– Конечно, поможет, – снова улыбнулся Феликс. – Да только вы-то их отпустите? В университеты заграничные.
– Отпустим, куда ж деваться. – Старик затушил сигарету в жестяной банке, приспособленной под пепельницу, и присел за стол напротив Феликса. – Заграничные женихи, чай, поинтереснее наших деревенских будут. Да и что им тут делать? Пущай летят на волю, голубки наши. А мы за них отседова, издали радоваться будем. Хорошие, красивые девочки выросли, и жизнь у них должна быть хорошей, красивой.
Мария Семёновна поставила на стол тарелку с поджаренными гренками, посыпанными сыром, и отошла к плите за чайником. Глядя на тарелку с небольшим сколом на широкой синей кайме, Феликс сказал:
– Не голоден я, спасибо за хлопоты. Вы завтракайте пока, я схожу в школу, помнится, она здесь рядом совсем. А то опять девочек и не увижу.
– Сходи, сынок, сходи, – закивали старики, – как раз перемена скоро начнется.
Глава 19
На мглистом сером небе сверкнули медные солнечные полосы, и вся округа вмиг заиграла острым снежным блеском. Под хруст собственных шагов Феликс шел сквозь морозную тишину по узенькой утрамбованной снежной тропинке, петляющей среди заборов. Вскоре тропинка привела его к металлической ограде, за которой виднелось трехэтажное кирпичное здание пятидесятых годов постройки, ворота были открыты. Феликс зашел на школьную территорию, остановился у ограды напротив входа в здание и, в ожидании начала перемены, стал смотреть на школьное крыльцо.
Долго ждать не пришлось. Донеслась приглушенная трель звонка, и через минуту в распахнувшуюся дверь посыпались ученики в наспех наброшенных пуховиках и шубах. Чуть позже подтянулись и старшеклассники. Кто-то демонстративно закурил, кто-то решил бросить снега в капюшон однокласснице, кому-то понадобилось с разбегу упасть в сугроб. Феликс наблюдал за шумной возней школьников, высматривая своих девочек. Наконец из здания вышли и они – красивые молодые девушки среднего роста, прекрасно сложенные, стройные, с точеными фигурками и изящными, горделиво посаженными головками с копнами длинных густых черных волос, с которыми едва справлялись заколки. Сёстры задержались на крыльце, заметив одинокую фигуру в черном, стоящую у ворот. Затем радостно завизжали: «Дядя Феликс! Феликс!», и бегом бросились к нему.
– Здравствуйте, мои милые, мои дорогие! – Феликс старался обнять их обеих, одновременно, а девушки ластились к нему, как радостные щенки.
Тем временем за этим бурным проявлением чувств со школьного двора наблюдали завуч и учительница математики – немолодые, грузные, чем-то неуловимо похожие друг на друга женщины с тяжелыми подбородками и взглядами. Посмотрев, как незнакомый мужчина в черном пальто обнимает и целует их учениц, они тревожно и многозначительно переглянулись. Звонок возвестил о конце перемены, ученики нехотя пошли обратно в здание, нехотя и сёстры расстались со своим знакомым. То и дело оборачиваясь и что-то ему весело крича на прощание, они поспешили в школу, но у самого крыльца их остановили завуч с математичкой.
– Это кто? – Завуч подбородком указала на удаляющуюся фигуру в пальто.
– Наш дядя! – хором ответили девушки. Лица их раскраснелись, глаза сверкали счастьем.
– Дядя? – недоверчиво усмехнулась педагог. – И откуда вдруг взялся дядя? Не было у вас никакого дяди!
– Да нет, был! – наперебой зачастили девочки. – Всегда был! Он после смерти родителей нашим опекуном стал!
– Дядя – это же получается брат отца? – подключилась учительница математики. – Знала я вашего отца, и родителей его – бабку вашу с дедом – знаю, один у них сын, не было никакого у него брата.
– Он не родной брат нашему папе. – Радостный блеск в черных глазах гас, сменяясь недоумением. – Просто наш опекун с детства, сколько мы себя помним…
– Как так, просто опекун? – Обе преподавательницы смотрели на сестёр в упор, не моргая. – Не бывает такого! И обнимались-целовались вы совсем не по-родственному!
– Как так… – от растерянности сёстры побледнели и стали запинаться, – что вы говорите такое…
– Ладно, марш в классы, потом разберемся!
Притихшие и подавленные, они скрылись в здании школы, а преподавательницы поискали взглядами черную фигуру, но она уже скрылась за деревянными домами.
Вернувшись к старикам, Феликс застал их всё ещё сидящими на кухне. На тарелке с гренками убавилось по одному куску хлеба с сыром, чайные чашки были пусты. Присев на своё место за столом, Феликс в который раз окинул взглядом скудную обстановку и сказал:
– Каждый месяц я привожу вам весьма приличную сумму, бывает, что и неоднократно. Это ваше, конечно же, дело, как ими распоряжаться, но всё же интересно узнать, на что они идут, эти деньги? Неужели не хватает их, чтобы дом отремонтировать, мебель приличную поставить?
– Ремонтируем дом, как не ремонтировать. – Василий Федорович случайно столкнул локтем вилку со стола и кряхтя нагнулся за ней.
– Весной забор будем красить, – поддержала Мария Семёновна. – А мебель наша… так что ж в ней плохого? Крепкая, не рассыпается, послужит ещё.
– Хорошо, но куда вы деваете деньги?
– Никуда не деваем, – старик с трудом, но всё же дотянулся до вилки и поднял её, – мы их складываем.
– Куда?
– Внучкам на приданое, – ответила вместо мужа Мария Семёновна. – Сколько нам осталось, бог ведает, а так у деточек и дом, и какой-никакой капиталец будет, не пропадут. Да и нам на похороны останется.
Подойдя к столу, она стала собирать чашки. Феликс смотрел на женщину долгим немигающим взглядом, затем произнес:
– Вы во всём себе отказываете, завтракаете жареным хлебом и откладываете деньги, которые я вам привожу на жизнь, – на смерть? И на «капиталец» девочкам, чтобы справились, когда останутся совсем одни? Даже и не знаю, что сказать.
– Феликс, Феликс, – старик откашлялся, поднялся с табуретки и снова пошаркал курить к подоконнику, – не серчай на нас. Много ли нам, старикам, надо? А у внучек вся жизнь впереди, пущай тратят, радуются. Знаем, что не оставишь их, но все ж так-то нам спокойнее.
Феликсу оставалось лишь тяжело вздохнуть и развести руками. В этот момент зазвонил его мобильный телефон. На дисплее высветился номер Инны.
– Слушаю.
– Феликс, доброе утро! – Голос девушки звучал возбужденно. – Я получила ответ из токсикологической лаборатории. Спешу сообщить: у нас есть результат!
– Да? – Встав из-за стола, Феликс вышел из кухни в коридор. – И что нашли?
– А мы можем встретиться? Не хочу обсуждать по телефону.
– Разумеется. Только я сейчас не в городе, дорога займет часа полтора-два.
– Нормально. Я сегодня в Боткинской дежурю, подъезжайте туда. Как раз обед будет, посидим где-то рядом в кафе.
– Договорились. Позвоню, как подъеду.
