– Что-то Аля с Вересовыми запаздывает, – сказал Сабуркин, щелчком отправляя окурок в снег.
– Это мы раньше приехали, – возразил Гера. – Еще только без двадцати шесть.
В этот момент у «Ауди» вдруг начали подниматься стекла затемнения, превращая машину в светонепроницаемый бункер, и из салона донеслось:
– Я что-то тут нажал случайно!
Феликс подошёл к машине, отключил затемнение, опустил стекла и вернулся обратно. Посмотрев на это, Гера предложил:
– Давай меняться: я себе Алекса возьму, а ты Валю бери.
– Неплохая идея, – согласился Феликс.
В шесть часов десять минут к посту ДПС подъехала бордовая «Тойота», и Алевтина поспешила объяснить пусть и незначительное, но всё же опоздание:
– Столько всего Потапыч наш набрал, думала до рассвета не погрузимся!
– А как ты хотела? Чай, в путь-дорогу собрались неблизкую!– Кряхтя, старик вылез из машины и закурил. – Еды домашней надо? Надо! Не гоже по забегаловкам дрянь-то всякую собирать, чего доброго животы-то поскручивает!
– А лекарств всяких зачем тогда ещё полную сетку набрал?
– Так мало кто чем захворает по дороге!
– Дороги той полтора дня всего!
– Так не на горбу ж ты груз той везёшь, чего развозмущалась, красавица?
– А так бы мы не опоздали!
– Да ладно вам из-за десяти минут скандалить, – вмешался Гера. – Все в сборе, можем ехать.
Алекса пересадили в машину Германа, Сабуркин уселся на заднее сидение «Ауди», сказал: «Ну, с богом!», и моментально заснул.
Глава 40
Пошел сильный снег с порывистым ветром. Резко упала видимость, и машинам агентства «ЭФ», идущим по трассе друг за другом, пришлось сбросить скорость. В результате из-за разбушевавшейся погоды в Ростов приехали на два часа позже, чем рассчитывали. К тому же по дороге случилось несколько незапланированных остановок – Алекса укачивало, и Никанору приходилось давать ему то какую-то травяную настойку, то темно-зеленые шарики, похожие на пластилин, которые старик извлекал из спичечного коробка.
В шестом часу вечера показалась бетонная надпись: «Ростов-на-Дону». Идущая во главе «Ауди» поморгала задними фарами и метров через сто после указателя съехала на обочину. Следом остановились «Опель» с «Тойотой». Люди вышли из машин и окружили своего директора.
– Значит так, – сказал Феликс, – переночуем в этом городе, утром, часов в семь, поедем дальше. Гера, что тут с отелями, посмотрел?
– Есть гостиница «Валенсия», годится? – Парень поднял воротник куртки и сунул руки в карманы. В Ростове снега не было, зато не успокаивался ветер. – Она рядом с аэропортом, как раз нам по пути.
Феликс утвердительно кивнул.
– Стоп, а как мы Алекса поселим в гостиницу без документов? – спросила Алевтина.
– Положу небольшую доплату за номер в ксерокопию его паспорта, – ответил Феликс. – Давайте по машинам. Гера, поедешь первым, покажешь дорогу в «Валенсию».
– Как прекрасно звучит! – заулыбалась Арина. – Только лучше бы это был город в Испании, а не отель в Ростове.
– Всему своё время! – глубокомысленно откашлялся Никанор Потапович и пошаркал в «Тойоту».
При виде гостиницы «Валенсия» – здания из желтого кирпича и синего стекла, – Феликс поморщился. Сабуркин, сидевший на пассажирском сидении рядом, это заметил и сказал:
– Всего одна ночь. Можно вообще не ложиться, а, например в баре посидеть.
– Только рискни. Я тебе устрою, – ответил Феликс.
Одна за другой машины заехали на парковку, и сотрудники агентства отправились в гостиницу поселяться.
Как и предполагал Феликс, пара купюр, вложенных в ксерокопию паспорта, решили все проблемы с регистрацией Алекса-Ильи, и гости отеля разошлись по номерам. На удивление, гостиница оказалась практически полной, но если для Феликса нашёлся одноместный номер, то остальных пришлось селить попарно.
Оставив вещи в номерах, коллектив спустился в ресторан, рассчитывая на долгожданный ужин. Хоть и отлично выручили в течении дня домашние заготовки старика Никанора, но люди стремились снять усталость горячими блюдами с бокалом вина.
Пока дожидались официанта с большим заказом, решили обсудить планы на ближайшее будущее.
– Отсюда до Краснодарского края доберемся часов за пять. Паром из порта «Кавказ» до Керчи идет где-то полчаса, – сказал Гера. – И погрузка на него час-полтора занимает, так что закладываем часа три со всеми форс-мажорами. От Керчи до Феодосии ещё часа полтора-два. Итого завтра в районе шести вечера мы должны прибыть на место. Предлагаю заранее забронировать гостиницу…
– Только сделай это не в Феодосии, а в любом другом ближайшем месте. В саму Феодосию мы сразу не поедем и останавливаться там не станем.
– Почему? – удивилась Алевтина.
– Пока не выясним, что произошло, будем держаться на расстоянии, Алексу же там вообще не стоит показываться. Маленький курортный город, зима, все жители как на ладони – тут приезжает группа людей на машинах с московскими номерами и начинает что-то разведывать. Кем бы ни был наш злоумышленник, но он непременно насторожится.
Официант принес корзинки с хлебом, столовые приборы, и, когда тот всё расставил, разложил и отошел, Алекс сказал:
– Вопрос давно витает в воздухе, пора решиться и спросить: считаете меня, моего отца кто-то хотел убить? Мы не могли случайно отравиться?
– Случайно отравиться можно просроченной горбушей или палёным коньяком, – сказал Сабуркин, вынимая из корзинки кусок хлеба. – Случайно отравиться таблетками можно только неслучайно.
– Ну, или в случае, если вы с отцом вдвоём решили самоубийство совершить, – подхватила Алевтина. – А глядя на тебя, не верится, что ты в свои годы зашёл в окончательный жизненный тупик.
Парень помолчал, глядя на сверкающие вилки с ножами, и медленно произнёс:
– Вот теперь мне, кажется, впервые по-настоящему жаль, что я ничего не помню. И даже предположить не могу, кто бы это мог сделать.
– Найдём, – сказал Феликс. – Скоро всё поймем.
Принесли заказ, и директор встал из-за стола. Пожелав команде приятного аппетита, он пошел в свой номер. Проводив взглядом удаляющуюся спину, Алекс спросил:
– А почему он не стал ужинать?
– Терпеть не может ресторанную еду, – ответил Гера.
– С собой свою возит, – добавила Алевтина, беря бокал вина. – Ну-с, вздрогнули!
Заперев дверь на ключ, Феликс снял пуловер, расстегнул рубашку и подошел к окну. Выходило оно на проспект с редкими машинами и торопливыми фигурками пешеходов на тротуаре. Ветер стих, в вечерних сумерках закружились крупные белые хлопья. В оконном стекле отражалась комната с креслом и кроватью, отражалась расстегнутая рубашка и кулон из старого золота на цепи сложного плетения. Не отражался лишь сам Феликс.
