Поднявшись, держась за стенку, наблюдая перед глазами разноцветные мушки, вспыхивающие словно фейерверки, я покосилась на застывшую Малю. Этот раунд был проигран в чистую. Нет, я смутно догадывалась, что не будет так просто и метод очистки от остаточной магии вряд ли вот так за пару недель удастся переделать в полноценный ритуал изгнания старого Бога из тела человека, но всё-таки я была сконфужена. И тем, что действительно стала слишком слабой. Ариус ныл под кожей, неприятно холодя сосуды и я не могла остановиться — растирала руки и плечи, и шею, пытаясь согреться или хотя бы заставить его курсировать не так болезненно.
— Мы попробуем ещё. И ещё. И ещё, пока не найдём как изгнать тебя. Стереть с лица земли обратно в ту бездну, откуда ты выполз, — процедила Амалия, пнув туфлей решётку, вызвав громкий лязг. — Я видела твой страх, старый бог. Значит ты боишься покинуть тело моего отца. Значит, это возможно.
Ктуула агрессия молодой колдуньи совсем не впечатлила. Он с лёгкостью закрыл раны от стекла, обмыл лицо от крови полами халата и улыбнулся, демонстрируя белоснежные зубы, искажённые до острого ряда клыков.
— Ты так уверенна в этом! Но посмотри под другим углом. Мой страх разогрел тебя, ты ринулась колдовать, даже не обдумав происходящее. Мне это на руку. Теперь у меня есть немного твоей энергии, с которой хоть я и не смогу выйти из клетки, но есть много вещей, на что её можно потратить. И потом — король увидит, что вы натворили и как думаешь, что он сделает? Оставит всё как есть? Не думаю.
Я отодвинула собиравшуюся вновь разразиться злобной тирадой Малю, и вновь встала напротив вечного, который также подошёл к решётке клетки. Вблизи стало видно, как быстро затягиваются порезы, как впитывается через поры кровь, как оживилось его лицо, раззадоренное нашим нападением. Он был в восторге от нашей агрессии и явно желал большего.
— Чего ты хочешь?
Вечный оглядел меня с ног до головы и как-то задумчиво покривил губами, приложив руку к подбородку, словно раздумывая над моими словами.
— А чего ты хочешь, белая драконица?
— Освободить Томара Бай.
— И это всё? Мысли шире! Нам нужно наладить контакт, драгоценная белокрылая, раз ты так дорога нашему общему другу.
— Он тебе не друг.
Ктуул рассмеялся. Его рука устремилась вперёд, и я отшатнулась, когда он коснулся прутьев. Он погладил холодный металл, будто гладя меня по волосам и облизнул губы, предвкушая что-то интересное и это вышло так грязно, что меня передёрнуло от отвращения.
— Но и ты его другом не считаешь. Какое тебе дело до того, кто причинил так много боли? Ведь это он виноват в том, что ты потеряла Артана и свою жизнь. Хочешь отомстить? Хочешь освободиться? Я знаю, как это сделать, — видя, что я не проявляю интереса к его словам, он прислонился лбом к прутьям и свистяще прошептал: — А может хочешь стать сильнее? Освоить на полную ариус, чтобы никто не смел указывать тебе, что делать. Знаешь, твоя сила велика. Ты можешь исцелять людей. Даже находящихся на грани смерти. Интересно ли тебе узнать, как это делается?
Наверное, что-то такое промелькнуло в моих глазах, раз он удовлетворённо улыбнулся, отстраняясь назад.
— Приходи ко мне завтра одна — и я расскажу как. Я научу тебя. Всему, что знаю об ариусе. Ты станешь такой же сильной как Никлос. А может даже сможешь превзойти его. Стать первой в вашей связке. И уже он будет следовать за тобой.
Маля, стоящая позади, недовольно хмыкнула. Она подошла к нам, говоря голосом полным ядовитого презрения:
— Как легко ты перестраиваешься! — воскликнула она, и уже обращаясь ко мне: — Не слушай его, он манипулирует тобой. Ему нужно установить с тобой связь, чтобы привязать к себе. То, что он предлагает, называется связкой Учитель-Ученик. Основа магического обучения. Это примитивные и мощные узы, которые свяжут вас навек. И только мёртвые знают, чем это может обернуться.
Видимо Маля попала в точку, так недовольно скривился Ктуул.
— Воля ваша. Я лишь предлагаю помощь в обмен на дружбу. Мне нет причин воевать с тобой, Селеста. Как и с Никлосом. И даже с тобой воинственная Амалия Бай. Мне жаль, что твой отец умер, но былого не возвратить. Его тело досталось мне и когда я его покину — останется бездушная оболочка-зомби, если, конечно, вам известен этот термин.
— Иди к морвиусу! — безапелляционно ответила колдунья, вновь ударяя по прутьям, а после хватая меня за руку, таща за собой. — Пошли, нам пора.
Я было собралась идти, но в голову пришла одна неприятная мысль-вопрос:
— А Никлос? Он чему-то учиться у тебя?
Ктуул загадочно поднял кончики губ и свет в камере померк, а когда загорелся вновь, не осталось ни единого следа нашей атаки.
— У всех свои секреты, драгоценная Селеста Каргат. Приходи в любое время, теперь нам есть о чём поговорить. И не беспокойся — о вашем визите Никлосу не станет известно.
Глава 5. Дорога сомнений
Никлос
В глазах короля застыло её отвращение. Неотвратимость отрицания их будущего. Она стала бойцом. Мягким, но изворотливым, как ящерка, способная сбросить хвост, чтобы сбежать от опасности как можно дальше. В густых заокеанских джунглях в глубине континента, спрятавшаяся среди густых лиан, сливаясь с грубой корой, застывая в ледяной неподвижности, останавливая собственное сердцебиение. Таких удавалось поймать только на грани между жизнью и смертью, но и тогда в руках лежал почти мертвец, безучастно глядящий чёрными глазами, при любой слабине готовый сорваться с места и удрать. А пока кровь от отвалившегося хвоста заползает в линии ладоней, вычерчивая бурые, быстро засыхающие полосы, будто предсказывая, какой неудачей обернётся поимка такой ящерицы.
«Именно это я с ней и сделал, — думал король. — Поймал, когда она была готова умереть в попытках спасти себя и свою любовь. Это я вынудил дойти до состояния полной безысходности, чтобы обратиться к самой опасной магии нашего мира. И теперь мы оба расплачиваемся за это».
В зале так много влажных и тёмных глаз. Они неотрывно смотрят на нас, пытаясь угадать, что происходит и почему так печальна будущая королева. Почему она дёргается как от удара, при прикосновении королевских рук… Никлосу стало невыносимо находиться здесь. Душно. А быть рядом с Селестой — это как находится на близком расстоянии от бесконечной дуги молнии — только тронь и лишишься кожи, а обожжённая культя станет вечным напоминанием об опрометчивости, неразумности.
Рядом с ней, ему хотелось сделать это. Точно так же, как когда тянет опустить руку в костёр и поглядеть, что будет. Ему не терпелось вновь отведать её на вкус. Попробовать, какой она станет, когда он сдерёт с неё это дурацкое воздушное платье, разорвёт на ошмётки корсет и на лоскуты порвёт нижнее бельё. А добравшись до дрожащей кожи, вопьётся в неё, раздвигая женские ножки, запуская язык прямо туда, откуда берётся женское начало. И разве после его ласк сможет она и дальше твердить, что ничего не чувствует к нему? Разве она сможет устоять и не истечь влагой, когда он войдёт в неё так, как это было им предначертано всеми проклятиями и судьбами мира?!
