Корабль из иного мира стоял слева от входа. Выглядел он именно так, как и в воспоминаниях Джинджер, нахлынувших на нее минуту назад из глубин подсознания, долгое время закупоренных искусственной блокадой: закругленный с обоих концов цилиндр длиной около шестидесяти футов и пятнадцати футов в диаметре. Он покоился на стальных опорах в пяти футах над полом пещеры, слов но подводная лодка в ремонтном доке. Сейчас от него уже не исходило то жутковатое свечение, которое наблюдала Джинджер ночью 6 июля полтора года назад, сперва белой, потом алой и, наконец, янтарной окраски. На корпусе не было ни ракетных, ни иных двигателей, только непонятные вмятины величиной с кулак и выпуклости странной конфигурации и самого разного размера, придававшие ему еще большую загадочность. Большая часть поверхности звездолета была тем не менее гладкой и совершенно непримечательной, что, однако, не мешало ему быть самой поразительной вещью, когда-либо виденной Джинджер. Ей было и жутко, и радостно, сердце ее ликовало от восторга и трепетало от страха перед неизвестным.
За столом возле стремянки, приставленной к открытому входному люку корабля, сидели двое мужчин. Самый импозантный из них, худощавый брюнет лет сорока, с черной кудрявой шевелюрой и бородкой, был одет в темные брюки, темную сорочку и белый халат. Второй грузноватый человек — лет на десять старше своего собеседника — был в армейской форме, китель его был расстегнут. Заметив троих вошедших, оба замолчали и встали, не выказывая, однако, признаков беспокойства или намерения позвать охрану. Они просто молча смотрели на Доминика, Джека и Джинджер, с видимым интересом наблюдая их реакцию на инопланетный корабль.
«Они нас ждали», — подумалось Джинджер.
Эта мысль, как ни странно, не испугала ее: сейчас ее интересовал только звездолет.
В сопровождении Доминика и Джека она медленно приблизилась к кораблю и, остановившись в шаге от него, с благоговением стала его разглядывать.
Округлые бока посланца неведомого мира то там, то здесь были покрыты оспинами, царапинами и вмятинами — следами космической пыли и иных, еще не известных человеку частиц. Зазубрины и щербины на его корпусе свидетельствовали о множестве выпавших на его долю столкновений с преградами и невзгодами, гораздо более опасными, чем те, что приходится преодолевать земным кораблям и самолетам на море и в небесной выси. Весь звездолет был изъеден мельчайшими пятнышками самых разных оттенков, словно его травили сотнями различных кислот и нещадно палили огнем.
Поражало не только само соприкосновение с неизведанным, но и возникшее при этом ощущение его трудно вообразимой древности. Что-то подсказывало Джинджер, что перед ней именно древний, а не современный корабль для межпланетных полетов. И, когда ее пальцы коснулись прохладного металла, она еще больше укрепилась в этом мнении.
Как же бесконечно долго они добирались сюда!
Следом за ней Доминик и Джек тоже прикоснулись к кораблю. Вырвавшийся у Доминика восторженный вздох красноречивее любых слов говорил о том, что он испытал при этом.
— Как я хотела бы, чтобы отец дожил до этого момента, — воскликнула Джинджер, вспоминая Иакова — мечтателя, который вечно витал в облаках, начитавшись историй об иных мирах и далеких временах.
— А мне жаль, что Дженни не прожила немножечко подольше, еще бы совсем чуть-чуть... — сказал Джек.
И Джинджер вдруг поняла, что они думают о совершенно разных вещах. Он жалеет не о том, что Дженни не довелось увидеть этот корабль. Нет, ему хотелось бы, чтобы она дожила до всех этих удивительных событий, потому что Брендан и Доминик могли бы вылечить ее. Если бы она не скончалась на Рождество, они бы восстановили ее поврежденный мозг, вывели бы из комы и вернули в объятия преданного ей супруга, при условии, конечно, если сами благополучно выбрались бы из-под Скалы Громов. Да, последствия этого невероятного события действительно нелегко в полной мере себе представить и оценить.
Между тем человек в мундире и бородач в белом халате вышли из-за стола и тоже подошли к кораблю.
— Он сделан из неизвестного нам сплава, — кладя руку на корпус, объяснил тот, что был в гражданской одежде. — И этот сплав прочнее любой стали, тверже алмаза, но при этом необычайно легок и гибок. Вы Доминик Корвейсис.
— Да, — ответил Доминик, протягивая ладонь незнакомцу.
Этот жест наверняка удивил бы Джинджер, не будь она уверена, что и ученый и военный им не враги: так подсказывало ей сердце.
— Меня зовут Майлс Беннелл, я являюсь руководителем группы ученых, изучающих этот поразительный феномен. А это — генерал Альварадо, начальник хранилища. Я чрезвычайно опечален всем тем, что с вами произошло. На мой взгляд, это событие не должно было оставаться достоянием небольшой группы людей. Оно принадлежит всему человечеству. Если бы я мог, я бы оповестил о нем весь мир завтра же.
Беннелл пожал руки Джеку и Джинджер.
— У нас есть вопросы... — начала Джинджер.
— И вы имеете право получить на них ответы, — сказал Беннелл. — Я расскажу все, что нам удалось узнать. Но, может быть, стоит подождать остальных? Где они?
— Кого вы имеете в виду? — спросил Доминик.
— Вероятно, всех тех, кто был в мотеле? — догадалась Джинджер. — Но их нет с нами.
— Уж не хотите ли вы сказать, что им удалось ускользнуть от полковника Фалькирка? — удивленно заморгал Беннелл.
— Так вы думаете, что это Фалькирк привел нас сюда? — спросил его Джек.
— Если не он, тогда кто же? — ответил вопросом на вопрос Беннелл.
— Мы пришли сами по себе.
На лицах Беннелла и генерала Альварадо Джинджер прочла крайнее изумление. Они обменялись удивленными взглядами и облегченно вздохнули.
— Уж не хотите ли вы сказать, что вам удалось самостоятельно проникнуть на совершенно секретный объект? — воскликнул Альварадо. — Но это невозможно!
— Разве ты не знакомился с досье Джека? — спросил его Беннелл. — Вспомни, какая у него за плечами подготовка и чем он зарабатывал себе на хлеб в последние восемь лет!
— Это не только моя заслуга! — затряс головой Джек. — Я проделал лишь часть работы, справился с ограждением, сигнальной полосой и первыми стальными воротами. Но самым главным мы обязаны Доминику.
— Но что вам может быть известно об охранных системах? — с удивлением обернулся к писателю Беннелл. — Впрочем, конечно же, я понимаю: ведь вы обладаете этой поразительной силой! После приключений в доме Ломака и свечения, которое вы вызвали, когда Кронин появился в мотеле, вы не могли не догадаться, что это не какая-то внешняя сила. Вы должны были понять, что она находится внутри вас.
Тут Джинджер смекнула, что все их разговоры в мотеле действительно прослушивались, а следовательно, планы, разработанные в гриль-баре, остались нераскрытыми. В противном случае Беннелл знал бы о втором, более впечатляющем эксперименте.
— Да, — подтвердил Доминик. — Мы знаем, что эта чудесная сила в нас самих, во мне и в Брендане. Но как она возникает, доктор Беннелл?
