Ноги и спина затекли, тело требовало расслабления и долгожданного отдыха, а в животе болезненно урчало от голода. Но никто приносить ей еды раньше мужчин не спешил… Она терпеливо ждала, считая мгновения до того, как они смогут, наконец, отдохнуть хотя бы в какой– то иллюзии уединенности, вдали от испытующих взглядов пустынника… И даже перспектива остаться с Эмилем в одном шалаше наедине была сейчас не так пугающа…
В палатку впорхнули несколько женщины, с ног до головы покрытых синими бурками. Они расставили еще какие– то блюда перед номадом и Эмилем и поднесли пиалу Иллирии, небрежно, почти расплескав содержимое, поставив, можно сказать, кинув перед ней. Так же ей была брошена и суховатая лепешка хлеба.
Девушка жадно припала губами к содержимому и, к своему разочарованию, поняла, что похлебка перед ней– всего лишь бульон из кореньев и зерен. Скудное, небогатое питание для рабов в этих суровых краях… На мясе экономили. Не для дешевой рабсилы… Зато такая пища позволяла худо– бедно поддерживать жизненные силы, но не приносила ни удовольствия, ни истинного насыщения… Бросила быстрый взгляд на стол мужчин– там, к ее зависти, аппетитно дымилась баранина… Господам доставалось лучшее…
– Так почему Золотой город?– спросил хозяин, вальяжно развалившись на подушках.
– Ты сам ответил на вопрос– золото… Хочу много денег…
– Хорошо умеешь драться? Думаешь, попытать судьбу?
– Как видишь, если я еще жив, дерусь неплохо…– усмехнулся Эмиль.
– Откуда ты родом?
– Я пришлый с другого берега моря Идона. Ты вряд ли знаешь мои земли. Маленький остров недалеко от Вольного города.
– Интересно…– Задумчиво выдал номад,– и как же там, за морем?
– Все так же… Жажда денег, продажные шлюхи, желание выжить… Неважно, с какой стороны моря ты находишься, нутро твое везде одинаково… Впрочем, я давно не был на родине… За долги я попал к одному купцу, много с ним путешествовал как его охранник. Повидал мир, попал в эту часть моря… А потом смог получить свободу на арене… Правда, весь выигрыш сразу потратил… – Усмехнулся,– в первый же вечер… А на оставшееся купил себе девочку… Вот, еду пополнить карманы… Говорят, в ваших краях рог изобилия…
– Наши земли и город не имеют ничего общего!– резко осек его номад,– они наивно полагают, что мы будем и дальше позволять себя грабить, но… пришел час указать им на их место… Эти земли наши! Золото, запрятанное в них, тоже наше! Все наше! Эта шлюха– королева наивно полагает, что ей будет позволено все то, что было позволено ее деду и отцу, но нет! Она всего лишь женщина, без души, без сердца! Ни одна женщина не будет управлять номадами! Потому что в ее нутре давно живут джинны! Она –зло! – Он говорил агрессивно, с ненавистью, выплевывая слова, а у Иллирии захолодели конечности от ужаса…
– Почему шлюха? Говорят, она невинна…– возразил Эмиль, спокойно прожевывая очередной кусок мяса. В его голосе очевидно читалась ирония. Он откровенно потешался над этим разговором… И его потеха была направлена не на номада, а на Иллирию, прекрасно слышавшую их диалог…
– Твоя рабыня и то более невинна, чем эти потаскухи из дворца, путник! Но ничего, вот– вот наступит день, когда справедливость будет восстановлена.
Эмиль оторвал от бараньей туши очередной кусок и небрежно кинул его в сторону Иллирии.
– Поешь, Фиола.
– Не жалеешь баранины на рабыню?– удивленно спросил номад, внимательно наблюдая за мужчиной.
– Малышке сегодня ночью еще пригодятся силы. Она так отчаянно жалась ко мне во время перехода и ерзала своим круглым задом, что, боюсь, теперь придется постонать для меня.
По шатру прокатился очередной раскат тошнотворного, похотливого смеха. Снова ощущение тяжелых, сальных взглядов на себе. Никогда еще Иллирия не чувствовала себя более униженной… Знала бы она, что это только начало…
– Береги ее пока, будете скакать по пустыне, путник…– указал на рабыню в углу, аккуратно клюющую кусок мяса,– наши женщины, согласно традиции, не имеют права наслаждаться близостью с мужчиной, их лишают этого права от рождения путем надрезания плоти… Это правильно, женщина должна лишь безропотно выполнять команды и рожать потомство… Но… мысль об извивающейся от ответного желания женской плоти будоражит наших мужчин до безумия… Запретный плод сладок, тебе ли не знать… Каждый бы в этих краях многое отдал просто за то, чтобы посмотреть на то, как женское тело умеет… желать…
В комнате воцарилось молчание. Иллирия не дышала. Она лишь слышала учащенное дыхание возбужденного пустынника. И продолжала чувствовать его темный взгляд на себе… Тело покрывал холодный липкий пот… В голове до сих пор стояли его слова о том, что скоро «справедливость восторжествует»… Что он имел в виду… Это были просто слепые угрозы или что– то конкретное, зловещее зрело в этих неприветливых краях…
– Это, думаю, можно устроить…– проговорил Эмиль, вмиг послав по телу женщины волну ужаса.
О чем он? !
– Фиола, подойди!– властно приказал он, и она чуть не захлебнулась от страха и возмущения… Что он творил? Зачем сознательно делал это? Мстил ей? Желал воспользоваться ее плачевным положением по полной? Она медлила, собираясь с силами, отчаянно щипая себя в надежде, что его слова– блеф, шутка или игра ее воображения…
– Ты оглохла или желаешь вкусить плети?– угрожающе снова прозвучала команда.
Женщина не чувствовала себя… Она встала и на деревянных ногах подошла к мужчинам, так и не отрывая глаз от пола.
– Повернись ко мне спиной и садись на мои колени,– снова последовала команда. Эмиль похлопал себя по ногам, немного расставив ноги.
Она повиновалась, не веря, что делает то, что ей приказывают… Приказывают! Сейчас, впервые в жизни, ей приказывали!
Почувствовала, как Эмиль развязал повязку на ее лице и тут же обернул ткань вокруг ее глаз, полностью лишив возможности видеть, но при этом обезопасив и ее– теперь ее глаза с золотой пылью разглядеть будет невозможно, даже несмотря на столь близкое расположение от номада…
Бедра Иллирии соприкоснулись с телом Эмиля и она только в этот момент поняла, что все происходящее– реальность… Страшная, унизительная реальность… Еще и опасная… Смертельно опасная…
– Разведи ноги,– очередная команда возбужденным голосом.
Повиновалась, ощущая как его рука скользит от коленки по бедру. Расслабиться не получалось. Напряжение достигло апогея…
– Можешь смотреть, номад, на то, как я заставляю ее желать меня… Как заставляю испытывать удовольствие…. Поверь мне, ни плеть, ни боль, ни страх не способны делать из женщины рабыню так легко и так просто, как ее ответное желание…– он накрыл лоно Иллирии рукой и сильно его сжал. Девушка невольно охнула. Никогда еще никто не касался ее там… Кроме нее самой.
– Влажная…– хрипло простонал он, то ли про себя, то ли для номада. Лира чувствовала, как резко вздымается его грудь… Его возбуждение передалось и ей учащенным дыханием и странными ощущениями между ног…
