Кевар гордился своим безднолетом, и тот был не просто кораблем, но другом и помощником.
– Привет, Эхо. Как ты относишься к идее немного полетать?
– Привет, Кев, – раздался бодрый хрипловатый голос искусственного интеллекта,– смотря, сколько это – немного – в твоем понимании, на этот раз? В прошлый, как мне помнится, это закончилось тем, что нас пять последующих лет регулярно обстреливали, царапали и всячески унижали.
– Ты несправедлив, Эх. Триумфа у нас было куда больше, чем позора.
– Тебе виднее, но я бы, пожалуй, будь моя воля, отказался от повторения.
– Не бойся, на этот раз все по-другому. Слетаем до мест былой славы – и обратно, просто небольшая прогулка.
– Знаю я твои прогулки, Аргомантис. Только не забудь, что на этот раз рядом не будет генерала Савоне, чтобы спасти твой неугомонный зад.
– Просто прогулка, и все. Обещаю, – Кевар улыбнулся и активировал системы корабля.
Маленький серый безднолет с огромной скоростью уносился прочь от переливающегося в лучах искусственного солнца Стольного Астероида. Мимо проносились утлые суденышки, слепленные вместе кое-как, – Нечеловеческие трущобы столицы. Но и они быстро исчезли позади. Мимо несущегося на сверхскорости корабля проносились звезды и планеты, пустые и безжизненные, звездные системы размывались в светящиеся полосы – двигатель искажения пространства-времени тихо гудел, толкая корабль вперед. А вскоре и звезды с планетами. Как всегда незаметно клиновидный кораблик прошел едва светящуюся границу Кристалла Мира и оказался в бескрайних просторах Бездны. На двигатели опустились специальные закрылки, и безднолет направился к своей далекой цели через клубящийся полумрак бесконечности.
Советник
Советник помахал перед лицом тонким расшитым золотой нитью шелковым платком, слабо надушенным одеколоном с тонким цитрусовым ароматом.
Затем его длинные пальцы с вытянутыми полированными ногтями ловко сложили платок в треугольник и аккуратно опустили в нагрудный карман темно-серого идеально скроенного костюма. Складывалось впечатление, что кисти его рук жили какой-то своей жизнью – они постоянно будто порхали вокруг него и всегда были при деле.
Советник сидел на верхней ступеньке главной лестницы Королевского дворца и доводил до ума официальное обращение Его Величества к народу по поводу смерти его матери. О, знали бы люди, сколько усилий приходится прикладывать Советнику, чтобы создать по кусочкам образ Круела Милосердного, Круела Справедливого, короля, которого любит народ. Самое печальное, что сам Великий Пророк ни капли не помогал своему покорному слуге в этой неблагодарной работе – вот и вчера в порыве гнева он разнес полдворца и выкинул в окно троих молодых гвардейцев. За ночь он более-менее успокоился, злость прошла, осталась только тоска – король уже несколько часов сидел на троне, опустив голову на руки, в зал никого не пускали. Мать была для него самым близким человеком, и Круел, похоже, до сих пор не мог поверить в случившееся. При этом, на известие о смерти сестры, поступившее в середине ночи, он отреагировал со спокойным равнодушием – к прочим родственникам король не испытывал ровным счетом никаких чувств.
Обычно Советник почти всегда мог достучаться до сознательной части разума короля, но не в этот раз. То, что происходило сейчас с правителем, было сродни стихийному бедствию – ты можешь попытаться что-нибудь предпринять, можешь стараться как-то успокоить, но результат будет неизменно один – буря тебя размажет по стенке. Именно поэтому Советник с присущей ему разумностью до поры до времени решил не подходить к королю – со всеми донесениями он посылал своих помощников, сам при этом оставаясь в относительной безопасности. Тем не менее, сейчас определенно нельзя было задерживать пресс-конференцию: на площади у подножия лестницы собралась целая толпа репортеров, и гул их возбужденных голосов нарастал с каждой минутой. Журналисты – это такая особенная каста людей, чье терпение лучше не испытывать, будь ты хоть фермером, хоть королем. А специфика работы Советника обязывала холить и лелеять этих созданий, поддерживать теплые дружеские отношения (что далеко не всегда было просто и приятно) и регулярно умасливать продуманными и, желательно, дорогими подарками.
Советник поднялся со ступенек, поправил немного скосившийся галстук-бабочку бордового цвета и, прочистив горло, вкрадчиво и громко объявил акулам пера, что через пятнадцать минут к ним выйдет Великий Пророк. Гул на несколько мгновений затих, но затем стал нарастать с новой силой.
Советник развернулся на каблуках черных лакированных туфель и быстрой походкой, слегка сутулясь, удалился через приоткрытые ворота дворца. Когда он оказался в тишине полутемного холла, к нему тут же подбежали два молоденьких служащих его отдела – Вжик и Прыг, как он их называл про себя за неимоверную прыткость, вызванную желанием выслужиться. Указания он раздавал быстро и уверенно, информацию слушал внимательно и усваивал ее моментально – именно благодаря четкости и профессиональности он и умудрялся оставаться на своем посту уже много лет. Вжик и Прыг, получив задания, мгновенно разбежались в разные концы дворца, а Советник все той же стремительной походкой направился в тронный зал.
По внутренней связи с ним попытался связаться начальник королевской службы безопасности, генерал КамДо, или, как его прозвал Советник, Пустоглаз (генерал потерял правый глаз во время Двенадцатой военной кампании и не считал необходимым прикрывать пустую глазницу, зияющую темным провалом). Советник абсолютно не хотел говорить сейчас с честным, но откровенно глуповатым воякой, однако он не мог себе позволить такую роскошь, как потакание своим желаниям, поэтому, печально вздохнув, ответил на звонок:
– Да, генерал, я вас внимательно слушаю.
– Нашли записи с камер, там засветился наш мясник. Точнее, мясница. Надо королю показать – лучше ты ему дай запись.
– Генерал, вы на сто процентов уверены, что на записи именно убийца? Это женщина? Я бы не хотел беспокоить Его Величество досужими домыслами, особенно в такое печальное для него время…
– Все сто раз проверено, все четко – это убийца, зуб даю, баба, точно. Там не то чтобы прям замечательно ее видать, но копам сгодится.
– Хорошо, пришлите мне, пожалуйста, несколько самых удачных кадров, я покажу королю. Хм… Ага, точно, и дам их газетчикам – пускай эта мерзавка попробует после такой огласки показаться на улицу.
– Как знаешь, это твоя работа, я свою сделал.
– Спасибо, генерал. Жду снимков.
Что ж, появление этих записей оказалось большой неожиданностью, и надо было что-то предпринимать. Советник несколько минут постоял в полумраке коридора, раскачиваясь на пятках, и отрешенно разглядывая сиреневый узор на стене. Потом принял решение и свернул в боковой коридор, направляясь вглубь дворца, прочь от тронного зала, в королевский центр хранения информации.
Глава 4
Кевар
На четвертый день пути Эхо разморозил Кевара из криогенного сна и доложил:
