– Думал, что никогда… – тихо произносит Пьер, но остаток его фразы теряется в её волосах.
В глазах обоих счастье сменяется настороженностью с вкраплениями недоверия, и столько всего намешано!
– Где Чимка? – нервно спрашивает она, словно не веря, что нигде не видит малыша. – Ты обещал, что будешь с ним всегда…
В её взгляде нарастает страх, и он спешит прижать её к себе:
– Когда я понял, что ты можешь быть здесь… не рискнул брать его с собой.
– Где ты его оставил?!
– Потом, – он оглядывается, словно боится, что могут подслушать.
И не безосновательно, в общем-то.
– Ты… продал свой гравибайк? – она указывает головой назад, туда, где осталась Виола. И байк Пьера. Видимо, совсем другой байк…
Но Кэрран решительно сворачивает окошко.
– Дадим им немного времени, – произносит. – ИскИн уже работает, за безопасностью следит. Я передал Танаре, чтобы выбирали любую комнату.
– А… мы? – шепчу. – В смысле… Чем тебе помочь?
Кэр сразу же мрачнеет. Поднимается с кресла, потирая лоб.
– Я не знаю, – бормочет. – Отец никогда не говорил… надо его похоронить. Но я не представляю, где и как это сейчас устроить. Мы здесь заперты, нужно освобождать Ламан. Думаю, какое-то время он может пробыть в медибоксе.
– Может, конечно. И тебе не помешает отдохнуть, – провожу рукой по его плечу. – Ты ведь всю ночь… в этом кошмаре.
– Мне, наверное, нужно в подзарядку. Но ничего я не хочу сильнее, чем выспаться в своей кровати!
– Понимаю, – улыбаюсь.
– Ты всегда понимаешь, – тихо отвечает киборг, и в горле от этих слов стягивается тугой печальный комок.
Кэр выводит меня из зала с ИскИном, тщательно запирает дверь, стоит пару минут возле неё, отращивая из пальцев всевозможные манипуляторы.
– Удобно, – усмехается в ответ на мой взгляд. И вдруг тихо добавляет: – Ты побудешь со мной, Мэл?
– Конечно, – киваю.
Кэр берёт меня за руку, заходит в глухую на вид светлую стену, внутри которой мы скатываемся словно по воздуху и попадаем прямо в его комнату!
Как-то сразу узнаю её. Яркие цвета, налёт беспорядка: видно, что здесь убирали, возможно даже Ольви, но так и не искоренили бурный дух хозяина. У которого, наверное, за всю жизнь сменилась масса увлечений, начиная с большой музыкальной установки и заканчивая стереографиями множества аэробордов.
Шикарная двуспальная кровать у окна с выходом на террасу аккуратно застелена шёлковыми простынями таких же ярких оттенков. А сама терраса будто парит над городом – вид с неё, наверное, невероятный.
Приближаюсь, заглядываю туда через окошко, обвожу взглядом комнату.
– И многих девушек ты сюда водил? – улыбаюсь, хочу немного снять напряжение.
Да и не только напряжение, кого я обманываю. Действительно его жизнь, его прошлое мне сейчас не безразличны.
Пугаюсь, что своим вопросом могу сделать хуже, напомнить о прежней жизни. Прежнем теле.
Но Кэр мягко качает головой:
– Ты первая. Я никого не водил домой. Не хотел, чтобы отец… не хотел ему уподобляться. И у меня было достаточно денег, чтобы снимать лучшие гостиницы Ламана. Если очень припечёт.
Кэр приближается вдруг, касается пальцами моих волос – сначала осторожно, вопросительно, после притягивает к себе мою голову. И не успеваю я ничего сказать, как он сокращает расстояние между нами, накрывая мои губы своими.
Глава сорок четвёртая
Мелагрен
В первые мгновения забываю обо всём! Что бы там ни говорили, а программы зачастую круче личного опыта. Точнее, это ведь и есть опыт – тех, кто их вложил. Собранная, проработанная квинтэссенция, так сказать.
Кэр осторожно целует уголок моего рта, другой, мягко удерживает и направляет голову.
И я почти непроизвольно закидываю руки ему на плечи, с удовольствием обнимаю крепкую шею. И даже запах – кажется каким-то родным, привычным и почти таким же, как у самого Кэра. Или это я просто уже забыла его настоящего, все ассоциации сместились.
Но как всегда в последние два года, всё портит одно лишь воспоминание – жуткое, неизгладимое! И снова страх начинает изливаться из меня сквозь оставшиеся в психике дыры, словно мясо из мясорубки, стоит кому-нибудь нарушить мои границы.
Напрягаюсь, упираюсь руками в грудь Кэррана.
– Хорошо прописанные программы очень удобны, – бормочу.
– Это не программы, – взгляд Кэра на миг становится уязвлённым. – Это я сам… моё желание! Хотя, наверное, если им нужно наше сближение, то может… имеет смысл сблизиться? Чтобы открылся следующий шаг?
Кэр резко обрывает сам себя:
– Прости, Мэл. Дурацкое предложение.
– Да нет, я тоже об этом думала. Но это… правда, не то, в чём я могу тебе сейчас помочь.
– Нет, я совсем не то хотел сказать! Это раньше я думал об этом. А теперь… Мэл. Теперь наоборот, мне не хочется, чтобы чурбан и его программы хоть как-то влияли на наши отношения! Мне хочется просто побыть с тобой. Без них.
Он всматривается в мои глаза, касается пальцами щеки, поглядывает на губы, будто желая повторить наш поцелуй. После садится на кровать, тянет за руку меня.
Осторожно опускаюсь рядом.
– Ты… удивительная, Мэл, – шепчет, гладит мои волосы, явно получая от этого удовольствие.
Молчу несколько мгновений, какая-то часть меня безумно желает ему откликнуться, а другая продолжает вспоминать эти тёмные тени на периферии сознания, эти мужские голоса, эту боль…
– Меня убили, Кэр, – произношу внезапно, не то решившись, не то под влиянием порыва.
– Что? – его рука замирает, зрачки расширяются.
Смотрю в них и понимаю: сейчас процессор точно ничего не контролирует! Всё сам, все реакции – собственные, Кэр смог его приручить, овладеть этим телом!
Он молодец, а я не настолько сильна. Изнутри нарастает дрожь, я ненавижу вспоминать эти минуты и часы своей жизни! С радостью вычеркнула бы их навсегда!
– Это случилось на Пране. Поехала протестировать киборга. На обратном пути и натолкнулась на кучку пьяных мужиков.
– Они… – Кэр замолкает, сжимает зубы, смотрит на меня с долей будто даже отчаяния – мол, почему меня там не было? Почему не смог помочь…
– Они были слишком пьяны, – качаю головой, – чтобы почти сразу прибить меня. Но этот ужас… ничего не могу с ним поделать. Они постоянно маячат фантомами в моём подсознании и окружают меня в самый неподходящий момент, чтобы ввести в ступор!
– «Исида»? – понимающе произносит Кэр.
