- Это могло бы избавить их от допросов, если что-то изменится в худшую сторону. Но нас это не спасет. Мы-то не сможем выкинуть из памяти то, что заставили их совершить. Если во время полевого испытания возникнут проблемы - серьезные проблемы, из-за которых вся операция провалится, если дело так обернется, что Роснера и Холбрука заметят у водосборника или они оставят какие-то следы, - ну, мы же не хотим, чтобы власти заподозрили нас в связи с Гленом и Питером.
- Какая же проблема может оказаться настолько серьезной?
- Любая. И никакая. Я не знаю. Подумав немного, Клингер произнес:
- Да, думаю, ты прав.
- Я знаю, что это так.
- Ты уже назначил дату? Для полевых испытаний?
- Мы должны быть готовы к августу, - ответил Салсбери.
Глава 9
Пятница, 26 августа 1977 года
Та-та-та-та-та-та-та... После содеянного над Брендой Маклин Салсбери находил в себе силы сопротивляться искушению. В любой момент он мог установить полный контроль над любой другой смазливой женщиной, мог овладеть ею, а затем стереть в ее мозгу все воспоминания об этом событии. Ему придавало силы сознание, что отныне все эти сучки принадлежат ему, стоит лишь поманить. Как только он убедится, что "полевые испытания" увенчались полным успехом и опасность разоблачения более не угрожает ему, - он овладеет каждой, какую пожелает. Сучками. Животными. Маленькими животными. Целыми дюжинами. Всеми ими. Он знал, что будущее сулит ему бесконечную сладострастную оргию, поэтому на некоторое время вполне мог позволить себе обуздать собственные желания. Он ходил из дома в дом, применяя ключ-фразу, расспрашивая подопытных, наблюдая и проверяя. Отказывая себе во многом, упорно работал, делая свое дело. Проверяя себя очень строго... Он гордился собственной силой воли.
Этим утром его сила воли пошатнулась. На протяжении последних четырех ночей его сон прерывался гротесковыми видениями, в которых ему являлись: мать, Мириам, внезапно насилие и кровь, мрачная, неописуемая атмосфера извращенного секса. Когда он проснулся сегодняшним утром, крича и молотя руками по простыням, то вспомнил об Эмме Торп, о глубоком вырезе оранжевого свитера, и она представилась ему желанным противоядием от всего, что отравляло его сон. Он должен овладеть ею, и он овладеет ею сегодня, скоро, и к черту самоограничения.
Тихий поток энергии, струившейся в нем, вновь преобразовался в ритмичные разряды, проскакивающие по бесчисленным контурам, во всех клетках его тела. Мысли его рвались от одной темы к другой, словно отлетающие рикошетом, выпущенные из автомата пули: та-та-та-та-та-та-та...
В 7.45 он покинул дом Паулины Викер и отправился в кафе на площади.
Небо было затянуто облаками, воздух насыщен влагой.
В 8.25 он закончил завтрак и вышел из кафе.
В 8.40 подошел к дому Торпов, последнему на Юнион-роуд, располагавшемуся неподалеку от реки.
Он дважды позвонил в дверь.
Открыл ему сам глава местной полиции. Он еще не успел уйти на работу. Хорошо. Замечательно.
Салсбери произнес:
- Я "ключ".
- Я "замок".
- Впусти меня.
Боб Торп отошел в сторону, пропуская его, и закрыл за ним дверь.
- Твоя жена дома?
- Да.
- А сын?
- Тоже здесь.
- Есть кто-нибудь еще в доме?
- Только ты и я.
- Как зовут твоего сына?
- Джереми.
- Где они?
- На кухне.
- Проводи меня к ним.
Они прошли по узкому коридору, оклеенному светлыми обоями.
Кухня была обставлена современно и по моде: шкафчики и полки, холодильник "Копертоне", вертикальная морозильная камера, микроволновая печь. В углу на кронштейнах, укрепленных на потолке, висел телевизор, обращенный экраном в сторону большого круглого стола, стоявшего у окна.
Джереми сидел за столом лицом к холлу и ел яичницу с тостами.
Справа от мальчишки, опершись одним локтем о край стола, сидела Эмма со стаканом апельсинового сока. Ее волосы были такими же золотистыми и пышными, какими они запомнились ему, лицо все еще хранило следы недавнего сна, и это обстоятельство распалило его желание.
Она спросила:
- Боб? Кто там? Салсбери произнес:
- Я "ключ".
Ему ответили два голоса.
* * *
В 8.55, совершая привычную еженедельную поездку в город, чтобы пополнить запасы скоропортящихся продуктов. Пол Эннендейл притормозил в конце грунтовой дороги, посмотрел по сторонам, а затем свернул налево на Мейн-стрит.
С заднего сиденья машины раздался голос Марка:
- Не подвозите меня к дому Сэма. Высадите меня на площади.
Глядя в зеркало заднего обзора. Пол спросил:
- Куда ты собираешься пойти? Марк похлопал по большой птичьей клетке, что стояла рядом на сиденье. В ней, вереща, скакала белка.
- Мы с Бастером проведаем Джереми. Повернувшись на своем сиденье и посмотрев на брата, Рай заметила:
- Почему бы тебе не признать, что в тот дом ты ходишь вовсе не для того, чтобы увидеться с Джереми? Всем известно, что ты втрескался в Эмму.
- Ничего подобного! - воскликнул Марк, но так, что лишь со всей очевидностью подтвердил правоту слов сестры.
- Ох, Марк, - язвительно проговорила она.
- Все это ложь, - продолжал настаивать Марк. - Я вовсе не втрескался в Эмму. Я не дурак. Рай снова обернулась назад.
- Не ссорьтесь, - вмешался Пол. - Высадим Марка на площади вместе с Бастером, и нечего препираться.
* * *
Салсбери произнес:
- Ты понимаешь это. Боб?
- Понимаю.
- Ты не будешь говорить, пока с тобой не заговорят. И ты не двинешься с этого стула, пока я не прикажу тебе двинуться.
- Не двинусь.
- Но будешь смотреть.
- Я буду смотреть.
- Джереми?
- Я буду смотреть тоже.
- Смотреть на что? - спросил Салсбери.
- Смотреть, как ты обхаживаешь ее.
Глупый полицейский. Глупый мальчишка.
Он стоял около мойки, облокотившись на стойку.
- Подойди сюда, Эмма. Она встала. Подошла к нему.
- Разденься.
Она покорно сняла одежду. На ней остался желтый бюстгальтер и желтые трусики с тремя красными цветочками, вышитыми слева.
