Будить не Терема нужно, а Роксолань, людей. Вот, Триединый и хочет спасти свой мир с вашей помощью через меня. Я оказалась слишком чувствительной к тонкому миру, чувствую и понимаю ЕГО. ОН и начал тормошить, будить впавших в дрёму людей.
— А нечисть причём? — спросила горничная Вера.
— Нечисть тоже создания Триединого. Он их в помощь людям создал, в защиту от Навьих порождений. И как хранителей магии. Вот и переживает за них.
— А нам что делать? Тоже нечисть спасать? — спросила Таня.
— Ты уже делаешь, — с улыбкой ответила я. — Новый счёт вводишь. А ведь он проще, чем римский или русский, буквенный. Значит легче. Елисею помоги перевести на твои цифры написание его алгоритма открытия портала. Посидите, покумекайте. Вдруг окажется и тут всё просто. Ему, тогда, будет легче объяснять своим ученикам или как они тут называются.
— Студиозусы называются, те, кто учатся в академиях. А в школах — ученики, — объяснил Имир.
— Ой, ребятки! Заболталась я с вами, а меня кто-то на свидание приглашал. Вот память девичья, совсем короткая, забыла, — шуткой закруглила я наши тематические посиделки.
5. Свидание
Все засмеялись и посмотрели на Елисея.
Елисей быстро встал, подошёл к кухонному окну, достал приготовленную берестяную коробку с крышкой, подхватил меня под руку.
— Это я тебя приглашал, беспамятная ты моя Лебедь Нюра.
И мы вышли из столовой под дружный хохот.
— Куда мы пойдём? — спросила Елисея. — В лес уже нельзя.
— На башню. Туда уже никто не придёт, не помешают.
И мы поднялись на башню, целуясь на каждом пролёте.
Присели на лежак. Елисей повернулся ко мне спиной.
— Плети мне, веста, косу.
— Как нужно плести?
— Как заплетёшь, с такой косой и буду ходить, десять дней, не переплетая.
— Растреплется.
— Не растреплется, магией сохраню.
— А что при этом говорить нужно? — выспрашивала, а сама уже придумала, что говорить.
— Да, хоть, песни пой. Вот эту ленточку вплети, чтобы коса не распустилась.
Я взяла узенькую ленточку в цвет волос, распустила Елисею волосы, стянутые в низкий хвост, расчесала пальцами и начала плести, накинув защиту от чтения мыслей.
Плету косу Любимому,
Плету косу Волку быстрому.
Ты носи Волк, мою косу бережно,
Ты носи Волк мою косу памятно.
Вплету Волку в косу верёвку крепкую,
Привяжу Волка к себе накрепко
Плету косу Любимому,
Плету косу Ладону могучему.
Ты носи, Ладон, мою косу бережно,
Ты носи, Ладон, мою косу памятно.
Вплету Ладону в косу канат корабельный,
Привяжу Ладона к себе крепче крепкого.
Плету косу Любимому,
Плету косу Единорогу-Еленю.
Ты носи мою косу, Единорог-Елень, бережно.
Ты носи мою косу, Единорог-Елень, памятно.
Вплету в косу Единорогу-Еленю цепь серебряну.
Прикую Единорога-Еленя к себе крепко-накрепко.
Плету косу Любимому.
Ты носи, любый, мою косу бережно.
Ты носи, любый, мою косу памятно.
Вплету в косу Любимому ленту шёлкову.
Поймаю в ленту сердце любого.
Ты люби меня, Любимый мой,
До скончания веков. Аминь!
Я закончила плести косу в четыре пряди, завязала ленточку и сбросила защиту.
Елисей обернулся ко мне, посмотрел серьёзно в глаза.
— Привязала? — и сам же ответил, — привязала. Ты закрылась, я не слышал твоего наговора, но понял, что привязала меня на четыре узла. Почему на четыре?
— Волка на верёвку, Ладона на корабельный канат, Единорога на серебряную цепь приковала, а у Любимого в шёлкову ленту сердце поймала, чтоб любил меня до скончания веков.
— Умница, — с грустью сказал. — Наговор в книге вычитала?
— Нет. На ходу составляла, сердце подсказывало. Я на своём языке шептала, так что наговор мой ни какой ваш волхв не снимет.
Елисей обнял меня и прошептал:
— Как же я теперь жить буду, на привязи, любая моя, веста?
— Как жил, так и будешь. Узелки мои всем видны будут. Так что в Академии ни одна ведьмочка на тебя глаз не положит. Обожжётся.
— Так я же через десять дней расплету твою косу и по-своему заплету.
— Да, хоть, завтра. А узелки останутся. В них моя магия, магия весты. Ты же меня в первый день окольцевал, и кольцо не снимается. А я теперь тебя привязала, и мои узелки тоже не снимаются. Снимутся только вместе с кольцом.
— Да-а-а. С кем я только связался?! — смеясь, проговорил Елисей. — Какого Единорога ты к себе приковала?
— Елисея, любимого моего, — целуя в щёку, проговорила я.
