– Заткнись! – Он просто зашвырнул меня на плечо и зашагал прочь из проулка как был обнаженным. И его огромное тело прямо-таки полыхало и вибрировало от гнева. Я это ощутила всей кожей, потому и смолчала. Пока.
На устроенный шум и погром, хоть и длилось все действо едва ли больше пары минут, начали сбегаться и высовываться из окон люди. Так что шествованию голого оборотня со мной в качестве ноши нашлось множество свидетелей. Вокруг охали, хихикали, шептались, но остановить Рунта даже вопросом никто и не попытался. И понятно, выражение физиономии у него было наверняка все еще зверское. В комнате гостевого дома я ожидала, что он швырнет меня чуть ли не на пол и начнет орать. Но он стянул меня с плеча аккуратно, хотя тянущей боли в животе, в который упиралось его твердое плечо, бережное обращение не отменило. Я поморщилась, невольно положив ладонь ниже пупка, и, плюнув на неизбежные разборки, улеглась на бок на постель.
– Ты пострадала, Соня? – против ожидания спокойно спросил оборотень. – Зелье выпьешь?
– Ерунда. Язык прикусила, и на лопатках будут синяки, наверное, – вяло отмахнулась я. Жуткая слабость и нудящая боль, как всегда при месячных, захватывали все сильнее. Судя по общему состоянию, нужно думать о местных аналогах гигиенических прокладок. Так плохо у меня бывало только после нервотрёпки, а ее внезапно и на пустом месте случилось в достатке. Но куда как острее была боль в душе. От брошенных в меня, как камни, слов Рэя. От того, как он смотрел. От того, что вдруг из защитника стал агрессором. От того, что все теперь разрушается.
– Я хочу знать, что произошло, – сел Рунт в кресло, так и не заморочившись одеждой.
– Я тоже, – почти огрызнулась. Как будто я тут та, кто все понимает.
– Соня! – требовательный окрик оборотня заглушил грохот о стену распахнувшейся двери.
В комнату ворвался Март, и я резко села на кровати.
– Да ты рехнулся, что ли? – выкрикнула ему. Лицо и одежда окровавлены, нос уже начал опухать, но глаза полыхают бешенством, и его магия опять при нем. И нисколько не угомонился, похоже, хотя чего и затеял изначально – не пойму.
– Отвали от девчонки, паскуда! – прорычал рыжий, вытянув перед собой руку, вокруг которой обвилась спиралью оранжево-красная, готовая долбануть сила, и бочком приближаясь ко мне. – Я ее забираю! Хватит вам над ней глумиться, скоты.
– Чего?!! – Да что он вбил себе в башку-то?
Рунт остался на месте, только чуть голову набок склонил и нехорошо так прищурился, отслеживая движения парня. Да еще все мускулы его мощного тела вздулись под смуглой кожей.
– Март, что ты несешь? – раздраженно спросила я, стараясь при этом не повышать голос, чтобы не спровоцировать никого на очередной виток драки.
– Вставай, Сон! – снова не пойми почему скомандовал рыжий, требовательно протягивая руку. – Уходим. Больше эти мрази тебя насиловать не смогут. Я их обоих по стенам размажу.
– Да что за чушь безумная?! – офигев от такого поворота, выкрикнула я и дернулась встать, но Рунт кратко глянул на меня предупреждающе и поднял руку в запрещающем жесте. – Кто меня насиловал, Март? Ты белены объелся? Чего несешь?
– Сон, тебе не нужно бояться, врать и защищать меня. Я могу постоять за нас, слышишь? У меня не просто мой дар вернулся, но и силища теперь бешеная стала. Идем, я забираю тебя у этих скотов, и ничего они тебе не сделают больше.
– Да они ничего мне и не делали, окстись! Это же те самые Эммирэй и Рунтарехт, о которых Адир нам говорил! Проводники лучшие, которых он велел мне дожидаться в Навиже!
– Ага, лучшие, – презрительно выплюнул парень. – Днем ведут, ночью измываются вдвоем?
– Да с чего ты взял? – ошалевая от происходящего все больше, выкрикнула я.
– Вот и мне это интересно, – невозмутимо буркнул оборотень. Выглядел он нисколько не напуганным угрозой Марта, скорее уж, любопытствующим. – А еще с чего это я был вынужден вырубить моего побратима.
– Заткнись! – ткнул в него пальцем рыжий, и его сила вырвалась тонким хлестким потоком, стрельнувшим в грудь Рунта. Оборотень ударился лопатками о спинку кресла, охнул, скрипнул зубами, но даже в лице особо не поменялся.
– Слышь, грозный сыкун, мне твоя магия – что щекотка, – ухмыльнулся он.
– А я тебя еще и щекотать всерьез не начинал, – отгавкнулся Март. – Соня!
– Март, не знаю, что ты там себе выдумал, но никто меня не насилует, не обижает.
– Я выдумал? Да мы тут только с утра, а вся эта местная пырловка гудит о том, что приехали крашеры и притащили девчонку, оборванную, замордованную, которую имеют вдвоем и ни от кого этого не скрывают даже. Сын старосты с друзьями ее выкупить хотели – не продали. Спасти скопом пытались, так они всех перебили и перевешали. А потом всю ночь на девке зло срывали, она у них плакала да стонала!
О-хре-неть! Это кто же успел таких сплетен пораспустить? Недобитые сторонники убиенного старейшины, позаныкавшиеся от народного гнева вчера?
– Господи, да все не так совсем было! Это все вранье! – не выдержав, я вскочила-таки с постели, но в живот сразу как кулаком саданули, и я зашипела и прижала к нему ладонь.
– Ага, я и вижу по тебе, что вранье! И по тому, как тот громила с тобой обходился! Попробуешь мне сказать, что тебе такое в кайф? Ты поэтому со мной из дворца золотомордых извратов ломанулась, потому что мечтала других двух трахарей-отморозков, избивающих тебя, найти? Сон, говорю, кончай их бояться. Я за тебя постоять смогу! За правду никто тебя не накажет, девочка!
Бросок Рунта ни я, ни Март и заметить не успели. Просто раз – и рыжий отлетел в угол и осел там, вяло-пьяно мотая головой. С такой же непостижимо огромной скоростью оборотень вздернул его с пола, кинул на свое место в кресло и связал руки за спинкой.
– Да кончай его бить! – топнула я ногой в отчаянии от закрутившегося кошмара. – Он же просто человек, на нем все быстро не заживает!
– Будет хорошо себя вести – зелье дам. Или удавлю, чтобы долго не мучился, – пренебрежительно фыркнул Рунт и, закончив с обездвиживанием Марта, развернулся ко мне: – А теперь поведай мне, сладкая Соня, как ты нас с побратимом как последних тупиц на жалость развела рассказом о себе такой бедной, несчастной, в чужом мире потерянной. Если ты вся из себя отчаянная одинокая беглянка, то кто это?! – под конец он уже откровенно рычал.
– Он… Март – мой друг… И такой же, как я. Украден Светилами из моего мира.
– О, да неужели? А они и по юношам, оказывается?
– Он… не совсем юноша, – пробормотала я, осознавая, как все это выглядит с точки зрения Рунта.
– Вот как? – рявкнул он и просто стал безбожно драть на парне одежду в клочья. – А кто, а? Ну-ка соври еще что нибудь, удиви… Ох ты, риш меня побей! Это как?
– Ну как-то вот так.
Глава 30
Именно момент оборотнячего офигения выбрал для своего появления Рэй. Видимо, побратим его приложил неслабо, потому что вошел он пошатываясь. Поддавшись чисто инстинктивному импульсу, я стала пятиться, обходя кровать. Вторым настигшим импульсом после инстинктивного страха стали сожаление и обида, но я их заблокировала усилием воли. Пусть сожрут меня потом.
