Сначала думал, что сломал ее… Что вот это ее равнодушное подчинение- побочный эффект его грубости, результат того, как он загнал ее в тупик, по сути не оставив права выбора… Но потом понял, что все наоборот… Эта ведьма-искусительница так мстила… Это был ее молчаливый протест… Оксана не давала ни малейшего шанса ему открыть ее сердце… Оно было за десятками замков… Она просто доказывала ему, что даже имея женщину в полном распоряжении, ее может быть мало… И ему, как оказалось, действительно было чертовски мало…
Вышел из душа в одном полотенце на бедрах. Она все еще валяется в постели, в огромном банном халате, его халате. От этой мысли почему-то стало тепло на душе. Резко убирает телефон. Разговаривала по Фейстайму… Домой звонила, только туда все время и звонит… Она очень привязана к тому, что там у нее, в России. Нет, она не рассказывала, он сам понял… Туда ведь она исправно перечисляла большую часть заработанного…
–Как дела?-спрашивает, отряхивая все еще мокрые волосы.
–Спасибо, хорошо,– снова эта сдержанная, едва уловимая улыбка, снова зажатость…
Проходит к шкафу, перебирает футболки. Словно находя повод, снова обращается к ней.
–Как вы, женщины, говорите, надеть совершенно нечего, одно старье. Хочу сгонять в магазин. Ты со мной? Давай тебе что-то тоже посмотрим, на твой вкус… То, что у тебя есть, ведь выбирала не ты… Может что не нравится.
–Нет, спасибо, все нравится…– отвечает все так же сдержанно.
Он вздыхает. Накатывает раздражение, но он тут же ловит его «за хвост» и пытается засунуть куда подальше… Раздражением и грубостью тут делу не поможешь… Надо, сука, что-то другое… А что…
Садится на край кровати. Трогает ее за ногу, выглядывающую из-под полов халата.
–Оксан, скажи мне, что нужно сделать, чтобы ты хоть немного оттаяла, а?-спрашивает искренне.
Она лишь пожимает плечами.
–Не придумывай. Что значит «оттаяла»? Я разве с тобой холодна? Тебя что-то не устраивает?
Поджимает в ответ губы, отрицательно качает головой… Не холодна… Пипец как не холодна… Так, что яйца закипают каждый раз, стоит оказаться с ней в горизонтальном положении… и не только горизонтальном… Так почему же он орать хочет, крушить все хочет… Тебя что-то не устраивает? Да, сука, его не устраивает! Не устраивает вот этот ее взгляд- потухший, отстраненный… Другой… Не такой, как когда она танцует, не такой, как когда он добивается ее возбуждения в постели, не такой, как когда она кончает, не такой, как когда он застает ее случайно за разговором по Скайпу или Фейстайму с теми, кто там, на родине…
–Послушай.. Я понимаю, что все между нами сразу пошло левым хреном, но может попробуем иначе, а?
Она поднимает на него глаза, на губах, наконец, легкая улыбка.
–Ты иногда так смешно используешь русский язык, Микаэл…-казалось бы, зажегшийся на секунду огонек в глазах снова гаснет,– что иначе? Зачем, Мика? Все хорошо… Правда… Мне… нормально с тобой… Ты все правильно говорил и делал… Это я… ничего не понимала…С самого начала не понимала…
От ее слов хочется выть почему-то. Он мысленно ругается про себя… Вот честно, на хер выгнать ее и не париться, забить на сделку, а как он выгонит? Вопрос не только в том, что ему трахаться с ней хорошо, вопрос в том, что не может он ее выгнать… С ней как-то… иначе все, чем с другими бабами… Хочется от нее чего-то… большего что ли… Чтоб оттаяла… Чтоб смотрела на него иначе… Так, как другие смотрели… Только ему такие их взгляды, с блеском в глазах, с придыханием и восторгом, были в обузу, на их взгляды посрать было, а на ее…
–Я должен съездить в Ливан. Проверить, как там бизнес… Со мной хочешь?
Равнодушно пожимает плечами. Словно Царевна-несмеяна из сказки, которуя мама так любила читать им в детстве…
Так, Микаэл, держись. Только не срывайся… Это тебе наказание за то, что был таким ублюдком в самом начале… Наказание за все слезы девок, которые по тебе рыдали… Терпение… Только терпение…
– Можем заехать к тебе домой… Ты можешь вещи свои забрать, если хочешь… Можем сходить в какое-нибудь твое место любимое… Ты сколько в Ливане прожила? Более полугода? Наверняка, есть то, что нравится, по чему скучаешь…
Оксана отвечает не сразу, привстает, садится рядом. Поворачивается в пол-оборота к мужчине.
–Микаэл, послушай. Ливан- не мой дом. И никогда им не станет. В Ливане я работала. Работала для того, чтобы накопить деньги. И нет, я там никуда не ходила. Любимых мест у меня нет. Не с кем мне было ходить, да и смысл? Чтоб еще больше про меня слухи гадкие распускали? Или чтобы давать еще больше поводов домогаться таким, как ты? Да и куда мне было ходить? Что есть в Ливане? Клубы? Рестораны? Кабаре? Магазины? Меня и так от всех этих продажных мест тошнит…
Он смотрит на нее ошарашенно. Поджимает челюсть.
–Собирайся, едем…
–Зачем? Куда?-нехотя выдает она.– Я вроде бы только что обозначила, что досуг в этой стране меня не интересует… Если ты хочешь меня просто рядом, поеду, но специально для меня…
Не дает ей договорить, резко порывается к ней, накрывает своими губами ее рот. Нежно целует, придерживая за подбородок. Почему-то в этот момент ему жалко ее стало… Ершистая она, напуганная… Это все от жизни ее поганой…
–Я покажу тебе настоящий Ливан, Оксана… Ливан- это не рестораны, клубы и кабаре… Это красивейшее место в мире, бабочка…-снова поцелуи, перемежающиеся со словами, произносимыми нежным шепотом,– мой Ливан- это земля титанов и легенд, знойной красоты и молчаливых, но мудрых руин, это страна величия и хаоса. Это место рождения мечтаний, которые сильнее невзгод… Это мой якорь, хоть я и не ливанец…
Глава 21
Оксана
Она не хотела с ним никуда ехать… Надеялась, что он укатит один, даст ей, наконец, выдохнуть… Потому что всю последнюю неделю с ней происходили странные, пугающие вещи… Оксана всегда старалась все держать под контролем. Жизнь была такая, обязывала. Никогда нельзя было расслабляться… Даже в детстве. «Разинешь варежку» на рынке- как мама недовольно говорила в детстве- и вернешься домой без кошелька. В школе заболтаешься с подружками на перемене- и нет уже за твоей парте новых, подаренных на день рождения, фломастеров… Потом началось юношество- и тут вообще пришлось все время смотреть в оба, панически озираясь по сторонам- как бы кто ни зажал в темной подворотне, как бы ненароком ни нарваться на каких-нибудь пьяных укурков… Не было в ее прозаичной жизни места ни для удовольствия, ни для мечтаний… Напряг, максимальная сосредоточенность… Только на танцах и на музыке и расслаблялась…
Поведение Микаэла прекрасно вписывалось в ее картину жизни- жесткий, даже жестокий, родившийся сказочно богатым, баловень судьбы, презирающий таких, как она… Поэтому, Оксана, наверное, и приняла с легкостью отведенную им ей роль постельной куклы… В ее картине жизни он был волком, она-овцой… С той лишь разницей, что в их случае он не только «потреблял», но и платил… Вот только паззл перестал складываться… Микаэл менялся… По мере того, как она неизбежно узнавала его, живя бок о бок, представление об этом мужчине начинало трансформироваться… И речь шла не только о том, что в постели ей было с ним сказочно хорошо… вовсе не так, как бывает жертве с насильником… Все было гораздо сложнее… Даже максимально избегая его общества, максимально закрываясь от него психологически, она начинала то и дело улавливать за панцирем циничности, жесткости и высокомерия его истинное лицо… Лицо мужчины, который мог подарить ей целый мир, не материальный, а духовный, чувственный… Лицо мужчины, который был столь же глубок, сколь и умен… А еще там, глубоко в душе, была какая-то боль, какая-то травма… А что еще нужно женщине, чтобы начать таять перед мужчиной? Хотим мы того или нет, подсознательно каждую из нас тянет на спасение души прекрасного принца… Каждая мечтает найти своего Кайя из «снежной королевы» и вытащить из его сердца льдинку… Теперь Оксана понимала, Микаэл мог захватить ее, как ураган… Вскружить голову, заставить уйти в себя, вот только что было бы в конце… Неизбежная потеря интереса с его стороны, ее слезы и боль… Как бы ярко сейчас ни светились бриллиантовым инеем его сказочные глаза, глядя на нее, они неизбежно рано или поздно потухнут… Потому что…
