Как только мужчины стали собирать лагерь и снимать защитный полог, я услышала немного пугающие звуки, и забози тоже затоптались взволнованно. Было похоже на то, как будто невдалеке грызлась целая стая собак или еще кого похуже. Присмотревшись, я действительно разглядела с десяток уродливых существ. Размером с алабая, в клочковатой и на вид грязной коричневой шерсти на туловище, но с абсолютно голыми, с противно морщинистой кожей когтистыми четырьмя лапами, длинной шеей и лысой башкой. С мощным клювом, вместо пасти. Божечки, такое могут любить только родители и то не всякие. Они дрались, раздирая что-то подозрительно похожее на тушу одного из троллей.
– Стойте вы спокойно! – прикрикнул Рунт на ездовых животных. – Лайби тут жратвы на пару недель хватит!
Падальщики и правда в нашу сторону даже не смотрели.
Спустя час движения легкой рысью окружающий пейзаж стал отдавать пасторалью. Деревья с белыми крупными цветами, дающие тень, в которой не наблюдалось ничьих останков. Лужайки с густой травой, в коей не было вроде ничего криминального. Журчащие то тут, то там прозрачные ручьи. И, наконец, стадо приличных размеров рогатых и мохнатых существ с выпученными тупыми зенками. Они издавали при виде забози какие-то негромкие трубящие звуки и часто-часто моргали. Очевидно, местный аналог овец или коз. Сопровождали их двое слегка перепуганно выглядящих пацаненка, что наблюдали за стадом, взобравшись на верхние ветки деревьев.
– Дядя Рунт! – возопил один, чернявый и смуглый. – Ты наконец-то приехал!
– Фирсо! А почему это пасете вы? – сначала широко сверкнул белозубой улыбкой, а потом нахмурился почему-то оборотень.
– Ну так… кто ж еще? – насупился мальчишка. Кого-то он мне сильно напоминает. – Взрослые-то это… заняты. И другие пацаны тоже.
– Скоты, – прорычал тихо Рунт себе под нос. – Сирот, значит, пасти выгнали. Не жалко. Будто их деревья от троллей бы уберегли. Ну я вам цену выкачу! – и громко уже мальчишкам: – Фирсо, бояться уже нечего. Слазьте. Вечером подбегай к нам. Мы, как всегда, у вдовца Легби остановимся.
– Ага! – просиял мальчишка, споро начав спускаться.
Теперь перед нами появилось подобие дороги. Выглядела она, конечно, довольно заросшей, но хоть прослеживалась. Еще через полчаса езды впереди замаячила стена, точнее, высоченный частокол из вплотную пригнанных и заостренных сверху обтесанных стволов. Перед стеной работали люди. Мужчины расчищали полосу шириной метров десять, создавая свободное от растительности пространство. Увидев нас, они закричали, приветствуя, и замахали руками и топорами.
Помахав им тоже, Рунт, чье дурное настроение как будто прошло, свистнул так пронзительно и громко, что я чуть из седла не вылетела от испуга. В стене в ответ на его сигнал открылась незамеченная мною узкая калитка. Бородатый дядька глянул на нас, оскалился в лишенной двух передних верхних зубов улыбке и снова закрыл дверь. Но минуту спустя заскрипело, залязгало и медленно и тяжело начали отворяться состоящие из тех же стволов ворота. Блин, вот если не знать точно, где они, черта с два найдешь. Я бы точно не нашла.
– Рунтарехт и Эммирэй приехали! Истребители приехали! – закричали со всех сторон, и к нам ломанулись люди. Мужчины, женщины, дети.
За их спинами были видны всевозможные строения, все сплошь деревянные и без всяких изысков. Забози затопали по деревянным настилам местных улиц. К моим проводникам кто-то все время подбегал, здоровался, спрашивал о чем-то. Гомон стоял будь здоров. Причем этих людей совсем не смущало то, что отвечал и общался с ними исключительно оборотень. Рэй молчал и вообще никак не реагировал.
– Рунт! Рэй! – встретил нас натуральным звериным ревом огроменный мужик, тоже бородатый и с неполным зубным комплексом, да еще и со шрамом через все лицо. – Ну наконец-то вы притащились! Заезжайте!
И он распахнул перед нами еще одни ворота, теперь уже в свой двор. На меня он уставился с любопытством, которое и не думал скрывать, как, впрочем, и все до него.
– Легби, скрипишь еще, старикашка? – спрыгнув на землю, Рунт обнял мужчину. Тот его так похлопал по спине, обнимая в ответ, что у меня сто процентов позвоночник перешибло бы или кусками легких плевалась.
Нелюдимый Рэй буркнул приветствие и ограничился этим. Снял с забози меня и, поставив на ноги, придержал, убеждаясь, что ноги не совсем затекли, и я на них стою твердо.
– Хм… а это у вас кто? – прищурился мужчина.
– Это Соня, – ответил Рунт и заступил, прикрывая меня от разглядывания.
– Кому это вы везете такую красоту? На побережье кому или тут в Пустоши?
– Себе, – буркнул мигом опять насупившийся брюнет. – Наша она.
– А не продаете? – Чего? Да что это тут, в порядке вещей, что ли, женщин, как скот какой, продавать?
В голосе мужика такая алчность прозвучала, что меня передернуло.
– Нет, – отрезал тяжело Рэй.
– Даже на раз?
– Нет, сказано же тебе, Легби, – чуть раздраженно ответил Рунт. – Нам помыться, пожрать. К старейшине кого-нибудь отправь. Пусть идет рассчитываться. А потом в койку.
– Так… у меня ж свободных комнат только две, вы ж знаете, – замялся хозяин.
– А нам и одной хватит. На всех. Ту, что твоей жены была, с кроватью большой давай, – ухмыльнулся откровенно похабно оборотень, зыркнув на меня.
– Это как? А… – Легби обалдело поморгал, но потом пожал плечами. – Ага, вон оно чего. То и на раз не продаете, да? – а потом встрепенулся: – Как так рассчитываться? Вы что же, чудище наше уже порешили.
– Не одно чудище, друг, а целую их кодлу. Троллиха там была матерая с выводком в двенадцать голов. Да еще под заклятием-маскировкой невиданной.
– Ох ты ж, Певень-Хозяин-Дорог! Это как же вы их?
– Все расскажу, – махнул рукой Рунт. – Зови этого михрана старого.
Только мужчина, сильно хромая, ушел, оборотень уткнулся в меня сердитым взглядом.
– У тебя платок тот твой страшный в торбе не сохранился? – мрачно спросил он.
– Нет. Он у Дишки остался. А зачем?
– А затем, что об тебя тут бельма жадные все кому не лень чесать будут да клянчить у нас на каждом шагу.
– Это что, нормально здесь, что женщинами торгуют? Как будто мы скот какой.
– Женщин в Пустоши мало, Соня, – ответил мне Рэй. – Они тут ценны, особенно те, что родом не отсюда. Так что действительно торгуют ими редко. Кто же свое насовсем продаст, потом где же другую взять? Так мужик может дать попользоваться, не задаром, само собой. Особенно на юге Пустоши. Прибыль все равно же в свою семью. Однако и это нечасто. Но воруют запросто. Не стоит тебе ходить здесь без нас.
– Да я и не собиралась, – пожала плечами. – Единственное направление движения, что меня тут интересует, – это в сторону побережья. Осматривать окрестности не тянет.
– Идем, – взял меня за руку блондин, – покажу кое-что.
