– Капитан Теманов? – раздался в развернувшемся шлеме голос лейтенанта Кин Хира. Он был еще совсем молод, лет на пять младше Джуджура, но опыт за плечами имел уже немалый; лейтенант не раз помогал своему начальнику в распутывании весьма сложных дел.
– Да, Кин, на связи, – устало вздохнул Теманов, втыкая нож в разделочную доску.
– Извиняюсь за поздний звонок, но дело срочное, – от этих слов по спине капитана пробежал неприятный холодок,– у нас тут еще одно убийство. Вам бы лучше как можно скорее прибыть во дворец, босс.
– В какой дворец?
– Королевский…
– Кто жертва? – Джуджур почувствовал, как у него екнуло сердце. Только не король.
– Мелария Унгурабут, королева-мать. Зарезана в собственной спальне, около двух часов назад. Почерк похож на вчерашний случай с казначеем.
– Великая Бездна! Буду через полчаса, ничего там пока без меня не трогайте.
До дворца детектив добрался даже быстрее, чем планировал – в это время на мосту совсем не было транспорта. Там, где переправа проходила через защитный купол, высились Озёрные Ворота – исполинское сооружение из того же сверхпрочного стекла, что и Галактика Памяти. Сами ворота сейчас были распахнуты настежь, но путь преграждали стоящие клином боевые галеры королевской гвардии; их мощные пушки все до одной автоматически навелись на подлетающий крохотный космолет капитана. Выкрашенные в цвета Унгурабутов остроносые тяжело бронированные космолеты с плазменными орудиями, торчащими над кабинами, и просто со стороны выглядели внушительно, но когда шесть таких орудий повернуты в твою сторону, очень хочется тут же исчезнуть куда-нибудь подальше. Переборов легкий укол страха, капитан снизил скорость и остановился перед заставой, поднял колпак кабины и представился. Один из гвардейцев, проверив жетон и документы полицейского, повернулся к своим и махнул им, чтобы пропустили. Оставив позади ворота, Джуджур облегченно выдохнул; до мраморной стены дворца он добрался без приключений. По всей прилегающей к дворцу территории сновало множество людей, в большинстве своем полицейские и гвардейцы. На лужайке перед парадным входом были припаркованы разномастные полицейские космолеты – судя по всему, здесь уже была половина центрального управления. Капитан опустил свой трясущийся и чихающий двигателем аппарат рядом с таким же стареньким двуместным космолетом лейтенанта Хира и быстрым шагом, почти бегом, через залы и коридоры дворца направился в покои королевы-матери. Зная, насколько легко заблудиться в огромном здании, капитан попросил одного из гвардейцев, стоявших на охране, проводить его до нужной комнаты. Тот пробурчал что-то про бестолковых полицейских, но просьбу выполнил.
Когда Джуджур вошел в покои Меларии, первой его реакцией было выбежать обратно в коридор. Он почти сразу сумел совладать с этим порывом, но чувство тошноты никуда не делось.
Обнаженное тело пожилой дамы было распято между столбиками балдахина, привязанное к ним за конечности. Вернее, даже не столько тело, сколько то, что от него осталось. Живот был вспорот, и все внутренности вынуты. На лбу алела страшная рана – вырезанный на коже символ бесконечности, перевернутая на бок восьмерка. По шее шел тонкий разрез.
Пропавшие внутренности найти оказалось несложно – они были аккуратно разложены на полу. Приглядевшись, капитан различил в этой мерзкой куче все тот же знак бесконечности, выложенный кишками. Но даже больше всего остального в глаза бросалась крупная надпись на панорамном окне, сделанная, судя по всему, кровью жертвы, и снова тем же руническим письмом, как и на теле Рора Аргомантиса. Что ж, придется снова проконсультироваться у молодого лорда Кевара. Стоит признать, что вчера он произвел на капитана весьма положительное впечатление – умный, скромный, сдержанный. Возможно, он сможет даже как-то помочь расследованию, тем более что у него были на то и основания, и, судя по всему, навыки. В условиях катастрофически ограниченных ресурсов Теманову просто больше ничего не оставалось, кроме как прибегнуть к помощи постороннего человека. Потому Джуджур сделал несколько снимков надписи встроенной в шлем камерой и переслал по личному каналу Аргомантису. Тот не отозвался сразу, чего и следовало ожидать в столь позднее время, и Джуджур сосредоточился на осмотре места преступления и опросе двух молодых испуганных гвардейцев, которые и обнаружили тело. Детективу предстояло много работы.
Кевар
Тихое оповещение о новом письме вернуло Кевара из сна. Он тряхнул головой, приводя себя в чувство. Обнаружил себя сидящим все на той же террасе в «Судьбе Дет’кина». Уже давно стемнело, и вокруг не было ни души. Чертов недосып, чертовы кошмары – наследие войны. Во рту стоял гадкий привкус, голова болела и была ватной со сна. Сколько еще он будет не высыпаться ночами и засыпать при любом удобном случае? Сколько потребуется месяцев, а может и лет, чтобы забыть, наконец, то, что он повидал за последние пять лет? Он тяжело поднялся из-за стола, потянулся, разминая затекшие конечности, и неторопливо побрел к лестнице, ведущей на Аристократический холм, к дому. Резиденцию Аргомантисов он называл домом скорее по привычке – полюбить это неуютное, мрачное строение он так и не смог, даже когда в нем не было отца и пары десятков кузенов, кузин и прочих прихлебателей из числа родственников побочных линий семьи.
Вышагивая на автомате по пустынным улицам, он изучал письмо детектива. Он оказался прав, не разделяя оптимистичного предположения Теманова о случайности убийства брата и казначея – кем бы ни был таинственный убийца, он явно действовал с каким-то расчетом, и его послания носили вполне осмысленный характер. Оставалось, правда, еще понять, что он хочет сказать.
На фотографиях, приложенных к письму капитана, были заметны куски сиренево-черного узора. Значит, кто-то во дворце. Может, даже, и из Унгурабутов. Не король, понятно, иначе бы с места преступления не просочилась бы и пылинка, да и охрана у короля такая, что к нему не смог бы подобраться даже такой профессионал, как этот загадочный убийца. Странно, но Кевар поймал себя на мысли, что испытывает к этому человеку, кто бы он ни был, смешанные чувства. С одной стороны, он искренне хотел найти его и поквитаться за смерть брата, но в то же время в нем теплилось какое-то подобие уважения к профессионалу своего дела, хотя, конечно, этот человек и был безумным подонком.
Он отогнал от себя подобные мысли. Человек, который способен сотворить такое с другим существом, резать по живой плоти, исписывать кровью стены – псих, сумасшедший, достойный лишь казни.
Руны, которыми была написана вторая надпись, были все теми же, из старой книги в отцовской библиотеке. Перевод он подготовил, уже подходя к роскошному портику, обрамлявшему входную дверь резиденции.
Текст он тут же выслал капитану:
Загадку вторую узри:
Взорам открыто, что было внутри.
То, что скрывалось – всплывет.
Те, кто причастен – умрет.
Кто ищет ответы – тот их найдет.
Бесконечность – космоса дань.
