ДА.
«В Эфире! Разрушение артефакта вызовет сильный выброс магической энергии, возможные последствия: землетрясение, извержение вулкана, прионовый туман, демонический прорыв, восстание нежити, активация квестовых цепочек и прочие неприятности с катаклизмами. Степень воздействия и реакция Авроры вариативна и зависит от места проведения ритуала. Вы желаете продолжить?»
Все равно — ДА.
«В Эфире! Скорость проведения ритуала зависит от интенсивности воздействия прионом на Слезу Авроры. В случае прерывания ритуала артефакт будет уничтожен. Возможны последствия…»
Интересно они тут информацию подают. Не то что дозированно, а как-то задом наперед, но я все равно нажал «ДА» после того, как еще раз перечитал последствия. Вулкана у нас тут поблизости нет, демоны и орды нежити на Авроре тоже пока не замечены, все-таки это сюжетки прошлых обновлений. От землетрясения может и озеро исчезнуть, а это прямо нарушит сценарий, так что вряд ли. Туман уже и так появился, в общем, не считая прочих неприятностей, вроде как и не страшно. Запас приона почти полный, так что еще раз «ДА».
Системе надоело меня пытать, и перед глазами появилась полоска с процентной шкалой и таймером. По рукам прошла щекотка, будто кто-то мягко погладил, но потом сразу же вонзил по иголке в каждый палец, и из меня начали высасывать прион, а полоска с прогрессом дернулась и медленно поползли цифры с сотыми долями.
Вода вокруг забурлила, а туман стал уплотнятся. Тени стали приближаться и обретать форму. Очень знакомую форму химер, с которыми пару раз уже пришлось столкнуться. Только эти были чуть помельче, будто молодые.
Первую химеру, прыгнувшую на меня, снес драйк, во вторую прилетело несколько магических сгустков от Ксоко, и та, обозленная, сменила направление. Ку-Кулек яростно, но обиженно носился вдоль берега, пытался войти в воду, но как только терял опору на глубине, вода начинала кипеть, а он тонуть. Я мысленно отправил его на помощь к Ксоко, а сам приготовился встречать третий силуэт.
Отцепил правую ладонь и полез за «Хоукмуном», но замигал прогресс бар и проценты побежали обратно. Э-э, нет, так дело не пойдет. Я вернул руку на Слезу, уколы стали болезненней, но процесс развоплощения восстановился.
От химеры я увернулся, присел, с головой уйдя под воду. Но меня достала следующая, даже не погружаясь, задела плечо когтистой лапой. Я проплыл к берегу и вынырнул, надеясь на помощь спутников, но туман разросся настолько, что видимости хватало метров на пятнадцать и понять, где наши, можно было только по всполохам драйка да мерцанию лавы Ку-Кулька. И к ним стягивались монстры, как знакомые из прошлых походов в туман — проклятые кошки, измененные звери пустошей, так и не виданные ранее. Мелькнули рога вендиго.
— Бегите к воде, их здесь меньше! — я закричал, понимая, что сейчас моих спутников просто затопчут, но звуки вязли в тумане и гарантии, что меня услышали, не было, зато меня услышал вендиго.
Рогатый костяной монстр резко развернулся, просканировал пространство, выделил цель, заскрежетал костями и бросился на меня. Умеет ли монстр плавать, я узнать не успел. Из тумана выскочила туша, похожая на жабу, только размером с небольшой двухместный автомобиль, и вроде только легонько плечом задела вендиго, но того отбросило за границу видимости тумана. Туда же мелькнули и химеры, решив не связываться с жабой. О, кажется, местный мини-босс заглянул на огонек. В голове заиграла детская песенка-считалка: «мы делили апельсин, много нас, а он один» — мне хотелось бодриться, но вроде в оригинальной истории апельсин все же раздербанили, даже шкурки не осталось.
Лягушкоподобный монстр уставился на меня и открыл зубастую пасть, до него метров семь, и судя по всему, это ему на пол прыжка. Совсем некстати появилась системная подсказка «Кеатли — младшие дети Тлатекутли, рожденные из ядовитых каплей крови…», и я почти пропустил жабью атаку.
Прыгать она не стала, кислотно огненная смесь сформировалась за рядом острых зубов и со скоростью камня, запущенного из тугой рогатки, полетела мне в голову. Одновременно с этим, кто-то мелкий цапнул меня под коленку — это меня и спасло. Нога подломилась, я стал заваливаться в воду, и летящая смесь едва чиркнула меня вдоль виска, задев ухо. Но и этого хватило, полоска жизни рухнула на двадцать процентов, запахло смесью паленых волос и горелого гноя, левую часть головы жгло, и хоть пощупать я не мог, но был уверен, что ни волос, ни верхней части уха там не осталось.
Я упал в воду, стал судорожно барахтаться, чтобы развернуться, сбить кусачую твар с ноги и при этом не выпустить Слезу из рук. Полоска прогресса перевалила через первую маленькую полоску со значением девяносто пять. Мелкую тварь с ноги я все же сбросил, с ужасом обнаружив, что это уменьшенная копия кеатли и, что она не одна — со стороны берега ко мне плыли десятки то ли братьев, то ли сестер, оставляя за собой кислотный росчерк в воде.
С ними было чуть проще, я пустил немного приона на здоровую ногу, сформировав небольшой острый шип на пятке, сбил ее и притоптал в песчаное дно. Сработала пассивка «защита от яда», система подкинула опыта, и только вид огромной туши кеатли, летящей в мою сторону, сбил с меня налет героизма и жажду боя с мелкими гаденышами. Я бросился на глубину, активировал на минималках прионовый шлем, чтобы без защиты, но с экономией кислорода и, как те самые лягушки, не разжимая рук со Слезы, стал толкать воду ногами.
Получалось откровенно так себе, когда стало чуть глубже, вытянул руки и начал изображать какую-то дикую смесь баттерфляя, дельфина и русалки, подтягивая воду сцепленными руками и изгибаясь ногами. Но работало! Правда, очень медленно, еще и головой вертеть приходилось.
Туман под воду тоже проникал, создавая эффект мутной и грязной воды. Видимость ухудшилась настолько, что мелких лягушек я только чувствовал, когда они меня кусали, придавая ускорение. А вот здоровяк кеатли размылся в темное пятно и, возможно, даже отстал. Я обрадовался и еще активней заработал ногами, вот только с глубины ко мне приближалось что-то совсем огромное.
Пришлось резко перегруппироваться, прокрутиться под водой, пытаясь затормозить, я проорался, выдохнув облако воздушных пузырьков и, как мог быстро, помчал за кеатли. Пятно с глубины рассыпалось на сотню темных осколков, по силуэтам похожих на обычных пухленьких рыб, чуть крупнее моей ладони. Вот только у каждой загорелось по два красных глаза, и хором открылись пасти. Как бы не было темно, но я отчетливо разглядел ровные ряды остро заточенных зубов, светящихся кислотным зеленым цветом.
Ну, вот — эта долька для ежа, эта долька для стрижа, а эта долька для кеатли и пираний. Рыбки делиться не захотели и первым делом сожрали лягушат, которых я умудрился сбросить, пока менял траекторию и рвался вверх. Судя по облаку яда, почти догнавшего меня, заруба там вышла жесткая — мелкие кеатли выиграли для меня несколько секунд, я уже чувствовал ногами дно, и вертя корпусом разрезал плотную воду, стараясь как можно быстрее выбраться из воды.
Выбежал по пояс и понял, что дальше нельзя, иначе Слеза потеряет контакт с водой и придется все делать заново. Развернулся и стал метаться вдоль берега, чувствовал, что моя банда еще жива, но не мог понять, где они.
