Глава 17
Лиза вырубается прямо в машине, хотя ехать нам всего-то минут семь. Но она так трогательно свернулась калачиком, даже во сне заботливо прижимая к себе пса, что у меня не поднимается рука разбудить ее.
Я не глушу двигатель, припарковавшись напротив нужного подъезда, и смотрю на ее изящный профиль: залегшие под глазами темные круги — наверняка от недосыпа, прямой аккуратный носик, длинные подрагивающие ресницы, искусанные от тщательно подавляемых в течение этого сложного дня губы. Мне хочется сгрести ее в охапку и никогда-никогда не выпускать ее из своих рук.
Я знаком с ней совсем недолго, но уже с самой первой встречи в клинике отчаянно надеялся, что она позвонит, пусть и с вопросом по здоровью питомца. Я каждый раз с нетерпение хватал телефон при виде незнакомого номера — а вдруг Она? И когда увидел ее в том супермаркете, да еще явно нуждающуюся в поддержке и защите от вздорной тетки, тут же кинулся на выручку. Я и зашел-то туда случайно — мне просто надо было купить корм для наших “бездомышей”. Вот и придумал дурацкий трюк с водкой по скидке. Но сработало же. Она выглядела смущенной громким заявлением о собственном статусе моей жены, а мне так приятно было сказать вслух то, что крепко засело в башке — хочу ее в жены. Вот так сразу и безоговорочно.
Почему?
Да черт его знает.
Вернее, он точно не знает. Скорее, мне эту идею нашептывал мой ангел-хранитель. И я совершенно уверен, что у него такие же карие теплые глаза, как у моей Гаечки — искренней, доброй и готовой прийти на помощь тем, кто в ней нуждается. Такое невозможно сыграть или нарисовать на лице при помощи современных техник макияжа. Людей обмануть можно, но животные всегда очень тонко чувствуют настоящую доброту. И моя Шамани, и этот нелепый смешной песик тому наглядное подтверждение. Ее красота — внутри нее. Ее красота — вечна. Потому что она не внешняя фальшивка, на которую когда-то я, молодой и глупый, так сильно повелся и, слава богу, очень вовремя прозрел.
До последних событий мне казалось, что Лиза понемногу начала оттаивать. Более открыто и свободно принимала мои комплименты, перестала каждый раз прятаться в раковину, начала отвечать на легкие подколки и шутки. Я даже рискнул поцеловать ее. И сладость ее губ до сих пор нет-нет да и и всплывает в мозгах в самый неподходящий, заставляя чертыхаться шепотом и радоваться тому, что под мешковатым рабочим костюмом никому не видно, что за мысли бродят у меня в голове во время осмотра очередного болезного шерстяного пациента.
Я надеялся, что после того вечера я смогу пригласить ее уже на настоящее свидание, а не на дружеские посиделки за чашкой чая. Но со смертью подруги она снова закрылась. Это тоже нормально и понятно. Поэтому я, ежесекундно напоминая себе, что с этой девушкой категорически нельзя спешить и гнать коней, лишь стискиваю кулаки от желания набить кому-нибудь рожу. Просто чтобы отвести душу. Похоже, пора, пора вернуться в зал и восстановить былую форму, одним выстрелом убью двух зайцев: и жирок, поднакопившийся из-за свалившегося вала работы растрясу, и сублимирую, кхм, нерастраченную энергию.
Мне категорически не хочется тревожить ее чуткий сон. Все мои дела подождут. В конце-концов выйду в ночную смену и все доделаю, а будить ее сейчас было бы бесчеловечно. Но уже через двадцать минут с беспокойством замечаю, что на ее щеках появляется очень подозрительный румянец. Кладу ей руку на лоб и констатирую печальный факт — Лиза горит.
— Лизок, прости, но у нас, кажется, проблема, — все же решаюсь я разбудить девушку и легонько глажу ее по плечу.
— Что? Я уснула? Ох, прости, не хотела тебе задерживать, — хриплым то ли со сна, то ли из-за явно начинающейся простуды отвечает она, поводя осоловелым взглядом.
— Лиза, как ты себя чувствуешь? — тревожно спрашиваю я.
— Странно. Голова кружится. Устала. Спасибо, Егор. Я, пожалуй, пойду.
— Я тебя провожу. И заодно кое-что проверю. Сиди, я помогу тебе выйти.
Я открываю ее дверцу, и она практически вываливается мне на руки. Ноги ее не держат.
— Солнце, где ключи от квартиры и подъезда? — мягко спрашиваю я.
— В сумочке. Наверное. Или я их выложила? Ох, надеюсь, я не оставила их там, в прихожей у Анфисы?
— Нет, я точно помню, что ты положила их обратно в сумочку. Стой, обопрись об меня. Я сейчас все достану.
Я достаю ключи, в одну руку беру ее пакеты с собачьим приданым и книгами, второй обнимаю ее за талию и веду к подъезду. Она вяло переставляет ноги и с трудом удерживает в руках пса, которого категорически не хочет опускать на землю.
Открыв дверь в квартиру, я усаживаю ее на табуретку и помогаю снять обувь и пуховик. У нее горяченные руки, и лицо просто пылает нездоровым румянцем.
— Маленькая моя, похоже, ты умудрилась простыть.
— Нет-нет, я в порядке. Все нормально. Мне просто надо немного отдохнуть. И Принца покормить. Он же голодный.
Она пытается встать, но ее ведет, и я подхватываю ее за секунду до того, как ее ноги подкашиваются.
— Так, товарищи пациенты. Всем слушать мою команду. Ты, Лиза сидишь пока тут, я раздеваюсь сам, раздеваю Принца, мою ему лапы и даю ему корм. Потом возвращаюсь сюда и занимаюсь тобой. Всем понятно?
Пациенты пришибленно молчат, и я считаю, что вправе действовать по ситуации.
Когда пес уже вовсю гремит своей миской, возвращаюсь в прихожую и подхватываю девушку на руки. Она слабо сопротивляется, пытаясь возразить, но ее слова заглушает приступ сухого лающего кашля.
Я заносу легкую, как пушинка, добычу в спальню, попутно снова отмечая идеальный порядок, и аккуратно сгружаю ее на кровать.
— У тебя есть теплая пижама?
— В комоде, в верхнем ящике, — послушно сипит она.
— Я положу ее тебе рядом с подушкой и выйду на пять минут. Ты переодеваешься, если нужна помощь — зовешь меня. Обещаю не подсматривать. Залазишь под одеяло, и я занимаюсь тобой. Поняла? Аптечка у тебя на кухне? Где-нибудь в верхних шкафах?
Она лишь молча кивает.
А я выхожу на кухню и ставлю чайник. Пора приступать к своим прямым обязанностям — лечить больную. И тот, кто думает, что звериный врач не в состоянии справиться с элементарной человеческой простудой, тот просто не знает популярный в нашей среде анекдот о ветеринаре на приеме у терапевта.
“Ну-с, пациент, на что жалуетесь? — вопрошает терапевт приболевшего ветеринара. — Что съели, выпили, где застудили, где болит, как болит, какие симптомы?
— Б*я, как же у вас все просто! Надо было на терапевта идти, — вздыхает ветеринар”.
Через пять обещанных минут я вхожу в спальню с подносом, заставленным найденными на кухне самыми простыми и верными лекарственными средствами, выручавшими не раз не только меня, но и моих товарищей по студенческому общежитию.
Лиза уже переоделась и пытается аккуратно сложить снятую одежду.
