– Феликс говорил, что от грозы, но я думаю, есть ещё какой-то источник подпитки, а то зимой с грозами не густо.
– Посмотрю завтра, думаю, разберусь-пойму, как оно устроено.
– Не сломай только. Кстати, Феликс, случайно не в курсе, почему это устройство именно «Рампой» называется?
– Полагаю, по аналогии с театральной рампой: фонари, лучи света, отделяющие зрительный зал и сцену, эдакая символическая световая преграда.
– Тонко, образно. Так что скажешь – остаюсь я? Как раз ночью изучу всю информацию в ноутбуке, если что-то ценное найду, соберу и распечатаю.
– Оставайся, – кивнул Феликс. – Утром я подзадержусь – поеду по делам Инны, так что со стеклами сами разбирайтесь.
– Давайте заодно и сигнализацию установим? – предложила Алевтина.
– Тоже можно.
По дороге домой Феликсу позвонил Алекс и поинтересовался, как идут дела.
– Пока нечего особо рассказывать. – Прижимая трубку к уху плечом, Феликс двумя руками держался за руль, разглядывая перспективу образующейся автомобильной пробки. – Но, надеюсь, со дня на день уже появится что-то интересное.
– Мы завтра никуда не едем, я не нужен?
– Нет, отдыхай.
– Вы зайдете сегодня ко мне?
– Если я тебе не нужен, то не зайду.
– Да нет, просто уже как-то привык, что вы заходите, уже вроде традиции, что ли…
– Сегодня нарушим эту традицию, ладно? У меня ещё дела не закончились.
– Да, я ж как раз и говорю, что если вам некогда…
– Алекс, я за рулем сейчас.
– Всё-всё! Хорошего вечера, до завтра!
Квартира встретила хозяина сумеречной тишиной и пустотой. Но стоило в этих сумерках блеснуть крысиному глазу и раздаться вороньему карканью, как пустота немедля наполнилась жизнью.
Ответив на приветствия «домашнего зоопарка», Феликс снял на ходу пиджак, бросил на диван в гостиной и прошёл куда-то в комнаты дальше. Только Паблито с Доном Вито собрались последовать за ним, надеясь удовлетворить своё любопытство и узнать, что же находится за другими дверями, как Феликс вернулся. В руках мужчина держал старинный докторский саквояж с монограммой «А.П.Ч.» на пряжке замка. Пару раз Феликс брал уже с собой этот саквояж на работу, и вот он снова понадобился.
В гостиной вспыхнул верхний свет, и ворон с крысой даже зажмурились с непривычки – настолько редко эти стены так ярко освещались. Подойдя к шкафу, черное дерево которого снизу доверху украшала искусная инкрустация с золоченой бронзой, Феликс открыл дверцы. Внутри шкаф оказался непростым: в нём было полно потайных панелей, секретных ящиков и тайных углублений.
Путаясь под ногами мужчины, птица с крысой норовили заглянуть внутрь, сунуть любопытные нос и клюв в каждый ящик, который выдвигал Феликс. Наконец, он нашел, что искал. Это оказалась пара металлических коробок. В одной находилось десятка два необычных гвоздей с коротенькими острыми стержнями и непомерно широкими плоскими шляпками, на которых были выдавлены какие-то знаки и микроскопический текст. В другой коробке лежали небольшие ромбовидные медальоны, так же испещренные символами и текстами. По виду они были сделаны из черненого серебра, но в электрическом свете на пластинах возникал заметный синеватый отлив и иллюзия, будто густые сиренево-зеленые световые капли, мерцая и переливаясь, лениво текут по краю.
Отсчитав пять медальонов, Феликс переложил их в коробку к гвоздям, оставшиеся убрал в шкаф, а коробку убрал в саквояж.
На осторожный вопрос Дона Вито: что это, зачем и куда, – ответил:
– Да ничего особенного. Просто готовлюсь к завтрашнему рабочему дню.
Глава 32
В половине восьмого утра Феликс подъехал к мединституту, в котором училась Инна. Припарковаться оказалось негде, пришлось оставить машину в паре кварталов и пройтись пешком. Найдя подходящее место напротив здания, – так, чтобы просматривался центральный вход и чтобы его самого не было видно, – мужчина сунул руки в карманы черного полупальто и замер неподвижно, глядя на тротуар, по которому спешили в свою альма-матер будущие врачи.
Минут через десять показалась Инна. Поглядывая на часы, она пробежала вдоль решетки-ограды, то и дело поправляя спадающий с плеча ремешок сумки, и скрылась в воротах. А следом появилась и она – невысокая полноватая девушка в сиреневой куртке-пуховике и голубой вязаной шапке, из-под которой выглядывали белые кудряшки. Зрачки Феликса расширились, заполняя вязкой чернотой всё глазное яблоко, и он увидел девушку так близко, словно она находилась в шаге от него. Мужчина рассматривал её, запоминая каждую черточку лица, как вьются волосы, её жесты, походку, то, как она идёт, широко расставляя ноги в коричневых сапогах.
К моменту, когда девушка в голубой шапке скрылась в дверях мединститута, у Феликса уже сформировался её живой, осязаемый образ.
Направляясь к своей машине, он позвонил Инне и извинился, что не сможет заехать, как обещал.
– Жаль, хотелось вас увидеть, – ответила она. – Долго мне ещё в гостинице оставаться, как думаете?
– День-два продержишься?
– Конечно! – Голос девушки прозвучал весело. – Мне там нравится! Всё, Феликс, извините, лекция начинается!
Подойдя к машине, Феликс снял пальто, бросил его на заднее сидение, сел за руль и посмотрел на пассажирское кресло, где стоял старинный докторский чемоданчик. Затем бросил взгляд на часы: начало девятого, Гера мог ещё спать, поэтому в агентство он поехал без звонка.
Но как оказалось, в особняке агентства «ЭФ» вовсю уже кипела жизнь: только что ушёл замерщик и теперь вот-вот должны были подъехать мастера со стеклами.
– Я сказал, что мальчишки баловались, камни в стекла кидали, – подытожил Гера. Парень выглядел бодрым и отдохнувшим, и если бы не вчерашние джинсы со свитером, то ничто бы не указывало на ночевку в офисе.
– Хорошо. – Кивнув, Феликс прошел к секретарскому столу и поставил на него саквояж. – А с ноутбуком что?
– Всё изучил, просмотрел всю почту в ящике и, кажется, нашел этого казначея, хотя там никаких имен, даже инициалов. Но по сути переписки это он. Или, может быть, она – не понятно, какого пола человек. Так что теперь у нас есть электронный адрес этого «АМ».
– И что с ним будем делать?
– Думаю показать его тому же компьютерному Паше. Вроде не должно быть сложно выяснить по адресу, на кого зарегистрирован ящик. И если это личная почта казначея и туда не вбиты данные кого-то другого, то можно считать, что мы его нашли.
– Давай. Надо снова к нему ехать?
– Нет, созвонюсь и скину ему адрес или смской, или по почте. Приступаю?
– Приступай.
Гера ушел в главный офис, где он оставил распечатки писем, а Феликс вышел на крыльцо. За ночь тучи разошлись, и небо сверкало глянцевой синевой. Газоны, кустарник, старые клёны— всё переливалось осколками самоцветов, искрилось хрупкой белизной. Невольно Феликс засмотрелся на блеск и яркость красок. Прошло почти что пять столетий с тех пор, когда он в последний раз видел снег при солнечном свете, и оказывается, совсем забыл, каким красивым может быть это зрелище.
