— Красивое, — с неловкой улыбкой сказала Анишка, расправляя его на кровати. — Какую хотите причёску к нему?
— Просто завей волосы и уложи, чтобы показать шею. Косметики немного. Из украшений — только фамильное ожерелье, — отдала ей указания, и девушка сноровисто взялась за работу.
Сначала душ, потом подогретые бигуди. Когда я уже была в платье и горничная колдовала над лицом, в смежную дверь постучали и, не дожидаясь ответа, вошли.
— Паули? — воскликнула удивлённо, не ожидая гостей.
Девушка нерешительно замерла у порога. На лице читалось острое любопытство, смешанное с неловкостью. Видя, что не гоню прочь, она вошла, плотно закрыв за собой дверь и прижавшись к ней. Теперь я увидела её прекрасное шёлковое платье. Без верха, восьмёркой обрамляющее грудь, с каскадной юбкой-плиссе, начинающейся прямо от центра, украшенного рядом алмазов. Её волосы свободно лежали на плечах, украшенные тонкими лентами, подкрепляющими блестящие локоны.
— Сэл, я так рада видеть тебя! — тихо сказала подруга, рассматривая комнату и замирая взглядом на белоснежном платье. — Какое чудо! — воскликнула она, подходя ближе и поднимая подол, чтобы рассмотреть вышивку. — Откуда оно? Ты в нём будешь на балу?
— Я буду в цветах своего дома, — отвечаю размеренно, когда Анишка закончила со мной. Оценив свои старания и дождавшись утвердительного кивка, она приступила к расплетению спутавшихся бигуди, очень деликатно как бабочка порхая над головой.
— Да-да, конечно, — она опомнилась и с виноватой миной обернулась ко мне, замечая зелёный наряд. — Тоже красивое. Тебе всё к лицу. Любой фасон, любая ткань.
— Ты блестяще выступила на Равновесии, Паули, — я попыталась заполнить паузу, не понимая, зачем она пришла. После разговора с королём везде мерещился обман.
— Спасибо. Отец был в восторге. Кажется, он нашёл несколько подходящих женихов, сегодня я с ними познакомлюсь. Представляешь, он дал разрешение самой выбрать одного из них! — с воодушевлением заговорила она. — А ты? Выйдешь замуж за одного из Адегельских?
В ответ хмыкнула, немного поморщившись, когда Анишка вытащила последнюю штучку и волосы развалились на неаккуратные локоны. Служанка смазала руки сухим гелем и приступила к сооружению высокой причёски, вставив в зубы с десяток невидимок.
Мне очень хотелось поделиться случившемся. Хотелось выйти на улицу и закричать во всё горло о том, что я влюбилась. Что это не мираж, что одна только мысль об Артане, будит в сердце сияние и хочется танцевать от кипящей внутри энергии. Но я сдерживаю себя. Как бы не хотелось сразу всем всё объявить, сначала Артан должен обратиться к маме и сообщить о слиянии. Мама, разумеется, даст согласие, и после этого все узнают, что мы поженимся. А пока я спрятала под фамильным украшением маленький камешек-сердце. С обратной стороны есть небольшая выемка, сделанная специально под него. Так греет любовь и обещание.
— Нет. Мне ещё предстоит узнать, как сложится моя судьба после случившегося, — немного коряво ответила ей. Анишка развернула меня лицом к трюмо, так что Паули видела неясно и сквозь отражение.
— А твоя сестра точно удачно выйдет замуж. После Равновесия она… изменилась, — деликатно высказалась Паули, подходя к нам и вставая позади дамского столика. — Теперь лучшая подружка Кирнан взамен выбывшей Агаты.
— Что с ней случилось?
— Раскрыли, что она превращалась до Равновесия. Дисквалифицировали. Семья уже покинула столицу.
— О-оо, — протянула негромко, при этом совершенно ничего не чувствуя. — Сколько осталось до начала?
— Чуть меньше часа. Не терпится, правда? — Паули ходила как по минному полю, осторожно подбирая слова. А во взгляде такое жгучее нестерпимое любопытство сплетницы. Она жаждала услышать хоть что-нибудь о том, что случилось, но не знала, как подобраться.
— Не мучайся, — со вздохом говорю ей, уставившись в своё отражение. — Мне объяснили, что так иногда бывает. Я альбинос. Вот и всё. Среди животных такое встречается. Ничего необычного.
— А я столько всего услышала сегодня, — протянула она, прислоняясь подбородком к верхней рамке зеркала. — Говорят, белые драконы приносят удачу. Что их дети точно будут здоровыми и сильными, и унаследуют второй цвет. Что белые способны на удивительные вещи. Я даже слышала, что вы как знамение грядущих перемен! — с восторженным шёпотом заговорила она, и это было похоже на прорвавшуюся плотину из слов. — Ещё слышала, что подводная принцесса будет на балу только ради встречи с тобой! Представляешь? Настоящая принцесса!
Эта новость несколько ошеломила Анишку, что она даже прекратила возиться с моей головой.
— Принцесса! Я никогда не видела принцесс… Какая она? — восхищённо спросила девушка, но Паули только плечами пожала. Она тоже не видела. — Как здорово… хотела бы я побывать на балу.
— Поменяйся местами с какой-нибудь официанткой и всё увидишь, — предложила подруга и горничная просияла. Она только уложила последний игривый завиток, спускающийся сзади из общей причёски, и теперь придирчиво рассматривала моё отражение, легонько поправляя волосы и проходясь пушистой кисточкой по лицу, смахивая лишнюю пудру.
— Спасибо за отличную работу, Анишка. Ты свободна, — сказала ей, когда она закончила. Девушка исполнила простой реверанс и почти сбежала из комнаты.
Оставшись наедине, Паули сделалась непривычно молчаливой. Будто между нами провели невидимую линию, и мы оказались по разную сторону баррикад.
— Ладно, я пойду. Увидимся на балу, да? — неуклюже попрощалась она, возвращаясь к смежной двери. — Ты выглядишь роскошно, Селеста.
— И ты, Паули. Удачи с выбором, — пожелала ей вслед.
Как только она скрылась, в дверь раздался стук и появился охранник.
— Кэрра Селеста Винцель, велено проводить вас к кэрре Алиста Винцель.
— Да-да, конечно! — воодушевилась, поднимаясь с места.
Хорошо, что мама нашла способ встретиться до бала. Я сама скажу о случившемся и, возможно, прямо на балу объявим о помолвке.
* * *
Меня отвели в противоположную часть женского крыла, где находились свободные гостевые комнаты. Здесь довольно малолюдно и совсем не было гостей, только суетящиеся слуги. Охранник подвёл к одной из дверей и отошёл в сторону, так что я сама вошла внутрь.
Первой увидела уставшую маму. Она словно посерела лицом и, не смотря на красивый серебристо-зелёный наряд, выглядела тускло и потерянно. Следом заметила величественного Брошина Адегельского, со значением глядящего на меня.
— Мама? — обращаюсь вопросительно. А она быстро подходит ко мне, обнимает да так крепко, что чувствую биение её сердца. Она целует в волосы, гладит голову, прижимая как в последний раз.
— Милая моя, доченька, — почти причитающе заговорила она, а сзади раздался негромкий кашель Брошина. И мать замерла, разрушая объятия и делая несколько неуверенных шагов назад, глядя в глаза будто прощаясь.
