По ощущениям напомнило переход в телепорте — только разобрать разобрали, а собрали неправильно. Хорошо хоть на полу был, когда превращение закончилось. Меня шатнуло в сторону. С непривычки я не смог удержаться на кошачьих лапах и сначала показалось, что опять попал в кино на стадии обучения. Все чувства обострились, в нос ударил резкий запах тлеющего дерева, крови, пота и, что-то новенькое, страха. Следом за запахами ворвались звуки — скулеж Ку-Кулька, ворчливый мат кузнеца, который давным-давно должен был свалить и увести остатки племени, и азартные крики бойцов Декато.
Я зарычал еще раз, только уже по-настоящему. И в этот момент в комнату, переступив через раненого Ку-Кулька, ворвался воин ордена и метнул в меня копье. Не пробил. Шерсть в месте попадания наконечника на мгновение превратилась в стальные иглы, система оповестила о потраченной пассивке, а я бросился на удивленного игрока.
Сбил его лапой, а Ку-Кулек, хоть и не мог подняться, сработал идеальной подножкой, а потом вгрызся в бок упавшего человека. Выскочил на улицы и бросился на спины тех, кому Ксоко мешала ворваться в дом. Неожиданностью для них не стал, но мне было плевать, Черныш, будто накаченный стимуляторами, словил кураж. Будь в этой игре понятие синергия, уверен, сейчас бы она работала на сто процентов. В детстве слышал фразу: полетят клочки по закоулочкам, но вот ощутил ее смысл только сейчас. Прошло пять минут, а Черныш уже напился вражеской крови, чуть не сломал клык о золотую маску и уменьшил поголовье бойцов Декато на четыре тушки, а сам получил всего пару легких ранений.
В драке проблем не было, дух-защитник на голову превосходил воинов ордена, проблемы начались, когда декатовцы стали боя избегать. Все-таки сказывался опыт профессиональных игроков, быстро сообразивших, что время работает против меня. Адепты рассредоточились вокруг и нападали по очереди, и как только я бросался на одного, тот отступал, а остальные не только били в спину, но и цепляли задние лапы своими нитями и оттягивали меня назад. Урон от нитей проходил пониженный, порезать ягуара по частям они не могли, но все же проходил, вызывая боль, зуд и жжение.
Черныш взвыл от ярости, бессилия и четкого осознания, что такое загнанный зверь. Таймер превращения тикал, оставалось меньше пяти минут до окончания трансформации, а кольцо адептов сжималось. Жгучие удары энергонитями наносили все больший урон, несколько ребер хрустело, отдаваясь болью при каждом движении. Ксоко попыталась выскочить из здания и сломать круг адептов, но ее быстро загнали обратно, я только заметил отблески магических навыков заморозки и замедления.
Я попытался сделать последний рывок и прорваться сквозь окружение, бросился на ближайшего адепта, перезаряжавшего свой навык. Увернулся от нескольких нитей, полетевших в спину, свалил его, полоснув когтями открывшуюся шею, и уже прыгал дальше, как сразу несколько нитей закрутились вокруг туловища, сжимаясь и сдавливая треснувшие ребра.
«В Эфире! Получен критический урон. На вас наложен дебафф — перелом, скорость движения снижена на 30%, эффективность действия восстанавливающих зелий снижена на 25% до момента фиксации сломанных костей».
«В Эфире! Уровень содержания приона в крови достиг минимального значения. Вы истощены, в случае продолжения использования приона без подпитки внутреннего ресурса, будет активирован пассивный навык «Бешенство»».
Говорят, что большинство битв проигрывается из-за неправильной оценки противника. Где-то недооценили, что-то не учли, как я, когда бросился в виде Черныша на толпу матерых профи. Но сейчас появился шанс поменяться местами: адепты, видя, что кошка хоть и большая, но все равно остается кошкой, которую они смогли просчитать и обыграть, расслабились. Осмелели и подошли ближе, пороть Черныша стали прицельней, замеряя проходящий урон и фиксируя слабые места. Я же закопался мордой в тело последнего убитого, пытаясь спрятать кошачьи глаза, вздрагивал от каждого удара, просчитывая в уме, что покинет меня раньше - здоровье или прион, и ждал активации бешенства.
Хотел приберечь его для Уокера, но тут уже не до жиру. Было страшно за спутников, пета и подлеченных местных, и немного обидно, что местный дух-защитник не приходит на помощь. Но видать он сильнее обиделся.
«В Эфире! Получен критический урон…» — добрались-таки до слабой точки, нить ударила где-то за ухом, а меня будто головой в гонг впечатали.
«В Эфире! Получен урон...получен урон...пять...получен урон...четыре…»
Давайте ближе, плотнее, теснее. Я слышу ваше тяжелое дыхание. Устали? Конечно, ведь так сложно избивать котенка. Ачивку хочется? Первым, думаешь, пантеру-оборотня завалить? В клане, говоришь, все охренеют от зависти к такому трофею? Три...два...
«В Эфире! Активирован режим бешенства. Учитывая критический уровень здоровья персонажа, жизнеспособность организма может быть поддержана не более 120 секунд. Контроль над разумом будет на это время частично утерян».
Контроль над разумом я потерял еще до начала активации бешенства. Где-то после последнего критического урона, когда адепты расслабились совсем, перестали бояться, стали шутить и делить шкуру по сути неубитого ягуара. А вот контроль над телом у меня остался. Как только тело преобразовалось, выскользнув из удавок, я прыгнул на ближайшего адепта. Развернул его к остальным и пробил под лопатку, вырвав его игровое сердце.
Бросил кровавый комок в лицо следующему, а сам метнулся вправо, ближе к земле, и проскочил между ног у здорового воина, подрубив ему сухожилия под коленями. При всей своей кошачьей структуре ягуару не хватало гибкости в конечностях, ну не гнуться они в те стороны, откуда так удобно наносить удары. Сбоку, снизу, за спину, просто пробить прямо, сжать в кулак внутренние органы и вырвать обратно. Там, где кошачья лапа оставит лишь царапину, даже может выбьет глаз, сломает нос и оглушит, полноценная кисть с острыми прионовыми когтями может творить чудеса.
Но так как разум меня покинул, я уже не мог с уверенностью сказать, вырвал ли я мозг адепту через проломленную лицевую кость или мне это привиделось, но так, как орал он, еще никто не орал за весь мой игровой опыт. Сложнее всего было не увлекаться, пассивка меняла не только тело, но и что-то в голове, снимала барьеры, повышала уровень жестокости и давила на гормоны, отвечающие за ярость, а может, и все сразу. В моменты прояснения рассудка понимал, что больше десяти секунд на тушку я не мог себе позволить. Выдохнусь - отключусь, а проснусь уже голый да насаженный на цаплю, вдобавок еще и без Слезы.
Метался между ними, толкая, разворачивая, всячески подставляя под дружеский огонь. Половину разодрал, круша и ломая кости, часть только покалечил, а самых шустрых гнал в сторону дома, где все началось. Стена вокруг окна обвалилась, но драйк все еще лежал там, распространяя вокруг себя поле с высоким напряжением.
Сто двадцатая секунда настигла меня на пороге дома. В голове щелкнул тумблер, выключая нервные окончания, и я мешком повалился на теплый бок Ку-Кулька. Еще живого, но очень слабого. Ног я не чувствовал, а руки, наоборот, налились свинцом, и пока я на каких-то морально волевых пытался дотянуться до ячейки быстрого доступа и вытащить эликсир здоровья, мне казалось, что это самое тяжелое, что я делал в жизни.
